Платье из голубой органзы (СИ) - Романовская Ольга (читать книги регистрация .TXT) 📗
Лия села, выложила планшет и компьютер на длинную стойку, тянувшуюся вдоль стены, и голосом запустила умную машину. Глубокий вздох – и все мысли отринуты, существует только работа.
Отелийца начали допрашивать. Задавали стандартные вопросы – их бегущей текстовой строкой фиксировала стена, одновременно передавая сигнал планшету. Лие оставалось только заполнять пробелы между выделенными чёрным словами в рамочках. Жаль, что программное обеспечение планшета ещё не столь совершенно, чтобы не требовалось использовать пальцы, стилос и голос. Лия предпочитала печатать, а не диктовать – это отвлекало от зрелища за прозрачной стеной.
Его звали Каар. Фамилии нет, у них это не принято, вместо этого цвет. Тот, который он назвал, был очень сложным, она не смогла сразу перевести, записав транскрипцию и решив после справиться по более полному словарю – сейчас не было времени. Каар не отрицал, что интересовался людьми, разрушавшими, по его мнению, планету, и подтвердил, что обвал не был несчастным случаем. Он и не думал врать, открыто подписывая себе смертный приговор.
Подстрекал, изучал обычаи, нравы, планировал заставить людей уйти. Нет, не обязательно убивать, просто заставить уйти. Людям он зла не желает, но пусть они возвращаются к себе, иначе они станут захватчиками. А с захватчиками обращаются иначе.
- Мы хотели бы дружить, но вы не хотите. Вы первые начали уничтожать, вы не желаете нас слушать, ведёте себя так, будто Отел принадлежит вам. Мы делаем то же, что сделали бы вы.
К счастью, солдаты не понимали всего, что он говорил. Никто из них не мог похвастаться знанием более трёх языков. Отелийский в их число не входил, хотя о смысле некоторых фраз можно было догадаться, изучив более распространённые родственные языки. Торский, например, давший название всей группе. Работники Службы безопасности на нём говорили. Ответ засчитывался, если переводчик зажигал зелёную лампочку, и повторялся вновь с применением мер воздействия, если загорался красный свет. Вопросы задавались на межмирном, который, к удивлению Лии, Каар понимал. Если бы не понимал, их перевёл бы компьютер.
«Пожалуйста, пожалуйста, говори только на отелийском!» - мысленно просила переводчица. Она понимала, что первое же слово на межмирном немедленно убьёт его: бывали случаи, когда пленных во время допроса забивали до смерти. Подняв голову от экрана, Лия взглянула на прозрачную перегородку и вздрогнула, встретившись с пронзительными глазами отелийца. Его о чём-то спросили, он не среагировал, за что тут же получил хлёсткий удар по лицу и, вероятнее, цветастое пожелание быть внимательнее. А Каар всё продолжал смотреть, чуть склонив голову набок, будто Лия была каким-то экзотическим растением.
Из прострации его вывел второй удар, уже электричеством, заставивший тело болезненно содрогнуться. Солдатам и этого показалось мало: благожелательный настрой пленника и его готовность отвечать на вопросы копили глухое недовольство. У них отняли главное развлечение – истязание жертвы, а без этого они не могли уйти.
Лия зажмурилась, в очередной раз благословив разработчиков звуконепроницаемой стены. Она сама невольно вздрагивала, будто чувствуя, как его бьют, потом не выдержала и потянулась к сигнальной кнопке. Но нажать не решилась – никто ещё не пользовался ей в целях защиты пленного, исключительно в случае угрозы для солдат или переводчика.
К счастью, Каара уже прекратили истязать, и на стене возник новый вопрос. Нет, сначала злобный комментарий. Обидный, оскорбительный, втаптывающий в грязь. Лия подняла глаза чуть выше и почувствовала, как на них наворачиваются слёзы. Бедное несчастное существо с поникшим ажуром кожно-мышечных отростков, с синими пятнами на теле. Так вот, какая у них кровь – почти как у сказочных принцев. Ему, наверное, больно. Зачем, зачем они его так?! Такого необычного, такого…красивого.
Лия резко одёрнула себя, напомнила, что он не человек. Сенсор привычно отзывался на прикосновения пальцев, глаза больше не поднимались на перегородку. Она кропотливо и педантично выполняла свою работу, стараясь ни о чём не думать. Всё-таки зря её взяли на линкор командующего, это работа для мужчин. В случае чего, помогут держать оборону, а от неё какой толк? Ну, способности к языкам, ну, хорошо развитая слуховая память, отличная успеваемость, положительные характеристики, девяноста шесть процентов из ста соответствие выбранной профессии – почти идеальное, - только она не может не чувствовать. А корабельному врачу с ней мучаться, курсы успокоительного прописывать. И эта форма давит, мешает дышать. Такие же оковы, наручники, которые надевают на пленных. А так хотелось снять её, забросить в дальний угол эту мерзкую, убивающую всё человеческое, превращающую в безликое мёртвое нечто униформу, распустить волосы и пробежаться по траве в платье из голубой органзы. Чтобы быть воздухом, чтобы ощущать воздух каждой клеточкой кожи, прикосновения солнца, дуновения ветерка. И чувствовать себя такой счастливой.
Платье было её заветной мечтой. Лёгкое, переливающееся. Почему голубое? Потому что такого же цвета небо на Земле. Потому что это был её любимый цвет. Органза, она такая праздничная, нарядная, в ней чувствуешь себя принцессой из сказки. В обычной жизни её редко носят – в ходу практичные немаркие ткани, в которых можно провести весь день. В органзе не проходишь, из неё только выходные платья шьют. Какое оно будет, это платье? Самое простое, но обязательно с пышной юбкой. Только вот когда Лия сможет его сшить? Не раньше, чем вернётся на Землю, к мирной жизни. А до неё так далеко…
Вздохнув, она снова прислушалась к металлическому голосу, заставила его повторить фразу и занесла в планшет. Кажется, всё, первичный допрос окончен. Если сведения заинтересуют Службу безопасности, его повторят. Лия встала возле сигнальной кнопки, смотря на то, как выводят отелийца. Проходя мимо, он вновь посмотрел на неё. Она отвела глаза и внезапно ощутила лёгкое прикосновение. Солдаты не заметили, а Каар умудрился коснуться её плеча самым длинным из своих спинных отростков. Едва-едва, очень мягко, бережно. Будто погладил.
Лия на миг замерла от страха, потом, когда отелийца уже увели, осмотрела униформу – ничего, никаких следов. Ни слизи, ни яда, ни ещё чего-то в этом роде. Зачем он это сделал? Хотел привлечь её внимание или просто успокоить? Некоторые существа ведь чувствуют психическое состояние людей. Да нет, всё просто – любопытно ему стало, а тут ещё её сочувствие…На лице ведь всё написано было, гадать не нужно.
Она убрала персональный компьютер обратно в поясную сумку, потянулась за планшетом, вспомнила глубокие умные зелёные глаза и неожиданно положила его на место. Села, покусывая губы, вертя в пальцах стилос, а затем решительно потянулась к блоку управления стеной, искажая сделанные ей последние записи. После вновь достала компьютер, перевела непонятные слова и открыла систему редактирования. У неё не более десяти минут, за них нужно успеть всё исправить. Лия впервые пошла на должностное преступление, но иначе она не могла. Хоть одному нужно помочь, хоть одного спасти, чтобы не видеть больше этой синей крови, чтобы ей не снились эти прекрасные зелёные глаза. Он ведь разумный, он как люди, может, он даже лучше людей. Никто не узнает, никто не поймёт. Отелийским владеет только она, а у неё безупречный послужной список и неограниченный кредит доверия.
Через восемь минут на стол начальника Службы безопасности лёг планшет с показаниями Каара, только он не говорил половины фраз. Лия волновалась, боялась, что на линкор пригласят эксперта, который вскроет ложь, что попросят распечатать запись допроса – тысячи мелочей, которые легко могут лишить жизни. Но внешне она оставалась спокойной, лишь слегка подрагивали пальцы. Начальник Службы безопасности не обратил на это внимания: он знал, что психика подчинённой далека от идеала, хотя общие показатели здоровья, в том числе, и душевного, были в норме. Просто она слишком склонна к сопереживанию, трансляции чужих эмоций на себя. Не умеет заслоняться, ставить барьер.
