Птице нужно небо. Часть III и IV (СИ) - Гультрэ Икан Релавьевна (список книг txt) 📗
— Скажите, магистр, вам когда-нибудь приходилось лечить эльфов?
— Мне в свое время повезло стажироваться в Лиотании, — магистр приосанился.
— И вы, значит, их сферу жизни видеть можете?! — загорелась я.
— Могу.
— А работать с ней приходилось?
— Что вы, милая! Такая тонкая работа — не для человеческих целителей.
— Что, нет ни одного человека, который мог бы?..
— Я о таком не слышал
— А видеть, как эльфийские целители со сферой жизни работают, приходилось?
— Да, один раз довелось, — расплылася в улыбке магистр Левир.
— А можете рассказать, что и как они делали?
— Честно говоря, в чем именно состояло нездоровье пациента, я не понял. Там словно бы в узел нити закрутились, и эльфы их распутывали — протягивали нити, такие же золотистые, как плетение сферы жизни, только, ка мне показалось, более плотные и упругие, хоть и очень тонкие, и ими манипулировали, раздвигая волокна. Мне разрешили наблюдать, но не позволили задавать вопросы. Сплошные тайны у этих эльфов. Впрочем, и зрелище само по себе было завораживающим.
— Последний вопрос, магистр: в состоянии стазиса процессы, протекающие в магической сфере жизни, тоже останавливаются?
— Да. Безусловно.
После этого разговора я окончательно убедилась в том, что в библиотеке я не найду ответов на свои вопросы. Но все-таки зашла тем же вечером, чтобы быть уверенной, что я использовала все возможности. Действительно, в книгах по медицине, в том числе и в разделах, касающихся эльфов, — ничего, в справочнике по магическим растениям — лишь короткое упоминание о маэрэ-лэ: что это магическое растение, выведенное искусственным путем. О том, что оно собой представляет и для чего используется — ни слова. Что и понятно: эльфы не афишируют.
Спать я отправлялась с тяжелым сердцем — не видела никакого выхода. Либо мы выводим пациента из стазиса и даем ему умереть. Либо оставляем его в стазисе, что само по себе равноценно смерти. Попытаться извлечь зерно? Мы в любом случае попытаемся. Но я видела эту золотистую паутинку… и смутно себе представляю, к чему может привести ее повреждение. Без повреждения извлечь чужеродное тело из столь плотного и сложного плетения?.. Не представляю, как это сделать.
Уже почти на грани сна я воззвала к саа-тши. Больше года я не обращалась к матери-змее за помощью, но время от времени разговаривала с ней вечерами, уже лежа в постели. Беседы с мудрой саа-тши способствовали приведению в порядок мыслей и внутреннему спокойствию — как раз то, в чем я сейчас больше всего нуждалась.
Мать-змея откликнулась сразу. Выслушав мою беду, саа-тши помедлила с ответом. Я уже по опыту знала: если не спешит отвечать, значит, ответ таит в себе какую-то опасность для меня… или чешуйчатая родительница хочет, чтобы я додумалась до чего-то сама, пусть и с ее помощью.
«Лари, детка, подумай, — ну так и знала! — Что есть такое маэрэ-лэ? По сути своей?»
«Гм… растение».
«Не просто растение».
«Магическое».
«Верно. И что это значит? Вспомни, чему я тебя учила».
«М-м-м… Любое порождение магии способно взаимодействовать с чистой магией», — само понятие «чистой магии» я слышала только от саа-тши, в школе нас этому не учили.
Насколько это было доступно моему пониманию, магия, созданная человеком-магом — то есть прошедшая через его энергетические каналы и выпущенная им наружу в какой-либо форме, уже не была магией в чистом виде. Но… то ли мое длительное взаимодействие со змеиным даром делало меня уже не вполне человеком, то ли причиной тому была оплетающая мои тело и ауру структура храмовой защиты, но я умудрялась как-то взаимодействовать с магией внешнего мира, не пропуская ее через себя, и даже создавать более-менее устойчивые «чистые» структуры, закрепляя их на своем «экзоскелете». Очень полезное умение, если доступ к внутреннему резерву ограничен, как у меня.
Змея молчала, прислушиваясь к моим размышлениям. Я попыталась представить себе, как могла бы воспользоваться этим своим экзотическим умением для работы со эльфийской сферой жизни. Чего-то не хватало для полноты картины. Какой-то детали. Вернее, какого-то действия, без которого невозможно было проделать то, что я задумала.
«Мне нравится ход твоих мыслей. А не хватает тебе зова. И я тебя сейчас ему научу».
И остаток ночи, во сне ли, наяву ли — не разберешь — я осваивала искусство зова. На следующее утро, пусть и ошалевшая от недосыпа, я чувствовала себя счастливой… Нет, я все еще не была уверена, что нам удастся спасти того эльфа, но появилась надежда. Надо было только дать оформиться своей идее, проработать ее в деталях — и в этом мне уже никто помочь не мог.
В последний учебный день декады я передала магистру целительского искусства записку: «Уважаемый магистр Левир, если вам интересно посмотреть на экспериментальную попытку работы с эльфийской сферой жизни, приходите завтра в центральную городскую лечебницу к трем часам пополудни и спросите там ведущего целителя Рьена Вестрама. Очень вас прошу не разглашать содержание этой записки». Рьена я тоже предупредила, что появлюсь в этот раз не в день своего дежурства, а накануне, и попросила к моему приходу вывести пациента из стазиса.
А потом зашла в храм, чтобы обратиться за помощью к Таниэрэ, богине созидания и исцеления…
Глава 3
С собой я прихватила Лереха, а у самых дверей лечебницы мы столкнулись с магистром Левиром и уже все вместе поднялись в палату к эльфу, чье бледное до синевы лицо, обрамленное светлой гривой, маской светилось на фоне больничной подушки. В палате нас ждал Рьен.
Объяснения я взяла на себя:
— Магистр, Левир, я прошу вас посмотреть на пациента — как вы умеете, по полной программе, включая тонкие структуры.
Магистр сосредоточился, на несколько минут отключился от действительности, потом обернулся ко мне:
— Что это такое?
— Это маэрэ-лэ, магическое растение, подселяемое в сферу жизни, чтобы казнить преступника, — я, как могла, описала процесс казни.
Магистр, слушая, хмурился, Лерех болезненно морщился, бросая взгляды то на меня, то на преподавателя, то на Рьена, который тоже слышал все это впервые, но вел себя привычно сдержанно, не показывая, как он потрясен.
— Я так понимаю, — осведомился магистр, — вы намерены как-то справиться с этой бедой? Что вы задумали?
— К сожалению, я не в состоянии все вам объяснить, но уверена, что пациенту я не наврежу, в худшем случае останется все как есть. Я пригласила вас сюда, как наблюдателя — вы здесь единственный, кроме меня, кто в состоянии отчетливо видеть тонкие структуры, так что сможете отследить весь процесс.
— Понятно, — кивнул головой преподаватель, не настаивая на объяснениях.
— Доктор Вестрам, — в присутствии посторонних я обращалась к коллеге официально, — на вас — пациент. Сегодня я — только маг, а вы лекарь, вам придется отслеживать его состояние, когда я начну работать. Я дам вам знак, когда приступать — мне еще требуется время на подготовку.
— А я? — вмешался Лерех.
— А тебе предстоит пасти меня. Не думаю, что со мной что-нибудь случится, но на всякий случай не помешает. Ну и заодно попробуй всмотреться — может, увидишь, что я делаю. Тебе ведь наверняка интересно.
— Интересно, — с улыбкой согласился парень.
— Что ж, каждый понял свою задачу. Теперь не отвлекайте меня.
Я с ногами забралась на кровать пациента, благо места хватало, приняла удобную позу и позволила себе погрузиться в поток. Настроилась, выделяя из многоцветья отдельные составляющие, нашла нужное — искрящиеся золотом струи и осторожно потянула. Меня ждала кропотливая работа, требующая немалого терпения: ряд за рядом ложились нити, принимая заранее задуманную мной форму — чаша, изящно изогнутые лепестки, язычок пестика посередине… Хищный цветок, изготовившийся для охоты. Магическая псевдо-жизнь. Красиво, но неприятно. И в тоже время необходимо… С тихим вздохом я пристроила золотую ловушку на своем щите, прицепив его тонкой энергетической петелькой. Теперь — время пациента.
