Осень без надежды - Монро Чарльз Керк (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
— Соня, — позвал Данкварт, — тебе не кажется, что сейчас твоими устами говорит Судьба нашего материка? Та самая судьба, воля богов — причем не наших, а зверобогов вышедших из вечной тени, которые жаждут непреодолимой ярости, страсти уничтожить противника… Сильных чувств, которые порождают только времена, подобные нашим.
— Самое великое чувство после любви — ненависть, — добавил Рэльгонн. — Частенько они равняются меж собой. Хотя я не вижу особой разницы между пламенной любовью и пепелящей ненавистью. Лучше оставаться посередине.
Данкварт подумал и буркнул:
— Тупик. Сражаться нельзя, склонить голову перед судьбой тоже. Рэльгонн, я не понимаю вашей философии и не хочу следовать собственным чувствам. Последние никогда не приводили к добру. Предпочитаю получить ясный приказ. Соня?
— Сражаться, — отрезала она. — Потом видно будет.
Глава 6
Первая победа
Сударь, сударь!
— Войто, паршивец! Еще раз откроешь дверь ногой — отправлю на всю седмицу чистить хлевы!
— А что, месьор? Для меня это ремесло привычное. У нас в деревне…
— Тогда отошлю к альбам! Пусть они займутся твоим воспитанием. Разве не видишь, что мы с госпожой Соней работаем?
Войто подозрительно оглядел стол, кубки с ягодным вином, нарезанный копченый окорок, тарелка с которым прижимала угол заляпанной жиром карты, и подивился. Если благородные господа так работают, то как же они отдыхают?
— Так я, досточтимые господа, по делу.
Данкварт едва сдержался — хотелось попросту выставить настырного Войто за дверь и улечься спать хотя бы на короткое время до полудня. Всю ночь вельможный керлат, Рыжая Соня и Рэлыонн провели за философически-пустыми беседами, поименованными язвительным упырем "неприкладным умствованием". Рассуждали о судьбах мира, древних, новых и будущих временах, делились соображениями и глубокими мыслями, реализовать которые не имелось никакой возможности.
Едва начало рассветать, Рэлыонн, сославшись на врожденную непереносимость к солнечному свету, откланялся, поцеловал ручку Соне и исчез, переместившись в подвалы Рудны, надежно защищающие семейство каттаканов от жарких лучей светила.
Данкварт, кстати, осведомился, что произойдет, если Рэлыонн окажется в ясный день посреди открытого поля. Хотелось развеять еще одну легенду, повествующую о том, что ночные кровопийцы превращаются в живые факелы, едва их коснется свет Вековечного Пламени.
— Сильный ожог, — вздернул плечи Рэль-гонн, выпячивая нижнюю губу. — Затем — долгая болезнь. Данкварт, суньте руку в кузнечный горн и поделитесь впечатлениями. На меня не действует обычный свет — свеча, факел… Но близлежащая звезда испускает огромное количество силы, именуемой словом "свет". Мне опасен не сам свет, но несомые его лучами незримые частицы. Долго объяснять, вы не поймете. Невидимые лучи и все такое прочее… Я очень сожалею, что ваше разумное сообщество доселе не сумело развиться в цивилизацию, имеющую хоть малейшее представление о структуре мира, в действительности состоящего из мельчайших частиц.
Заметив разгорающиеся глаза Данкварта, упырь замахал руками так, что его желтоватые ногти слились в длинные полосы.
— Нет, нет, никаких объяснений! Я с вами прощаюсь до грядущей ночи. Думаю, мои драгоценнейшие родичи успели разведать что-нибудь интересное. Я вам непременно сообщу…
Рэльгонн картинно запахнулся в плащ и растворился в воздухе. Будто свечу задули. Спустя несколько мгновений в коридоре башни раздался громкий топот. Цокали по камню подковки сапог. Дверной косяк вновь содрогнулся от удара.
— Войто, — устало сказал Данкварт, — что там случилось на этот раз? В рудниках гномы из щелей полезли? Или Эйя решила взять тебя замуж и ты хочешь попросить разрешения у госпожи?
— Скажете тоже, господин… — покраснел Войто. — Каштелян прислал. У него донесения имеются.
— Ты по-человечески можешь говорить?
— Передай господину Сташуву, — не выдержала Рыжая Соня, — чтобы отправлялся со своими донесениями к демону на пирушку! Еще пятый полуночный колокол не прозвонил! Я собираюсь спать, и кто мне помешает…
— Славная госпожа! — взмолился Войто. — То особые донесения! Гонец с дальних застав примчался ночью! Степняки-гирканцы появились!
Опять по Пайрогийскому тракту прут, тьмой неисчислимой! Тыща, не меньше!
Малознакомый с наукой исчисления Войто мог подразумевать под словом "тьпца" и полный тумен, отправленный на покорение Кернодо, и заблудившуюся сотню гирканцев, случайно сбившуюся с дороги. Но с другой стороны, известие так или иначе неприятное.
Сонливость как рукой сняло. Наконец-то можно проверить едва организовавшуюся кернод-скую армию в деле.
— Войто, — Соня, подхватив перевязь со своим памятным мечом, добытым в оружейной коллекции туранского императора во время штурма Аграпура, подняла взгляд на мальчишку, — где альбы стоят, знаешь? Ты у нас все знаешь…
— Как же! Полторы лиги к полуночному восходу, по Водопадной тропе, там ихний лагерь.
— Слушай внимательно. Сейчас берешь коня…
— Месьор Сташув заругается! Конев брать не приказано.
— Я сказала — берешь коня! Скачешь к аль-бам, находишь Ллэра…
— Да как же я его найду посреди ночи?
— Тогда находишь Эйю, а она ищет Ллэра. И не перебивай старших! Ллэру передаешь от меня приказ немедля быть со всеми конниками возле Каина-Горы.
— А не послушается?
— Бегом!
Обескураженный свалившимся на него ответственным заданием Войто исчез за дверью, как видно, столкнулся с кем-то в галерее, отчего последовало два потока ругани — один молодым дискантом, другой — суровым басом. Притвор вновь распахнулся, содрогнувшись от удара подошвой тяжелого сапога.
— Вельможная сударыня!
— Что?! — в один голос рявкнули Данкварт и Соня. На пороге пыхтел взволнованный каште-лян.
— Так оно… Степняки изволили пожаловать!
— Тьмой неисчислимой? — невинно поинтересовался Данкварт. — Тыща, не меньше?
— Больше, — доложился месьор Сташув, у которого внезапно пропало чувство юмора, если оно вообще когда-то имелось. — По донесениям
— пятнадцать сотен. Заявились на тракт прошлым вечером, остановились на ночь возле Кобылок…
— Возле кого?
— Деревня такая, в восьми лигах к полудню. Была. Сожгли они ее. Надо полагать, из вековечного военного озорства или по особой злобе. Теперь наверняка в сторону Каина-Горы ползут. Прикажете готовить замок к осаде?
— Какая осада? Сдурел? — взвилась Рыжая Соня. — У нас тысяча триста конных да кайна-горская дружина, да четыре сотни альбов!
— А в подвале мышь на аркане, да и та повесилась, — раздраженно ответствовал каштелян.
— Дозорных, госпожа моя, надо будет на кол посадить! Пропустили вражин почитай в середину танства, теперь гонцов шлют — спасайте! И как погань степная по тракту незамеченной прошла от самих пайрогийских пределов?
— Потом решим, кто прав, кто виноват, — перебила Соня. — Как, говоришь, деревня называется, Кобели?
— Кобылки… — насупившись, бросил Сташув, недовольный тем, что госпожа доселе не сподобилась в точности ознакомиться с географией Кернодо. — Значит, никакой осады? В поле разобьем?
— На ваших полях, вельможный каштелян, — яростно ответила Соня, сражаясь с пряжками ремней перевязи, — если что и можно разбить, так только собственную морду, в яму свалившись! А ну, оба ко мне! Данкварт, вот Кайна-Го-ра, — молодая госпожа ткнула пальцем в план. — Дикари идут точно с полудня по тракту. Вокруг замка проплешины в лесах. Там, где вчера был тинг, ставь в засаду дворянскую конницу.
— Всю?
— Всю. Альбов спрячем за скалой. Дружина пускай остается в крепости. Когда гирканцы подойдут, ударим сразу с двух сторон. На стенах лучников расставим.
— Ага, — мелко закивал керлат. — Штурм ту-ранской столицы, Аграпура, помнишь? Как накрыли огнем из катапульт собственную конницу? Может, проще их в болото завести?
— Не проще! Нам нужны лошади. Либо принудим гирканцев сдаться, либо перебьем. Наше превосходство очевидно — замок на скале неприступен, тракт можно перекрыть поваленными деревьями, а если степняки решатся отступить через лес, им конец. Альбы аккуратно перебьют всех до единого. Заодно попробуем использовать магию.
