Серый Волк – зубами щёлк (СИ) - Минаев Дмитрий Николаевич (библиотека электронных книг .TXT) 📗
– Всё-таки чёрный фон это как-то,… – пожала плечами Эна.
– Будем считать, что вокруг враги, а наш Лес – луч Света в Тёмном царстве.
О Золотой вилье я скромно умолчала.
Да-а, девушки превзошли самих себя. Получившееся знамя – это было нечто. Одна окантовка из черепов чего стоила. Мы их не стали закрывать, наоборот, отделали серебряными нитями. Правда, не все, пока только пять – по числу убитых мною адептов Хаоса. Не за всю мою бытность в мире Аврэд, а лишь здесь, в Золотом лесу. Как раз по одному в каждом углу флага и ещё один внизу посередине "узора".
Потом к ним прибавилось четыре шаярхаара. Этих мы выделили забавными шапками, что носили эти шаманы. Не помню, говорила или нет, но табирские кланы отличались головными уборами: по форме, цвету, меху и так далее. И только четырёхверхие колпаки шаярхааров служили неотъемлемым признаком их статуса.
Четыре остроконечных выступа, окрашенных в яркие цвета: красный, синий, голубой и коричневый… который, видимо, заменял желтизну земли и зелень деревьев… сразу бросались в глаза. Смотреть со стороны – самый, что ни на есть, шутовской колпак, но попробуй что-нибудь вякнуть владельцу этого головного убора. Столько ты и жил!
Ну и правильно! Вон, у пчёл, ос и всяких я довитых гадов, у всех яркая расцветка, которая так и кричит: "Не тронь меня!"
Надеюсь, моё знамя произвело такое же впечатление. Зря что ли Гэва с Эной, а потом ещё и Фэра над ним две недели колдовали.
Золотой лес вышел, глаз не отвести! Девушки так подобрали узоры… Ну там всякие веточки-листочки. Прямо Сады Семирамиды, одно из Чудес Света. Красиво.
А Золотая вилья. М-м-м. Прямо Её Королевское Высочество. Зверёк изволил возлежать под Золотым лесом, гордо развернув голову в сторону возможного противника, пронзая его взглядом золотистых глаз. Мать честна?я, да это ж глаза брэца!
– А чего это вы драгоценные камни на вышивку пустили? – поразилась я.
Действительно, не в королевском дворце ж это знамя вывешивать? Конечно, чем чёрт не шутит, но всё-таки.
– Так они здесь и были, нирта, вон и оправа уцелела, – указала Гэва. – Злодеи другие повыковыряли, а этих не заметили.
Не-е, а круто получилось! Правда, хвост мне показался слишком большим и пушистым, но надо ж было как-то закрыть непонятные надписи.
Всё равно отлично! Все, кто видел это знамя впервые, и свои, и чужие, моментально впадали в ступор. Так же, как сейчас, пока мы с достоинством, не спеша, ехали к шатру ханши. Даже когда я вместе с Орой туда вошла, нукеры так и остались стоять, разинув рты.
В этот миг, как по волшебству, одинокий луч Алэмы пронзил серую хмарь и заиграл на золотой и серебряной вышивке, мелких драгоценных и полудрагоценных камнях, а заодно и разноцветных стеклянных бисеринах, которые были не намного дешевле. Сама не видела, но оставшиеся снаружи Нэббилион с Эпширом в один голос утверждали, что тот миг глаза вильи сверкали, хвост шевелился, а расшитые серебром черепа и зажатый в лапе кинжал светились Божественным Светом.
Клинки появились после. Сначала Гэва хотела добавить к светлому ещё и тёмный, но я ей запретила. Нечего народ попусту пугать. Те, кому надо, знают, а остальные пусть пребывают в неведении.
В общем, пролившийся с неба Свет стал позднее ещё одной легендой в бесчисленной череде прочих. Сюжетом для новых сказаний, стихов и песен.
Похоже, абсолютно невозмутимым остался лишь один Дашмиршар. Соскочив с седла и уткнув древко в землю, он застыл напротив двух десятков ханских нукеров, так и не пошевелившись за всё время нашей с джехой беседы. Подле него, в более расслабленных позах встали Нэб и Эпш. На нашем берегу реки маячил отряд Хорха: десяток тяжёлых всадников на наргах и два десятка табиров, один – Ильмиркая, второй – Хальмаркара. В этот раз ойлонцы тоже участвовали в моей авантюре, ведь накануне с их молодым предводителем у меня произошёл неприятный разговор.
Поводом к нему послужил наш налёт на окрестности Виллариса.
Я сначала и не поняла, зачем меня хочет видеть амалат. Тем, более, что стоило ему ворваться в комнату, как юноша тут же сцепился с вошедшей минутой ранее Орой. С моими начальными знаниями табирского уследить за ожесточённой перепалкой брата и сестры было невозможно, но по часто проскакивающим "тапас", "гад ползучий", "змея", "предатель", "тварь неблагодарная" и прочим, в таком же духе, было ясно, что разругались они не на шутку.
Наконец запал спорщиков иссяк, гнев вырвался на свободу, а сами они с разгорячёнными лицами, сверкая глазами, не в силах отдышаться, застыли друг против друга.
– Может ты, Ора, объяснишь, что тут происходит?
Та, сжигая брата взглядом, поведала о причине стычки. Оказывается, этот молодой олух, по стечению обстоятельств ставший главой рода, не нашёл ничего лучше, как обвинить во всех бедах сестру. Пока та рассказывала, у неё аж слёзы на глаза навернулись. Не столько от того, что наслушалась от самого близкого человека всяких гадостей, а оттого, что те были совсем незаслуженными.
Помните, к нам во время набега примкнули ойлонцы: шесть или семь мародёров, прискакавших вместе с Орой и такой же неполный десяток, примкнувший к Ильму, кода тот спешно собирал своих воинов. Разведку-то в восточную сторону никто не отменял. И на дороге к Каменному мосту, и у Неприступной скалы днём и ночью дежурило по десятку воинов. Ну его на фиг, узнавать об опасности, когда враг уже у ворот. Так что Ильмиркаю и те два неполных десятка, с которыми он прибыл, собрать было непросто.
В общем, примкнувшие к набегу ойлонцы присоединились по собственной инициативе, имея по Закону Степи на то полное право. Это когда глава рода объявляет поход, все как один, не взирая на…, должны следовать за ним. А пока он занимается своими делами, каждый "волк свободного племени" кормится сам, как может.
Тогда не понятно, чего Хальм так взъелся на сестру? Ну, как же? Она ж мародёров забрала и мальчишку подговорила, чтобы подбить других ойлонцев. К чему подбить-то? К неповиновению своему амалату. Стало быть, она гнусная интриганка и предательница, которая спит и видит, как отнять у брата власть над кланом.
Ну и мысли созрели в светлой голове предводителя рода Ойлон!
Ещё этот набег. Воины захватили неплохую добычу: каждый увёз по мешку пороха, значит списал или занёс на свой банковский счёт сорок леворов. Мародёры, те вообще оказались в шоколаде, ведь у каждого было по два "грузовых" тачпана. По большей части заёмных, отданных в аренду в счёт будущих доходов. С поисковиков-то много не возьмёшь, всё равно, что бомжи, ковыряющиеся на помойке. Кто ж знал, что им улыбнётся такая удача!
В результате у ойлонцев дело чуть было не дошло до рукопашной. Хозяева животных потребовали увеличить плату, старейшины – дать больше денег в общую казну. В общем, все переругались и чуть было не передрались, а семь или восемь молодых воинов, не заплатив ни медяка, сбежали в амалу Ильма.
Да-а, знатная получилась заваруха. А крайней почему-то оказалась Ора, на которую брат повесил всех собак… или тапасов… какая теперь разница.
– Слушай, Хальм, я что-то не очень понимаю, ты вообще амалат или кто? Сам-то ты, где был, когда творилось это безобразие? Ора, я знаю, здесь. А ты?!
– Я ранен. Лечился.
– Ну и что? Я вот тоже ранена и чего мне теперь, лежать на подушках и ничего не делать? Кто должен примирять твоих воинов, я что ли? Ты по быстрому расплатился с долгами, чтобы я не лезла в ваши дела, так управляйся с ними сам! Вместо этого ты прибежал сюда качать права!
– Нирта, вы поступаете несправедливо, – упёрся молодой человек.
– В чём же?
– Вы отдаёте лучшие куски другим. Всем, кроме нас, ойлонцев. Так джехи не поступают.
– Добычу получает тот, от кого есть польза. От тебя ведь никакой помощи нет, ты со своими проблемами не можешь разобраться.
– А Ильмиркай, значит, может?
– Он, по крайней мере, пытается.
