Магия обреченных - Клюева Варвара (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗
Из покоев владыки Соф вышел в холодном поту. Его трясло от злости и ощущения собственного бессилия. Он, первый советник, третье лицо в государстве, вынужден тащиться без всякой свиты в немыслимую глушь, к поганым варварам, которые имеют меньше представления о цивилизации, чем дикие звери в заповеднике повелителя. К тварям, которые никогда не моются, спят вповалку и питаются такой мерзостью, что любого нормального человека вывернет наизнанку от одного ее вида, не говоря уже о запахе. К выродкам, которые плодят детей на продажу, а покойников скармливают своим отвратительным звериным божкам. И перед этими выродками он должен будет рассыпать сокровища, лебезить и унижаться, изображать восторг и благоговение – ради чего? Ради того, чтобы ему отдали какого-то слабосильного ребенка с каким-то врожденным уродством. Да еще девчонку! У этих сгорнов даже у взрослых мужчин, высокородных лордов, налицо выраженные признаки слабоумия, а уж о женских особях и говорить нечего. И что будет с этой больной дикаркой, когда они спустятся на Плоскогорье, где и здоровые-то сгорны на первых порах, бывает, хворают по несколько лун? А главное – на кой ляд она сдалась повелителю?
Но больше всего задевало Софа Омри то, что Кармал использовал его как мальчика на побегушках, отправил в опасный поход, обрек на немыслимые тяготы и неудобства, грозил смертью за невыполнение поручения и разглашение тайны, а сам ни словом не намекнул, в чем эта тайна заключается! Первый советник даже вообразить не может, какую выгоду его владыка намерен получить от самого ничтожного существа во всей Горной стране.
Глава 3
Привычка скрывать свои мысли и чувства появилась у лорда Хедрига в детстве. Еще не начав ходить, он уже смутно сознавал свою исключительность. Что-то очень важное отличало его от братьев, сестер и прочей родни. К семи годам отличие разъяснилось: он наследник и когда-нибудь станет главой рода, полноправным и единственным господином всех домочадцев. Как отец. Естественно поэтому, что за образец для подражания мальчик выбрал поведение лорда Фреуса, человека крайне скупого на слова и проявление чувств. Так что навык сохранять непроницаемый вид в любых обстоятельствах был усвоен маленьким Хедригом бессознательно. В более позднем возрасте он вполне оценил полезность этого навыка: чем меньше представления имеют окружающие о его внутренней жизни, чем более загадочным и далеким он им видится, тем проще ими повелевать. Если ум и душа повелителя открыты простым смертным, им в голову может закрасться крамольная мысль о том, что не так уж сильно господин от них отличается. А отсюда недалеко и до преступных сомнений: так ли уж священна его воля?
Особенно непроницаемым лорд Хедриг становился в присутствии чужаков с Плоскогорья, хотя мотивация тут была иной. Этот сброд вызывал у лорда столько неприязни, раздражения и презрения, что самая маленькая несдержанность могла привести к бесконтрольному выплеску чувств, а это было бы неразумно. Хотя нагорны – ничтожества, не представляющие для высокородного лорда ни малейшей угрозы, утрата их формального расположения (в неискренности коего лорд Хедриг не сомневался), лишила бы горца многих удобств и приятствий, весьма Хедригом ценимых. Кроме того, эти никчемные изнеженные людишки находятся под защитой Верховного лорда Региуса, ссориться с которым себе дороже. Словом, оказываясь в обществе нагорнов, Хедриг особо следил за неподвижностью лицевых мышц, хотя и не верил всерьез, что лицо способно его выдать.
Но сегодняшний гость без труда развеял иллюзии лорда по поводу собственной выдержки. Уже появление ярко раскрашенного купеческого шарабана едва не вынудило Хедрига вздернуть брови. Торговцы с Плоскогорья никогда не забирались так высоко в горы. Более того, сезон разъездов у купцов-нагорнов заканчивался через три луны после Ярмарки, а нынче шла на убыль четвертая… Когда торговец выбрался из повозки, к недоумению Лорда примешалась изрядная доля злорадства, но само недоумение только усилилось. Нагорн выглядел таким больным и измученным, что было совершенно очевидно: подняться сюда его заставило дело огромной важности. Хедриг был до такой степени заинтригован, что сам, не дожидаясь униженной просьбы гостя, взялся за один из своих айкасов. Неровен час, испустит дух горемыка, так и не поведав, какая нужда погнала его к вершинам.
– Благодарю тебя, о милостивейший из горных властителей, – хрипловато пропел нагорн, розовея лицом. – Ты спас мою ничтожную жизнь, и теперь я твой вечный слуга. Но прежде чем ты осчастливишь меня своими повелениями, позволь высказать смиренную просьбу: я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз.
От такой неслыханной дерзости рука лорда Хедрига сама дернулась к черному айкасу. На иерархической лестнице всего Горного мира, объединяющего Плоскогорье и Высокогорье, владетельные лорды занимали вторую ступеньку, уступая первенство лишь девяти Верховным лордам и владыке нагорнов. По этикету, обратиться к лорду с просьбой об аудиенции имели право только нагорны из знати, в крайнем случае чиновники, состоящие на службе у владыки. Ни к той, ни к другой категории купец принадлежать не мог, и его наглость заслуживала примерного наказания.
– Погоди, сиятельный лорд, не гневайся!
Оживший гость проворно вскинул правую руку. Левая тем временем исчезла в горловине плаща и тут же вынырнула, сжимая тонкий кожаный шнурок. Увидев, что висит на шнурке, лорд Хедриг лишился дара речи и начисто забыл о необходимости следить за выражением лица. Нагорн между тем быстренько спрятал свой «оберег» и продолжал, словно бы и не видя замешательства хозяина:
– Взгляни на скромные дары, которые я привез. Часть из них принадлежит тебе независимо от того, чем закончится наша беседа. – Он повернулся к повозке, произвел какие-то непонятные манипуляции, и пестрое полотнище, укрывающее седока и груз от непогоды, упало. Лжекупец (а то, что купец фальшивый, теперь уже было совершенно ясно) начал открывать короба и шкатулки. – Вот это, и это, и это… Льщу себя робкой надеждой, что тебе хоть что-нибудь приглянется.
Но сиятельный лорд даже не взглянул на украшенные самоцветами кубки, утварь и расшитые золотом одежды. Он не мог оторвать глаз от большой серебряной клетки, где лежали два тонконогих создания с бархатными мордочками и огромными черными глазами. Молоденькие мервалы, почти сосунки! Священный оакс! Только один человек во всем горном мире может преподнести такой подарок. И только в обмен на что-то совсем уж немыслимое. Не иначе как владыка Плоскогорья хочет заполучить его, Хедрига, родовые владения и все движимое имущество впридачу. Непонятно, правда, какая польза правителю от этих земель, если ни один нагорн не сможет ни жить на ней, ни охотиться, ни осваивать недра. Да и прочее имущество горного Лорда у разжиревших вельмож Плоскогорья вызовет лишь презрительную усмешку. Но что еще можно попросить у горца в обмен на бесценных мервалов, кроме земель и имущества? Магическую услугу? Нелепость! Правителя защищает один из Верховных лордов, а магическая сила Верховных уж конечно превосходит скромные возможности простого лорда-горца.
От растерянности Хедриг начал бездумно перебирать свои айкасы, но чувствительное покалывание в пальцах живо напомнило ему, что посланец владыки пребывает под защитой самого мощного магического камня Гор, а значит, одна лишь попытка проникнуть в мысли нагорна может привести к серьезному увечью. Опомнившись, лорд с усилием вернул на лицо маску спокойствия и сухо кивнул гостю:
– Следуй за мной.
Они вошли в холл, миновали две общие залы и спустились к пещерам, к которым примыкала рукотворная часть замка. Во внутренних покоях дерзости у посланца поубавилось. Оглядев тесную пещеру (просторную зимой не обогреешь), убранную драгоценными шкурами сайлахов, нагорн несколько побледнел, дернул кадыком, рухнул на колени и ткнулся лбом в шкуру.
– Господин, твое милосердие поистине безгранично. Мог ли скромный путник помыслить, что ты примешь ничтожного в своих священных покоях? Я поражен твоим великодушием и со всем смирением прошу принять еще один маленький дар. – Он оторвал лоб от пола, не поднимаясь с колен, сунул руку за пазуху и вытащил кристалл горного стекла. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что сердцевина кристалла каким-то хитрым образом выдолблена, а в образовавшуюся полость налита густая золотистая жидкость. Нагорн вынул затычку, осторожно наклонил флакон над ногтем большого пальца и неторопливо слизнул каплю золотистого зелья, доказывая, что оно не отравлено. – Бальзам из цветов ликанетты. Дарит бодрость телу и веселит дух.
