Каждая мертвая мечта - Вегнер Роберт M (читать бесплатно полные книги txt) 📗
Деана доверяла его мнению, потому что, слезы Великой Матери, кому-то же нужно было доверять.
А кроме того, ведь правда — и эту правду знало, кроме нее и отравителя, всего несколько человек, — что именно она подала Лавенересу цманею, лекарство, сгущающее кровь и тормозящее сердцебиение. Она знала, что претендент на трон Коноверина, Обрар, сражается саблей, а от сабли большая часть ран — порезы. Она рассчитывала на то, что высокомерный князь Камбехии захочет похвастаться, медленно кромсая противника, а лекарство не позволяло Лавенересу истечь кровью до смерти раньше, чем она бросит вызов узурпатору. Или — сгорит, входя в Око. И это она, отмеряя дюжину капель густого темного отвара, послала своего мужчину в до сих пор продолжающийся сон.
И вот уже два месяца она ежедневно приходила сюда молиться, просить о прощении и рассчитывать на чудо.
Ее вина была бесспорной. Тридцать Первый Закон Харуды гласил, что человек, подающий гостю воду из дурного источника, виновен, если гость заболеет или умрет. То есть добрые намерения нисколько не оправдывают наши ошибки. Мы ведь затем и получили разум, чтобы предвидеть последствия своих решений, — гласила простейшая интерпретация этого закона, — а сердце нам досталось в дар, чтобы возлагать на него камни наших ошибок.
А на ее сердце лежала целая телега камней.
Деана встала и подошла к окну. К Белому Коноверину подкрадывались сумерки. Город окунулся в свет закатного солнца. Огненный шар окрасил багрянцем крыши, стены, башни и улицы. Даже отвратительный Дом Огня — храм приземистый, словно пригнутая годами к земле старуха, — в этом свете, казалось, румянился. Находящееся там Око Агара, закрытое бесчисленными шелковыми драпировками, все равно ощущалось отсюда пульсирующей силой. Или даже Силой. Удары сердца Владыки Огня.
Именно это она и чувствовала. С каждым днем все сильнее и сильнее. Это был один из камней, что лежал на ее сердце. Знай кто об этом и осмелься спросить, каково это, — пусть даже тех, кто осмелился бы нынче задавать ей вопросы, можно было пересчитать по пальцам одной руки, — она не сумела бы ответить. Словно внутри, там, где пылал в ней сани, лежал свинцовый шар, каждый раз скатывающийся в сторону Ока. Сильнее, слабее, сильнее, сильнее, слабее, слабее, слабее… Словно этот шар висел на пружине, которую чья-то рука колебала в неясном ритме.
Деана чувствовала его все время, даже когда тренировалась, спала, купалась. И она бы с этим справилась, однако это сопровождалось и другими неудобствами. Порой, когда Око становилось слишком активным, ей казалось, словно с ее чувствами что-то происходит. Ощущала странные вкусы, запахи, цвета обретали глубину — или, напротив, они бледнели до пастельных теней. И все это — в ритме, навязываемом лежащим посредине Дома Огня кругом выжженного пола.
Именно так она и ответила бы на вопрос, что с ней происходит, но это была бы слабая попытка облачить в слова нечто, чего, как она подозревала, никто, кроме нее самой, не может ощутить.
Она почти сходила от такого с ума.
И почти тосковала по тем минутам, когда Маахир возил ее вокруг Храма Огня, а истерическая толпа вопила в честь Пламени Агара. Ее рык забивал эти странные ощущения, приглушал их, хотя Око тогда было от нее на расстоянии вытянутой руки. Однако Эвикиат не согласится, чтобы парады в честь Госпожи Пламени происходили каждый день, а кроме того, ей пришлось бы открыть ему, отчего она об этом просит.
А она не была уверена, что раскроет это даже Лавенересу.
Она отвернулась и взглянула на лежащего без сознания мужчину. Ее мужчину. Как бы он отреагировал на то, что с ней происходит? В нем были мудрость и честность, редко встречаемые среди людей его происхождения. Но хватило бы этого, чтобы принять без сопротивления ее эмоции и чувства?
Она была Певицей Памяти, а потому знала, что большинство людей и животных ощущает внезапные изменения в потенциале Силы, аспектированной или нет, а сложно найти место, больше пульсирующее силой, чем Око. Она все еще помнила момент, когда перед схваткой с Обраром вошла внутрь. Она словно в один миг сгорела, став горсточкой пепла, а в следующий — ее воссоздали из этого пепла в мельчайших подробностях. Но проблема состояла в том, что на нынешние феномены не обращал внимания никто кроме нее. Она видела это множество раз: когда сила Владыки Огня безумствовала, а ей казалось, что в любой момент что-то вырвется из ее груди и полетит в сторону покрытого куполом круга, когда цвета блекли, а рот наполнялся вкусом жженного миндаля, все вокруг вели себя так, словно ничего не происходило. Люди не обращали внимания на Дом Огня, кони, проходящие по площади вокруг храма, не пугались, стаи голубей как ни в чем ни бывало сидели на полукруглой крыше, а беспризорный пес бежал по площади, занятый своими делами.
Более того — и эта мысль леденила ее, — все чаще ей казалось, что Агар говорит не столько с ней, сколько с растущим в ее лоне ребенком.
Она не хотела такого, а потому снова неслышно вознесла молитву. О Владычица, Мать всех нас, поговори со своим сыном, пусть Агар-от-Огня снимет свое прикосновение с этой души, пусть отведет от нее взгляд. Я сделала что должно, сыграла в его игру, спасла княжество для здешней династии, отобрала жизнь Обрара, князя Камбехии, стала Пламенем Агара, который очистил Белый Коноверин от грязи и гнили, а потому прошу тебя, верни мне мою обычную жизнь. Чтобы я сумела родить и воспитать ребенка в спокойствии.
Уже заканчивая, она улыбнулась, развеселенная наивностью этой молитвы.
Обычная жизнь. Надо же. Обычная жизнь закончилась, когда совет селения приказал ей выйти замуж за последнего сына Ленганы х’Леннс. Нет. Обычная жизнь закончилась, когда ее брат вернулся в родную афраагру. Его возвращение покрыло тренировочную площадку пятнами крови, а он сам… ушел. А потом вернулся, спасая ей жизнь за сотни миль от родных сторон. Она видела там его глаза. Колодцы, наполненные пустотой и отчаяньем. Тогда Деана совершила ошибку: едва лишь придя в сознание, она должна была бросить Белый Коноверин и отправиться на поиски той скорлупы, которой стал Йатех, чтобы вернуть ему спокойствие.
Она вздохнула. Чтобы заняться этим, время еще придет. Пока же она была беременна, а это состояние освобождало женщину иссарам от большей части обязанностей, кроме базовых, записанных в Законах. Месть, долг, принесение покоя лишенному души могут и подождать. Кроме того, нынче она могла использовать для поисков брата всю силу Белого Коноверина, золото, шпионов, чародеев. И сделает это, когда покончит с беременностью, политикой, восстанием рабов и тем, что Лавенерес все еще лежит без сознания. Правда, если бы там, в пустыне, она сразу отправилась на поиски Йатеха, эти проблемы прошли бы мимо нее… но тогда бы у нее не было этого.
Она прикоснулась к животу. Тот еще не слишком вырос — сказать честно, свободные одежды скрывали ее состояние, но она чувствовала, как изменяется ее тело. Несмотря на тренировки, она прибавила несколько фунтов, особенно в заднице, а еще у нее выросла грудь — пока что едва-едва, но Варала, которая сделалась удивительно частой гостьей в ее комнатах, бесцеремонно ощупывала их уже несколько раз и утверждала, что у Деаны будет порядком молока и что это хорошо для ребенка. В такие моменты она чувствовала себя кобылой и искренне жалела, что при первой встрече с этой женщиной не использовала саблю.
Но — лишь на миг.
И никогда не всерьез, потому что Варала на самом-то деле не проявляла ни покровительства, ни высокомерия, а просто таким вот довольно бесцеремонным образом была заботлива и внимательна. Беременность изменяла не только тело Деаны. Ее мысли перепрыгивали с темы на тему, у нее возникали проблемы с концентрацией на обычных делах, на молитве, тренировках, медитации. Безо всякой причины она впадала в злость или в печаль. Когда бы не годы, посвященные тренировкам: обучению памяти, чтобы содержать в ней историю племени, и вышколу тела, чтобы суметь охранить этот дар Матери от превратностей судьбы, — она могла бы сойти с ума.
