Владычица Безумия - Ли Танит (книги онлайн txt) 📗
В один прыжок она оказалась рядом с Жадредом, схватила его левую руку, откусила большой палец и исчезла, растворившись в воздухе.
«Благие боги, спасите меня, ибо я проклят!» — вскричал несчастный юноша. Выхватив меч, он хотел пронзить себе сердце, но слуги успели удержать его от этого силой.
Разумеется, второй маг был немедленно изгнан из разоренного дома. А на рассвете явился третий маг.
Он был одет в обычный наряд и поношенный, видавший виды плащ. Длинную седую бороду не украшали амулеты, а крепкий ясеневый посох походил скорее на дорожную палку, чем на магический жезл. Взглянув на бледного Жадреда, он промолвил успокаивающим тоном: «Никогда не надо отчаиваться, молодой человек.» Затем он попросил вина и уселся с отцом и сыном за большим столом у камина, обсуждая предмет их волнений так же спокойно, как если бы речь шла о цене на зерно. Расспросив их обо всем до мельчайших подробностей, маг проговорил:
«Очень жаль, что ваш дом — не единственный в городе, пораженный этой чумой, и жаль, что об остальных восьми так ничего и не известно. Об этом следует позаботиться во вторую очередь. Что же касается твоей бывшей жены, Жадред, то о ее племени известно немногое, но уж что есть. Это правда, что род этих существ древен и темен. Они ненавидят и презирают людей, но вынуждены жить с ними бок о бок, ибо те дают им пищу. Видимо, когда-то их род был един с человеческим племенем, но в силу каких-то причин разделился. Думаю, это произошло во время сильного голода, когда людям, чтобы выжить, пришлось пожирать собственных собратьев. И те, кто выжил тогда, уже не могли отказаться от человечины. Их начали преследовать, а они продолжали учиться выживать. И поскольку учеба длилась столетиями, они постигли это искусство в совершенстве. Мы называем их умертивиями, потому что, убитые, они каждый раз встают из могилы, но на самом деле название неверно, эти существа гораздо живее, чем мы с вами. Поэтому нет никакого смысла снова и снова убивать ту, что называла себя Лилайей. Ибо с каждой новой смертью ее искусство воскресать только совершенствуется.»
«Значит, я обречен,» — горестно сказал Жадред.
«Я так не думаю. Если ты наберешься храбрости попробовать еще раз и будешь достаточно проворен, тебе, быть может, удастся отнять у нее большую часть сил, так что она не сможет ничем повредить тебе в дальнейшем.»
«Как это?» — спросил Жадред и надежда блеснула у него в глазах.
«Слушай меня очень внимательно. На земле не существует ничего, что не отбрасывало бы тени. Не имеют теней, если захотят, лишь воистину бессмертные. Ибо что такое тень? Препятствие на пути прямого света. Не отбрасывает тени лишь то, чье тело или субстанция настолько прозрачны, что свет беспрепятственно проходит сквозь них.
«А Лилайя?»
«А Лилайя, судя, по всему, тень имела. Ибо это ты заметил бы сразу, можешь мне поверить. Нет, племя Лилайи, как и мы, имеет тени, но их тени сильно отличаются от наших. Человек состоит из обычной плоти, плоть же таких существ, как Лилайя, совсем иная, необычная. Тень человека — просто более темное пятно, тень вампира — его немаловажный орган. Ибо когда на их тела падает свет, он проходит сквозь плоть, отдавая тени немалую часть их сил. Именно поэтому они так не любят больших источников света и не выносят солнца. Попади они в его лучи, две трети их сил ушло бы в тень.»
«И что же?» — нетерпеливо спросил Жадред.
«А вот что. Нынче вечером не ложись в постель вовсе. Просто сиди в своей спальне и жди. Позволь ей подойти к тебе вплотную. Но в спальне должна находиться яркая лампа, а у тебя под рукой — припрятан кинжал. Умоляй ее, сули ей сокровища, упади перед ней на колени — ибо эти существа тщеславны и властны, они любят видеть людей униженными и молящими о пощаде. Но встань так, чтобы она развернулась против света, чтобы ее тень легла у нее за спиной. А затем режь эту тень своим кинжалом у самых ее пяток. Отрезав, хватай эту тень, поскольку она вполне материальна, и прячь в какой-нибудь сосуд или мешок, который можно накрепко запечатать или завязать. Но учти: и то, и другое не должно пропускать ни воздуха, ни света. Лилайя бросится к тебе, будет умолять и сулить все земные сокровища — не вздумай поддаться на эти уговоры! Ибо она пустит в ход все свои чары, теперь, впрочем, неопасные, поскольку лишится своей силы.»
«И тогда я смогу убить ее?» — спросил Жадред, сверкнув глазами.
«Такую тварь, как она, убить не так-то просто, — ответил маг. — Но ты увидишь, что она во многом станет подобна обычной смертной женщине. Ты сможешь по своему желанию запереть ее под стражу или отослать в иные земли и таким образом избавиться от ее происков.»
Солнце свершило свой круг по небу и неспешно закатилось за край мира. На землю спустилась ночь, и Жадред заступил на свою бессонную стражу в собственной спальне. Подле его кровати горела яркая лампа, а под подушками был спрятан острый кинжал.
Последние краски заката отгорели в распахнутых окнах, их сменила черная тьма, словно весь дом погрузился в недра могилы. Жадред в беспокойстве мерил шагами маленькую комнату. Наконец рядом с окном, над самым полом, сгустилось облачко лунного света. Оно превратилось в высокий дымный столб, а из столба вышла Лилайя.
«Любимая, — тотчас сказал Жадред. — Я знаю, что ты явилась убить меня. Ты ведь поклялась в этом.»
«Вот именно,» — заявила ведьма и подняла руку с острыми, как ножи, ногтями.
«Об одном прошу я тебя, дай мне несколько мгновений, и я объясню тебе кое-что.»
«Твоя кровь и раздробленные кости послужат лучшим объяснением всему,» — ответила Лилайя, но не двинулась с места.
«О любимая, я только хотел сказать, что жестоко ошибался. Теперь мой страх перед тобой и твоими родичами исчез, и я буду лишь счастлив принять смерть из твоих прекрасных рук. Я понял, что все же люблю тебя превыше всего на свете и теперь не желаю иной смерти, нежели от твоих поцелуев. Да, я пытался предать тебя, даже убить, но теперь понял, что это было глупо, что я, как ребенок, сделал то, что мне велели другие. Я должен был понимать, что близость с тобой, существом высшей расы, уже есть величайшее наслаждение, и лишь глупец может отказаться от такого счастья. А потому я признаю себя глупцом и прошу у тебя прощения за это. Если моя смерть развлечет и порадует тебя — что ж, убей. Твоя красота не сравнится ни с чем в этом мире. Я пил из этой чаши, на которую немногие смели даже смотреть, и я почитаю себя счастливейшим из смертных. Уж лучше любить тебя всего месяц и затем принять смерть, чем всю жизнь жить с простой смертной женщиной и состариться рядом с ней.»
Взглянув в глаза своей жены, юноша понял, что старый маг не ошибся: эти бессмертные твари были о себе весьма высокого мнения, и потому Лилайя очень легко поверила в искренность слов Жадреда.
«За это, — сказала она, — я убью тебя не так мучительно, как собиралась.»
«Нет, о нет! — вскричал Жадред, словно в молитвенном экстазе, — Пусть моя боль будет моим последним даром тебе. Не щади меня, терзай и мучай, сколько тебе угодно. Ибо служить тебе, моя бессмертная богиня, есть мое самое сокровенное желание.»
Говоря все это, он приблизился к Лилайе, взял ее за руку и подвел к кровати. Яркий свет лампы озарил ведьму, и длинная темная тень протянулась от нее по ковру.
И тогда Жадред выхватил кинжал, упал перед Лилайей на колени и полоснул по ковру рядом с ее босыми ногами. И тотчас тень съежилась, словно смятый шелк, а в месте пореза выступил прозрачный ихор, словно кровь из раны. Страшно закричала Лилайя, которую предали во второй раз. Разъяренной львицей бросилась она на Жадреда, намереваясь разорвать его на куски, но теперь в ее руках уже не было прежней силы.
А Жадред подхватил с порезанного ковра нечто, похожее на легчайшую кисею, скомкал его в крошечный сверток и отскочил в дальний угол комнаты, подальше от беснующейся Лилайи.
«О, муж мой, пожалей меня, пощади! — взмолилась она. — Я принесу тебе несметные сокровища…»
«У меня уже есть твое величайшее сокровище,» — ответил Жадред, показывая ей сжатый кулак.
