Княгинины ловы (СИ) - Луковская Татьяна (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
На двор вышли Димитрий с Пахомием:
- Княгинюшка, подожди, - окликнул ее Димитрий.
- Близко ко мне не подходи! - резко выкрикнула Елена. - Видеть тебя не желаю: из-за тебя позор мой.
И она, не оглядываясь, побежала к терему, Аринка едва поспевала за ней.
Ее возлюбленный стоял потрясенным.
- А правда то, что в грамотице написано? - не удержался и спросил Пахомий.
- Не твое дело, - огрызнулся Димитрий.
- По лицу твоему вижу, что правда. Не печалься, остынет она, позлится да простит.
- А коли нет? - в голосе Димитрия слышалось отчаяние.
- Ну, это уж старайся. Я не знаю, как ты ее там... уговариваешь.
- Что - нибудь про нее грязное скажешь, убью, - Димитрий угрожающе схватился за меч.
- Да что я такого сказал-то? - возмутился Пахомий.
- Вот и молчи, - Димитрий со злостью пнул валявшееся на земле полено, оно шумно ударилось об угол избы.
«А ведь так хорошо все было», - огорченно думал он. - И отчего я ей вчера не признался? Как теперь подступиться?»
Перед дорожкой все собрались в маленькой почерневшей церквушке. Здесь отец Лука отпевал погибших воев. Они рядком лежали в колодах- долбленках, на скорую руку смастеренных местными заставскими мужиками.
Народу набилось - не протолкнуться. В храме было душно от горящих свечей и дыхания присутствующих. В первом ряду по правую руку от гробов расположились бояре, за ними дружинники. Около Гордея с мрачным лицом стояла зареванная Забава. С левой стороны оплакивали воев княгиня и Пересветовна, позади - Акулька, Параша и Арина.
- Можно я к Забаве попрощаться подойду, - взмолилась Аринка.
- Если подойдешь, так тоже здесь останешься, - грубо отрезала княгиня, не поворачивая головы.
Девка вздохнула и осталась стоять на месте.
Когда служба подходила к концу, Димитрий отступил на шаг и стал пробираться к Елене. Он бесцеремонно отодвинул Аринку и встал позади княгини.
- Еленушка, голубка моя, ну, выслушай меня, в чем я виноват? - зашептал он ей на ухо. - Раз у тебя холопки-то такие оказались, моя вина в чем?
- Что в грамотице про тебя да князя писано, то правда? - не оборачиваясь к нему, спросила Елена.
- Нет, конечно, вот смотри - крест целую. Разве ж можно в святом месте врать. Да ты и сама в то не веришь.
- Не верю, - подтвердила Елена.
- Вот видишь, а губки на меня дуешь.
- Отойди ты от меня: люди кругом. Ты что не видишь, Вышата вон уже над нами потешается?
- Да сдался тебе этот старый хрыч, что на него внимание обращать!
- Да как ты не поймешь? Любимая твоя в бесчестии, опозорена пред всеми, а тебе и горя нет! Воев вон хороним, за меня полегли, а ты только о себе думаешь.
Димитрий обиженно отошел на свое место.
- Что сказала? Ночью не приходи? - пошутил Вышата, когда они вышли из церкви. - Ты на меня очами грозно не сверкай, я те не Пахомий. Напроказничал - так отвечать надо.
- Скажи, Вышата, вот когда мы втроем к тебе тогда явились с затеей этой дурной... ты так быстро на все согласился... знал, что вот этак будет?
- Конечно, знал.
- Откуда?
- Так мне Мстиславну Спиридон описал: и с лица какова, и по нраву.
- Что ж он тебе описал, а князю своему, мужу ее, - нет?!
- А потому что князь наш - Фома неверующий да баран упертый, пока сам вот шишек не набьет, никого не слушает!
- И как князь тебя такого умника-то подле себя терпит?
- Так любит меня, как отца родного, - улыбнулся Вышата, - вот и терпит, а Елене скажись, сегодня скажись, не то поздно будет, допрыгаешься.
- Вечером скажу.
- Ну-ну.
Обоз отъезжал от заставы, последний всадник уже выехал за ворота. На крепостной стене стояли Гордей и Забава. Девушка с нескрываемой тоской следила, как убегает от нее старая жизнь. Девки с княгиней и Добронегой сидели на возу. Вместо Карпушки на козлах лихо работала вожжами Акулька. Аринка с Парашкой, боязливо озираясь на княгиню, потихоньку помахали Забаве, Елена даже не оглянулась.
- И что я ей плохого сделала? Ведь для нее старалась, - скорее себя, чем Гордея, убеждала Забава, - а она вот так то, даже не поворотилась, и девкам проститься со мной не дала.
- Что плохого я тебе сейчас скажу, - и Гордей, наклонившись к девице, что-то быстро зашептал. Ноги у Забавы стали подкашиваться, ее повело вперед, к краю стены. Новый воевода успел обхватить девку за плечи и оттащить в сторону.
- Что плохо тебе? Голова кружится? - беспокойно спросил он.
- Плохо мне, плохо... но я же не знала, откуда мне было знать? А если бы князь Залесский грамотицу мою получил? - она прикрыла ладонью рот. - А княгиня знает?
Гордей улыбнулся, но ничего не ответил.
- Не простит меня княгинюшка, никогда в жизни. И правильно сделает!
- Простила уж. Любит она тебя, непутевую.
- Как же, любит. Я вот здесь, а она там.
- Заметила она, что по нраву ты мне.
Забава удивленно вскинула на Гордея глаза.
- Была ты холопкой княжьей, станешь женой воеводы да хозяйкой здесь.
- Неужто женишься?
- Женюсь.
- А бить не будешь? Уж больно ты суров, боюсь я тебя.
- А будет за что бить-то?
- Думаешь, я распутная, да я даже и не целовалась ни разу, так только, глазами стреляла. Замуж мне хотелось, все девки замуж хотят.
- Ну, что не целовалась, то ты врешь, да я тебя за то попрекать не стану.
- Вот те крест, - и Забава быстро перекрестилась.
- Да разве не ты с Нежатой покойным у комоней миловалась в первую ночь, как от монастыря отъехали? Чурила вас видел.
- Не я то была, - девка обиженно вздернула нос, - то княгиня наша. Прибежала ночью. Глаза блестят, убруса нет, и рубаха до пупа разодрана. На ветку, говорит, в темноте напоролась, а что ж то за ветка, что девкам за пазухи лезет? Вот и скажи, что думать-то нам было? Мы же и всполошились. Арина ее все уговаривала на боярина не заглядываться, а она, как хмельная, и не слушает. - Забава вздохнула.
Гордей приобнял ее за талию и притянул к себе:
- А я-то злился...на себя, что не могу вот, как Нежата, подъехать к тебе да цветов подарить. А что нецелованная, так это не страшно, исправим мы это сейчас.
«Спасибо», - мысленно сказала Забава Елене, подставляя губы Гордею.
1. Мятля - плащ.
X. За стеной дождя.
Вот и начались болота, потянуло сыростью и духотой. В небе закружились стаи комаров, они бесцеремонно жалили, забивались в нос и рот, противно пищали над ухом. С десной, северной стороны, почва еще твердая, и можно смело шагать меж покрытых сочной травой болотных кочек; а с южной, до окаема, тянулась непролазная топь. Туда уж не сунься, сгинешь.
- Дурни тати: вот где засаду надо было делать, - тревожно оглядывался на трясину Пахомий.
- Гляди, не накаркай, - тоже настороженно озирался Вышата, - вместе с нами всего двадцать воев да четыре конюха.
- Так даст Бог, завтра к полудню на Чернаве будем, гребцы уж заждались, небось.
- В том-то и дело, что завтра, а ехать сегодня надо. И Гордея с нами нет, такого воя оставили.
- Не ворчи, Вышата, домом уж пахнет.
- Тиной болотной пахнет да перегаром хмельным от тебя.
- А боярин-то наш опять около княгини вьется, а она-то на него и не глядит.
- Так ему и надо, озорнику. Пусть помучает, то ему на пользу. И когда вы повзрослеете, бородищи уж вкруг лица, а все резвитесь?
- Меня-то за что?
- Твоя ж затея.
- Так князю хотел угодить.
- Угодил?
Пахомий не ответил.
- Что ж ты, Еленушка, на Яром не едешь, заскучал он вон без тебя, - Димитрий гарцевал рядом с возом княгини.
- Мне и здесь хорошо, просторно теперь, - не поворачивая головы к Димитрию, ответила Елена. На Ярого она почему-то садиться не захотела. Конь плелся позади, привязанный к крайней телеге.
- Что ж ты теперь и головы в мою сторону не повернешь?
Красавица молчала.
- И разговаривать со мной не станешь?
Она не ответила.
- Вот как захочешь со мной поговорить, я так тоже вот отвернусь да губы надую, - пригрозил он, и увидел, как Елена слегка улыбнулась. «Не сильно она на меня и обижается, так для вида, вот если бы наедине остались, так уже миловались бы. Это она при Аринке себя несет. Ладно, до вечера подожду».
