Двести веков сомнений - Бояндин Константин Юрьевич Sagari (онлайн книга без TXT) 📗
Храмы процветают, как и прежде. Даже когда Оннд бывал захвачен неприятелем, их не смели разрушать. Объяснений предлагается много, меня лично ни одно не устраивает. Никогда не иссякает поток паломников к святилищам Оннда. А если иссякнет — значит, конец города и мира не за горами.
Я заходил то в одно заведение, то в другое — здесь съесть немного жареного мяса, там — опрокинуть стаканчик лёгкого вина… на площади можно найти всё, что угодно. Забавно: в Оннде очень много разных рас, но мне попадались только Люди. Что, все прочие — под Маской ? Неуважение к «нелюдям» в Оннде не приветствуется. Хотя нижние халла относятся к «чужакам» с опаской.
Наводит на раздумья Оннд, что ни говори. Бродил я, бродил, как вдруг обнаружил, что стою у небольшой лавки — старьёвщика, вероятно — и смотрю на всевозможный хлам на витрине. Ну да, на центральных улицах положено иметь и витрины, и охрану.
Постоял и вошёл.
Тихо звякнул колокольчик и пожилой хозяин лавки, после секундной заминки, повернулся лицом к посетителю. Внешность его показалась Клеммену знакомой. Несомненно, где-то уже встречались! Странности памяти, никогда прежде не медлившей, не очень-то обеспокоили юношу: что-то скользнуло по его шее, обжегши пронзительным холодом. Он едва не поднёс руку к горлу. Ах да, амулет-треугольник. Что это с ним?
И тут он вспомнил торговца.
Грениш. Старьёвщик, по совместительству — скупщик краденого. Вот оно как! Неплохо устроился — в самом Оннде, в центре города! Что ж, старый знакомый — всегда приятная встреча.
— А, это ты! — обрадовался старик, энергично пожимая ему руку. — Тебя и не узнать! Очень приятно, очень приятно. С того дня, как ты появился и передал привет от Д., я частенько думал, как ты там. Как дела?
Столь необычное радушие смутило Клеммена, но, с другой стороны, кто сказал, что скупщики краденого — все до одного чёрствые и подозрительные?
— Прошу, прошу сюда, — старик откинул часть стойки, освобождая проход. — Очень рад встрече. Новостей с востока не так уж много. Проходи, проходи, если, конечно, не торопишься.
Что тут сказать! Никуда Клеммен не торопился.
Грениш провёл его через несколько коридоров в приличную, убранную со вкусом комнатку и что-то крикнул слугам, сам усевшись напротив.
— Ну, — произнёс он, улыбнувшись. — Вижу, ты теперь большая шишка. Из грязи, как говорится… Нам всем — включая Д. — пришлось подниматься с самого низу Да. Как подумаешь, сколько…
Звякнул колокольчик.
— Как не вовремя, — вздохнул старик, поднимаясь. — Сейчас вернусь. Надо бы табличку повесить, что закрыто.
И ушёл.
Вновь что-то обожгло холодом ямочку пониже шеи. Что-то сильное и словно текучее пошевелилось там. В комнате никого не было. Клеммен расстегнул рубашку. Треугольник сам собой повернулся золотой стороной вниз. От него исходило тепло и желтоватое свечение.
Что такое?
Тут словно пелена упала с глаз. Комната — что-то неправильное с этой комнатой. Как выглядела та комната, в которой он появился в тот день в Веннелере?
Память вновь дала осечку.
Послышались мягкие шаги, старик вернулся. Клеммен уже сидел на прежнем месте, изо всех сил скрывая охватившее его беспокойство. Д. говорил, что интуиции надо доверять безоговорочно. Внутренний голос не ошибается, это человек порой не может его расслышать.
Старик говорил о том, как сильно изменился егогость, почти слово в слово повторяя уже сказанное.
Клеммен почти не слушал его.
И тут словно лопнул долго надувавшийся пузырь.
Комната в Веннелере, в которой находилась лавка Грениша, была неухоженной, покрытой пылью и паутиной, давно не знала ремонта и должной заботы. Здесь же всё идеально убрано, пахнет не пылью и затхлостью, а старинной мебелью, лаком, добротным дубом. Не может человек так изменить свои привычки!
Клеммен встал, ощущая, что задыхается. Старик замолчал, продолжая с любопытством глядеть на посетителя.
И вновь память прорвалась вспышкой.
«С тех пор, как передал привет от Д…»
Никогда Грениш не называл Д. по имени! Ни полным, ни сокращённым! Да что же это?!
— Вы не Грениш, — услышал он свой собственный голос и старик вздрогнул, а лицо его стало словно чуть прозрачным… или показалось?
— Вы не Грениш, — Клеммен почувствовал, что ясность мышления возвращается с каждым мигом. Треугольник стал очень тяжёлым, цепочка врезалась в шею. Пульсирующее тепло исходило от амулета. — Не знаю, что вам от меня надо, но…
Тут он заметил то, что до сего момента не замечал.
Тень.
Кто-то сидел, прислонившись к стене за портьерой. Из-под неё выглядывали видавшие виды кожаные ботинки. Клеммен опустил взгляд на ноги «Грениша»… те же самые ботинки! Жар накатил волной, слабость сковала по рукам и ногам.
Голова весила тысячи тонн. Поднять её стоило огромных усилий.
— Вы… — начал было Клеммен, но слова застряли в горле. Перед ним находилось существо из сновидении о Скрытом Доме. Походило оно на человека, проросшего жуткими грибками и плесенью, оплетённого отвратительными волокнами, мёртвого заживо. Клеммен понимал, что если встретится взглядом с этим обретшим плоть кошмаром, то лишится рассудка, раз и навсегда.
Как и во сне, бежать было трудно, ужасающе медленным получалось бегство. Существо гналось за ним. Если оно заперло дверь… только не это!
Треугольник обжигал. Возможно, боль от его прикосновения позволила сохранить рассудок. Время замедлило ход; удары собственного сердца оглушали, кровь раскалённым поршнем ударяла в виски. И всё же безумный страх покинул Клеммена, рука сама собой скользнула в карман, к «брелку» для ключей — средству экстренной связи. Клеммен нажал на него сильно, и даже успел подумать, что так недолго и сломать «безделушку».
Мягкие удары ног о пол. Гонится, гонится по пятам.
Клеммен ловко повернулся, вписываясь в поворот, толкнул планку стойки за спиной. Только бы чудовище не умело проникать сквозь стены. Дверь оказалась закрытой; Клеммен сгруппировался и, прикрыв лицо, как учил Д., бросился наружу прямо сквозь витрину.
Та звонко взорвалась сотнями осколков; некоторые больно укололи сквозь куртку, но лицо не пострадало, а это — главное. Клеммен приземлился на мостовую, поверх стеклянного крошева, среди груды хлама, что был в витрине и принялся подниматься на ноги — бежать отсюда, поднимать тревогу, спасать свою и чужие жизни.
Время пошло обычным темпом.
Разгорячённый, покрытый потом и кровью из десятков мелких порезов, Клеммен увидел, что никто за ним не гонится. Люди сбегались к месту происшествия, в том числе и стража.
Клеммен хотел показать свой значок, но ноги подвели его: он упал навзничь, не в силах ни пошевелиться, ни издать ни единого звука.
Оннд, Лето 45, 435 Д., 14-й час
— Самое странное, что вы вообще выжили, — произнёс собеседник с едва ощутимым акцентом.
Они находились в том же самом магазине; подлинный хозяин его, как и слуги, всё это время пролежал в глубоком обмороке. Пока место происшествия изучалось, их всех унесли прочь — видимо, для начала в лечебницу. Витрину успели заменить, беспорядок внутри — прибрать. Теперь Клеммен и несколько неизвестных ему людей (то ли из чего-то, похожего на Бюро, то ли из Академии, то ли ещё откуда) беседовали в одной из задних комнаток. Снаружи казалось, что лавка попросту закрыта. Слух о том, как ловко стражники схватили неудачливого грабителя, уже, вероятно, распространяется среди жадного до происшествий населения.
— Сам не знаю, — у Клеммена болело плечо, которым вышиб витрину, ныли мелкие порезы, и вообще было немного не по себе. Неплохая получается поездка.
— Мы давно выслеживали его, — продолжал человек. Представляться он не торопился, а Клеммен не настаивал. — С вашей помощью, случайной или нет, мы его схватим. С минуты на минуту.
— Неужели хозяин?
— Да нет, — человек был немолод, но худощав. Никаких знаков отличия на его форме не было. Похож на офицера местной армии, на весьма опытного офицера. — Это всего лишь невольная жертва. Да и засада вряд ли ставилась на вас.
