Охотники Смерти или Сказка о настоящей Верности - Морган Джезебел (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Стащив с руки тяжёлую перчатку, я подняла над головой раскрытую ладонь, наслаждаясь мягкими касаниями ветра. Чарующе усмехаюсь и нежно выдыхаю единственное слово… тающее ещё на губах. Вокруг меня вскипает прозрачный вихрь, в котором сливаются воедино все ветра этого мира, и я наконец перестаю себя сдерживать. Вдохнув как можно глубже, как перед прыжком в полынью, я испуская ликующий вопль, похожий на жуткий стон-крик, заставляющий даже ночь съёживаться в ожидании недоброго. Когда вибрирующий глас начинает затихать, его подхватывают все три головы химеры. Жуткая какофония рычания-шипения-блеяния теряется в усиливающемся свисте. Торжествующе сжимаю ладонь и прижимаю кулак к груди. В моих руках бьются ветры. Осталось только…
… позволить им нести себя! Вперёд, только вперёд, поднимаясь выше облаков! Пропарывая насквозь серую хмарь и поднимаясь к вечно холодному светилу. Яркий свет слепит, и я закрываю глаза, отдавшись во власть других чувств. Ветер толкает в спину, ветер тянет вперёд, ветер обещает свободу. И я слышу его Зов: сладостный, как хмельный мёд, холодный, как льдинки на губах!
Мокрыми каплями на одежде остаётся след хмари, сразу же замерзающий в беспощадном серебристом блеске солнца. Холод обжигает кожу, иней ложиться на волосы, перекрашивая их в смертельную белизну. Я смеюсь! Просто невозможно не смеяться! Это – искреннее ликование мгновений жизни над холодным блеском смерти. Это – сказка, волшебство, превращённое в реальность моим ветром! Он ласково несёт меня на своих крыльях, обещая вечную свободу, когда пропадают долг и верность предавшему сюзерену, когда исчезают обязанности перед другими… Только бесконечный полёт. Полёт! Я всё отдам, только бы эти минуты продолжались вечно…
Чтобы прошлое никогда больше не оживало во снах. Чтобы не приходилось снова хладнокровно убивать. Чтобы не приходилось снова смотреть на своего врага, понимая, что я не могу – просто не имею права! – его убить… Чтобы никогда не было горько и противно в душе, чтобы никогда не обжигали глаза ледяные слёзы по ушедшей крови сестёр. Чтобы никогда – НИ-КО-ГДА! – не было боли!..
Надрывный крик снизу:
– Дикая!..
Мгновенно прихожу в себя и возмущённо отфыркиваюсь. Неужели ему не говорили, что нельзя прерывать Бег С Ветром [5]? Направляю химеру вниз, снова сквозь хмарь. Зажмуриваюсь, защищая глаза от холодных острых капелек мороси. Грифон Кира летит очень низко, касаясь когтями крон деревьев. Он не рискует соваться в пляску ветра.
Почувствовав моё приближение, Кир вскидывает голову и приветствует меня взмахом руки. Я снижаюсь и недовольно хмурюсь. Он понимающе усмехается. Его грифон подлетает слишком близко, и на него рычит львица. Кир почти ласково проводит ладонью по моим волосам. На его белой коже остаётся серебристый налёт. Я негодующе фыркаю. Кто он такой, чтоб указывать мне?
– Ты чуть не улетела очень далеко, – он указывает на изящные башенки цитадели. Я неверяще вглядываюсь в подозрительно знакомые очертания и сильнее сжимаю коленями бока химеры, заставляя её остановиться. Кир натягивает поводья и удивлённо смотрит на меня. Знаками показываю, как сильно нам туда не надо. О, Госпожа Возможностей и Реальностей, какое же счастье, что здесь никогда не выставляют дозорных!
Напряжённо смотря на грозную цитадель, я вытаскиваю кинжал, привычно, кончиками пальцев оглаживаю резную рукоять. Стряхиваю с левой руки перчатку (не жалко, всё равно велика и правую я уже потеряла!) и безжалостно надрезаю запястье. Лезвием ножа придерживаю края раны, не давая им сомкнуться раньше времени. Как и у всех сестёр Алого Ордена, моя кровь карминовая, с ярким бликами, и она не сворачивается, а испаряется. Наклоняюсь к руке и шепчу над раной несколько слов, болезненной дрожью отдающихся в груди. Кровь ровной струйкой огибает запястье изысканным браслетом.
Взволновано рычит химера, чуя мою магию. Медленные и размеренные взмахи, удерживающие нас на одном месте, сменяются нервными и конвульсивными. Кинжал вздрагивает в руке и, дёрнувшись, рассекает кровавый браслет. Несколько винно-алых капель летят вниз, звёздчатым рисунком окропляя тёмные неподвижные листья. Титаническим усилием заново замыкаю браслет и даю ему затвердеть. Простенький ритуал. Теперь все кто нас видел в замке или забудут нас начисто, или умрут. Склоняюсь ко второму варианту, ибо сотворить что-либо приличное на лету не сможет даже Сын Ночи.
Кир внимательно смотрит на меня, ожидая подробных объяснений. Посылаю ему издевательскую ухмылку. Я не собираюсь ему объяснять то, что считаю прописными истинами. Стряхиваю с матового лезвия алые капли, ртутными шариками скатывающиеся с металла и не оставляющие на нём следов.
Химера, послушная моей воле, спускается к опушке, и следом камнем с небес падает грифон.
– Может, всё-таки объяснишь?
Кир уже стоит рядом и протягивает мне руку, помогая слезть с химеры. Его грифон довольно точит когти о кору деревьев, на которой не остаётся ни царапинки. Это бесит льва-орла ещё больше и он прикладывает все силы, чтобы разодрать дерево на щепочки. Невольно улыбаюсь и соскакиваю с нетерпеливо переминающейся химеры. Радостно вякнув, она пытается определиться с направлением прогулки. Козья голова твёрдо намерена остаться на поляне пощипать сочно-зелёной травки, так одуряюще пахнущей зимою. Львиная половина химеры стремиться в лес на охоту, я чувствую её азарт и пьянящий дух дикой гонки. Драконья голова на хвосте лишена права голоса, но всем своим видом выражает желание полетать ещё. Тепло и чуть печально усмехаюсь. Бега С Ветром ему показалось мало!
– Это Цитадель Солнца [6].
Кир удивлённо присвистывает. Похоже, такого он не ожидал и теперь полностью согласен с моими действиями.
– Далековато нас завела гонка со Смертью… Откуда такие познания?
Удивлённо смотрю на него.
– Я же выросла здесь! Это цитадель сюзерена моей матери. И я знаю этот замок как свои пять пальцев.
– Ага. Только на какой руке? – невозмутимо интересуется Кир.
Я едва сдерживаю чистую нерассуждающую ярость, боясь потерять контроль над собой. Намекать женщине на её недостатки – подло и недостойно! Каким бы проклятием его наградить? Отгоняю от себя кровожадные мысли, понимая, что ничего не могу сделать Сыну Ночи.
Ведь здесь он прав, как и неприятно сие мне осознавать. На левой ладони у меня с рождения было шесть пальцев, а на правой же… хм… с некоторых пор только четыре. Средний мне отрубили в плену, когда я попыталась знаками объяснить восточному хану, куда он может засунуть себе «выгодное» предложение стать его рабыней для мытья ног. За такое оскорбление он велел запытать меня, сначала отрубив мне руку… садист. И палач у него был под стать, решил растянуть удовольствие и начал именно со среднего пальца… Теперь его заменял довольно удобный магический протез, сделанный из ienmell [7] – инистого металла, по своей прочности превосходящего даже мифическое «небесное серебро» и действующего на нежить лучше сплава золота и серебра. Я уже настолько привыкла к когтю, что иногда забывала о том, что на правой руке у меня не хватает пальца.
Сердито поджимаю губы, хмуро рассматривая невозмутимы профиль напарника. Он не хуже меня понимает, что соваться сейчас в Цитадель – смертельно глупо. Нам надо держаться подальше от таких «верных» короне грандов. Снова окунаться в круговорот грязных интриг у меня нет никакого желания.
Острая тревога пронзает раскалённой стрелой сердце. Я зажмуриваюсь и прикусываю губу, пытаясь сдержать вопль боли, но непрошеные слёзы сдержать не получается. Кровавый браслет на запястье сжимается, больше не послушный моей воле. Кожа синеет, отнимаются пальцы. Пытаюсь справиться с взбунтовавшимся заклинанием самостоятельно, но боль в груди только нарастает. Алый браслет темнеет и трескается с неприятным сухим звуком.
Кир удивлённо оборачивается, удивлённый тёмными вспышками моей магии. Неверяще приглядывается и с криком бросается ко мне. Встречаю его разъярённым взглядом. Мне уже удалось разрушить заклинание, пусть это и многого мне стоило. Браслет бурыми осколками осыпается на землю, кожа под ним воспалённо покраснела, покрытая множеством глубоких царапин. Густая бурая кровь сочиться по запястью, не желая останавливаться. Сын Ночи удивлённо смотрит, как я прижимаю пострадавшую конечность к груди.
