Обитель Тьмы - Грановский Антон (читать книги полностью txt) 📗
Глеб нахмурился, сложил руки рупором и крикнул:
– Газары, я хочу поговорить с вашим нойоном Бекетом! Передайте ему, что мы привезли богатые дары!
– Наша нойон не Бекета! – крикнули в ответ. – Бекета била давно! Наша нойон – Алтук, сын Бекета!
– Он с вами?
– Алтук с нами, да!
– Ну, так скажи ему, что мы пришли с миром!
Газары долго не отвечали. А затем громкий, гортанный голос крикнул:
– Нойон хочет говорить с вами! Выходите! Мы не будем стрелять!
Глеб посмотрел на Бранимира.
– Ну, что думаешь?
– Я еще не рехнулся, чтобы самому подставлять голову под топор! – рыкнул воевода.
– Я им тоже не доверяю, – сказал Рамон. – Лесные жители хитры. Если мы выйдем, они просто переколют нас стрелами.
Глеб на секунду задумался, затем взял ольстру наизготовку и сказал:
– Что ж… думаю, мы не…
Договорить он не успел. Что-то громко свистнуло в воздухе, и огромная веревочная сеть рухнула на головы путников.
2
Это и впрямь были газары. На первый взгляд выглядели они почти так же, как несколько лет назад, когда внезапно исчезли из гиблой чащобы. Но, приглядевшись, Глеб увидел, что газары сильно переменились. Мало того что у них не было коней, но они словно бы сжались, уменьшились в росте. Худые тела, изможденные плоские лица с жидкими бороденками, блестящими от медвежьего жира.
Кожаные панцири – разбитые и латанные во многих местах. Медные пластины там, где они еще остались, измяты и покрыты патиной и грязью. Остроконечные шлемы газаров тоже поизносились, и перья смотрелись на этих шлемах нелепо. Однако на поясах все еще болтались кривые сабли, а в руках были небольшие охотничьи луки.
Темные, узкие глаза лесных жителей смотрели на Глеба с любопытством и почти с изумлением. Должно быть, они несколько лет не видели людей.
Убивать пленников газары не стали, однако забрали у них оружие и связали им руки. Пройдя под конвоем газаров с полверсты, Глеб и его спутники увидели перед собой импровизированный лагерь из десяти шалашей. Над самым большим из шалашей торчал бунчук из нескольких конских хвостов, оплетенных разноцветными нитями. На всем здесь лежала печать упадка, запущенности и обреченности.
Солнце еще не взошло высоко. Тени были длинными, и первозданная утренняя тишина оттеняла звонкий говорок ручья и шорох веток под редкими и резкими порывами ветра. Пахло дымом и потом.
Узкоглазые лица газаров по-прежнему были непроницаемыми, однако, глядя на пленников, они незаметно трогали амулеты, болтающиеся на шеях, и нашептывали молитвы-обереги.
Глеб повернулся к ближайшему газару, который, кажется, был здесь кем-то вроде десятника, и сказал:
– Эй, друг. Мы пришли сюда не воевать. Мы не захватчики, но гости, и мы хотим…
Газар дал знак своим воинам – один из них выхватил из-за пояса кроткую дубинку и хлестко ударил Глеба по голове. Из глаз ходока брызнули искры, он покачнулся, хотел что-то сказать, но глаза его закатились под веки, и он рухнул на траву без сознания.
– Ходок!.. Ходок, ты меня слышишь?
Глеб открыл глаза, но застонал от боли в затылке и снова закрыл их. К горлу подкатила тошнота, и Глебу пришлось несколько секунд пролежать молча и неподвижно, чтобы прийти в себя и вновь обрести способность двигаться и говорить.
Открыв глаза, он облизнул пересохшие губы, скосил глаза на Бранимира и спросил:
– Где мы?
– В шалаше. Когда ты вырубился, нас бросили сюда.
Глеб, скривившись от боли в затылке и связанных руках, сел на соломенной подстилке и осторожно подвигал головой.
– Дьявол… – хрипло выругался он. Затем снова взглянул на Бранимира и спросил: – А где остальные?
– Не знаю. – Воевода перекатился с задницы и подполз к кожаному пологу, скрывающему вход в шалаш. Выглянул в щелку.
– Наши там, – тихо сказал он. – Стоят на коленях, все связанные, как и мы. Газары их для чего-то ощупывают. – Воевода повернул голову и посмотрел на Глеба. – Как думаешь, для чего это они?
– Понятно, для чего, – глухо отозвался Глеб. – Собираются приготовить из нас азу по-газарски. Если мне не изменяет память, эти ребята никогда не брезговали человечьим мясом.
Едва он это сказал, как полог отскочил в сторону, впустив внутрь сноп дневного света, затем в шалаш вошли два газара-крепыша. Они схватили Бранимира и Глеба за плечи и рывком поставили их на ноги.
– Ялды! – рявкнул один и пихнул Бранимира в спину, подталкивая его к выходу.
Второй оказался не так разговорчив. Вытянув руку, он сгреб в кулак длинные седые волосы Глеба и, ни слова не говоря, потащил его наружу.
Бранимира и Глеба поставили на колени, рядом с другими пленниками, затем стали осматривать и ощупывать, как осматривают и ощупывают животных, приведенных на убой.
– Кажется, они проголодались, – с угрюмой усмешкой проговорил Глеб. – Интересно, кого поджарят первым? Воевода, мне кажется, ты из нас троих самый аппетитный.
– Мое мясо для них слишком старо и жестковато, – ухмыльнувшись отозвался Бранимир. – Тут едва ли найдется хоть один воин, во рту у которого больше десяти зубов.
Глеб засмеялся, хотя было ему не до смеху. Газары явно не собирались шутить. Вид у дикарей был голодный, а узкие глаза смотрели на пленников с кровожадным любопытством.
Глеб сцепил зубы и нахмурил лоб. «Думай, Орлов, думай», – приказал он себе.
И вдруг лицо Глеба прояснилось. Мысль, пришедшая ему в голову, была отчаянной, однако рискнуть в любом случае стоило.
– Эй, газары! – хрипло крикнул Глеб. – Мы пришли не просто так! Мы принесли вашему нойону бесценный дар! Пойдите и скажите это нойону Алтуку!
Глеб помнил, что в былые времена многие газары знали русскую речь, и надеялся, что кое-кто из них все еще способен понять, о чем он говорит. Расчет Глеба оказался верен. Один из газаров что-то громко прокричал другим на своем языке, затем повернулся к Глебу и гневно проговорил:
– Эй, рус!
– Я тебя слушаю, – спокойно отозвался Глеб.
– Если хочешь быть живому, покажи свой дар!
Первоход усмехнулся и покачал головой.
– И не надейся. Я покажу его только нойону Алтуку.
Газар скрежетнул зубами, затем молниеносно выхватил из ножен саблю и быстро приставил острое лезвие к горлу ходока.
– Я буду тебя убивать, рус! – прорычал он.
Первоход, чувствуя горлом холодный клинок сабли, небрежно дернул плечом.
– Убивай на здоровье. Но тогда Алтук навсегда останется оборотнем. И ты тоже.
Несколько секунд дикари молчали, напряженно и угрюмо глядя на ходока. Затем острие сабли отпрянуло от горла Глеба, газар вложил его в ножны, резко повернулся и быстро зашагал к самому большому шалашу – тому, над которым колыхался бунчук.
Бранимир покосился на Глеба и недовольно пробормотал:
– Неужели ты надеешься его обдурить?
– Попытка не пытка, – спокойно ответил Первоход. – Иногда это срабатывает.
– Если ты разозлишь его, он тебя убьет. А если ты помрешь, мы помрем тоже. Нам не выбраться из Гиблого места без тебя.
Глеб хмыкнул.
– Приятно, когда твой талант признан. Не переживай, воевода. Я ведь ходок, а ходоки живучи, как темные твари.
Прошло минут пять, в течение которых пленников никто не трогал. Наконец полог шалаша колыхнулся, и газар выбрался наружу.
– Эй, сивый, нойон Алтук приглашать тебя за собой! – крикнул он.
Глеб поднялся на ноги. Двое воинов с обнаженными кривыми саблями встали слева и справа от него.
– Быстро! Быстро! – приказал газар.
Глеб зашагал к шалашу нойона.
Воевода посмотрел ему вслед, вытер плечом потную щеку и хрипло проговорил, обращаясь к Рамону:
– Чужеземец, либо твой друг сумасшедший, либо… – Он не договорил.
Рамон прищурил черные глаза и тихо сказал:
– Все мы в Божьих руках.
3
Нойон Алтык сидел у маленькой жаровни на расстеленных оленьих шкурах. В жаровне весело потрескивали дубовые ветки.
