Последнее дело императрицы (СИ) - Чурсина Мария Александровна (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Она пришла снова с таким видом, будто просто проходила мимо — обида всё ещё была жива, но любопытство жгло сильнее. Мари заглянула в тёмную комнату: искорки, как всегда, покачивались на цепочках, но по углам затаился такой мрак, что даже она, привыкшая к вечной ночи, сколько ни щурилась, не смогла разглядеть хозяина комнаты.
- Эй! — Мари громко пнула деревянную вечно распахнутую дверь. — Ты где? Ты вообще тут?
И только теперь она заметила, как мерно шевелится мрак в самом дальнем от дверей углу. Тихонько, на цыпочках, Мари прокралась в центр комнаты. Казалось бы, глупо красться после того, как заехала каблуком сапога по двери, но тот, кто сидел в углу, её не замечал.
Мари вытянула шею: подходить ближе она стеснялась. Неприятное чувство рождалось внутри и пускало корни в самое сердце, а вообще-то трусихой Мари назвать себя не могла. Разве могла бы трусиха так хорошо научиться стрелять?
- Эй? — повторила она, только теперь уже шёпотом. — Фонарщик! Идрис!
Ей почудилось невнятное бормотание, но на душе уже полегчало — не звериный вой, вполне обычный голос. Может быть, он всё-таки молится.
- Идрис! — позвала она снова.
Бормотание смолкло. Он вскочил на ноги так резво, словно Мари застала его за постыднейшим делом. А она снова заметила, что на руки он натягивает перчатки. Зачем, интересно?
- Я просто пришла…
Из складок его плаща на пол свалился нож — Мари очень хорошо видела, как блеснуло в оранжевом свете лезвие. Она не договорила: сдерживая дыхание, рассматривала багровые пятна на ноже.
- Ты зачем явилась? — ни капли не дружелюбно поинтересовался фонарщик.
- Я просто хотела продолжить наш разговор, — улыбнулась с видом пай-девочки Мари. Нет-нет, что вы, никакого ножа не заметила. — Ты говорил про мечту, помнишь? А я пришла рассказать, что стала ещё на шаг ближе. Я же обязательно добьюсь своего, как ты думаешь?
- Не знаю, — хмуро отозвался Идрис.
- Да ну, мечты всегда сбываются. — Она решила, что лучше отступит на шаг назад. Вот так. И ещё на один. — И ты верь! Тогда твоя обязательно сбудется.
Мари думала, как бы повежливее удалиться. Этикетам всяким она была не обучена.
- А чего ты хочешь? — Он пошёл ей навстречу. — Платье? Цветов? Музыки?
- Ну да, — она замерла, заложив руки за спину. Может быть, бежать и стоило, только на её памяти в первый раз Идрис заговорил так — обычно он только односложно отвечал на вопросы.
Его рука коснулась стола, прямо во вздохе от руки Мари.
- А ты знаешь, как бывает больно? Как невозможно забыть? Как смерти хочется, знаешь? — зашипел он в самые глаза девушки. — Ты ничего не можешь знать о мечте. Мечта — это которая выстрадана, облита кровью.
Его пальцы, обтянутые кожей перчаток, дрожали, Мари видела. И очень хотела завизжать. Ей не нравились ни новый голос Идриса — не слышать, не слышать, не слышать, — ни его лицо. Когда тёмные тени лежали именно так, он казался очень злым.
Мари взвизгнула и рванула к двери, по дороге сшибив стул и раскачав оранжевые огоньки до бешеной истерики.
- Эйрин, тебе лучше полежать. — Слова в пустоту.
Этель смотрела в стол перед собой, кончиком пальца обводя сучки на шершавой столешнице, один за одним. Чай давно остыл, а кашель снова душил изнутри. От неясного чувства тревоги становилось только хуже.
- Но я себя хорошо чувствую!
Эйрин летала и улыбалась, улыбалась и летала. Она сновала с тряпкой по комнате, то вытирая пыль, то переставляя старые книжки на полке в шкафу. Постель, аккуратно застеленная, стояла неприкасаемой.
Этель очень хорошо помнила эту эйфорию единения с миром. Отлично знала, как хочется раскинуть руки и обнять его весь. Но ещё она знала, как исходит это на нет и как жестоко ломает мир тех, кто не хочет подчиняться его правилам. Недосказанные слова утреннего разговора давили изнутри сильнее кашля.
- Пожалуйста, сядь. Мне нужно поговорить с тобой.
- Говори так. Я хочу прибраться здесь. — Она показательно чихнула от взметнувшегося из шкафа клуба пыли.
Хоть Силин и Савия тактично скрылись в другой комнате сразу же после завтрака, Этель всё равно не могла заставить себя разговаривать в полный голос. Молча глядя на дочь, она всё-таки дождалась, пока та нехотя усядется рядом.
- Что ты собираешься делать? — Этель смотрела на её руки. Бледные пальцы с отросшими ногтями и простое кольцо на мизинце.
Эйрин потёрла тряпкой стол прямо перед собой и заглянула, будто собиралась увидеть в нём своё отражение.
- Закончу здесь, а потом пройдусь по кухне. Там столько пыли!
- Ты же прекрасно знаешь, о чём я, — вздохнула Этель.
Дождь за окном уже закончился, оставив за собой запах сырости в приоткрытое окно и мокрую ветку. Она покачивалась за стеклом, не давая Этель забыть о том, что времени у них оставалось очень мало.
Эйрин подняла голову. В первый раз после утреннего разговора она позволила Этель посмотреть ей в глаза.
- Я не могу взять и уйти, — произнесла девушка неожиданно глухо. — И я не уйду.
Этель сдержала желание потянуться к ней, взять за руки. Она знала, что Эйрин не дастся, что оттолкнёт, и по хмурому излому её бровей это становилось просто и очевидно.
- Понимаю. Понимаю, что ты чувствуешь сейчас. В тебе говорит мир. Родная, послушай, он хочет жить и цепляется за жизнь изо всех сил. Ты — его последняя надежда. Поэтому он выбрал тебя. Поэтому, а не потому, что хочет видеть императрицей.
Эйрин смотрела исподлобья. Вот так же она смотрела, когда Этель пыталась убедить её остаться в столице, не забрасывать занятия в школе. Расчёсываться. Ни тогда, ни сейчас слова не помогали.
- А ты завидуешь? — Лицо Эйрин стало неподвижной маской, и шевелились только губы, а пальцы медленно перебирали некогда цветастый лоскуток.
- Завидую? Чему? — слегка опешила Этель.
- Тому, что тебя он отверг, а меня принял. Завидуешь, да? Хочешь ему навредить теперь?
Свежий ветер вдруг пробрал до костей, но Этель даже не подумала встать и закрыть окно. В груди опять подымалась боль, восставала, как метель из оврага, и росла.
- Он не отвергал меня, я сама от него отказалась. Эйрин! Неужели ты не слышишь, какие глупости говоришь? Неужели ты в самом деле думаешь, что я искала тебя ради того, чтобы отомстить миру?
Этель едва договорила — закашлялась, зажимая рот платком. Слёзы, которые навернулись на глаза, не давали видеть, но и без того она прекрасно знала, что Эйрин так же, как мгновение назад, сидит напротив и смотрит неподвижным взглядом. Как будто сквозь.
- А зачем ты от него оказалась? — произнесла она, когда приступ изошёл на нет.
Этель прикусила губу. Зачем? Зачем? Она не думала, что это придётся объяснять.
- Затем, что у меня не было других способов уйти оттуда живой.
Эйрин сжала губы в тонкую линию, и на секунду Этель показалось — она спросит сейчас, как посмела императрица думать о своей жизни. Однако она только тряхнула головой:
- Хорошо. Но у меня есть шанс всё исправить.
"Исправить то, что ты натворила". — Вот как это звучало со стороны.
Этель облизнула пересохшие губы. Ждать и убеждать было уже бессмысленно. Если Эйрин решила, её можно было только ударить по голове и затащить в другой мир насильно.
- Так что именно ты собираешься сделать? — спросила она снова и сложила руки под подбородком. Пальцы не дрожали.
- Сначала нужно добраться до Альмарейна. Мир скажет мне, когда нужно идти. Потом посмотрим. — Эйрин отвела глаза и встала.
Ещё одна полочка и войлок пыли на ней — неприемлемо, неприемлемо! Она наводила порядок сосредоточенно, как будто выписывала тряпкой древние заклинания на заброшенной мебели.
- Эйрин, — позвала Этель. Та не обернулась, только плечи дрогнули в нервном жесте — "ну что ещё?". — Что произошло с тобой после переворота?
Руана больше не приходила, но Этель очень хорошо помнила её слова и доводы. Те, что мёртвая императрица повторяла чаще всего. Те, найти объяснения которым Этель так и не смогла: Эйрин не искала её.
