Печаль Танцора (ЛП) - Эсслемонт Иан Кэмерон (книга жизни .txt) 📗
Он успел услышать много жалоб на лишения в северном походе. Услышал о нехватке всего, от стрел до пищи и дров для ее приготовления. Услышал про себя самого, описанного в весьма непривлекательном виде, как и Хоталар и прочие городские маги. Похоже, никто не ставил его поколение столь же высоко, как ужасных стариков, вроде А"Карониса или кровожадного Джедина из Трели.
Он оставался в лагере до ночи, слушая и оценивая. Хотя сам не знал, чего именно ищет. Знал лишь, что ощутит это, услышав - необычную ноту, странную деталь или непонятный факт. Он не обнаружил ничего. Первая вылазка в лагерь Кана не принесла удачи. Тогда он небрежно встал, кивнул соседям, прощаясь, и побрел в лучах рассвета.
Дорога привела его к низшим среди низших - поденщикам, золотарям и землекопам - эти одинаково усердно рыли и выгребные, и могильные ямы. И наконец, здесь он услышал что-то странное. Один старик твердил, будто его подружка повстречала в лагере чудовище.
Шелк присел к группе скорчившихся вокруг жалкого костра. - Ты про Рилландараса? - спросил он как можно более равнодушным тоном.
Старик ухватился за вопрос, ведь от сотоварищей он получал лишь насмешки и ухмылки. - О нет, сударь. Не про зверя-человека. Нет, сударь. Кела сказала, он как человек, только весь кривой и больше.
- Может, твоя подруга всё перепутала?
- Не могу знать, сударь. Только ее слова. Она работает в тайных шатрах, куда никого не пускают. Держат его скованным и скрытым, вот как она сказала. Он говорит сам с собой на неведомых языках.
Старик явно желал подольше погреться в сиянии статуса, свойственного носителям секретов, и Шелк постарался изобразить доверие и восхищение. Он понизил голос, шепнув: - Об этой тайне лучше не говорить, верно? Кто знает, вдруг нас подслушивают.
Кустистые брови старика взлетели, он тронул пальцем нос, кивая. - Тут вы правы, сударь. Точно. Наверно, дело важное.
Шелк кивнул ему на прощание и ушел. Они могут продолжить эту тему, или нет. Но он знал человеческую натуру. В следующий раз ему вывалят в десять раз больше рассказов и сплетен. Так или иначе, нить ухвачена. "Как человек, только больше и весь кривой".
Он направлялся к стене города. Но как, во имя Спящей Богини, попасть туда незаметно?
***
Дневные охотники и ночные, решил Дорин, относятся к совершенно разным породам. Ночные охотники, совы, держались в самых темных и мрачных углах обширной мансарды. Если их тревожили днем, они лишь открывали осуждающий глаз, озирались и снова впадали в спячку.
А вот дневные охотники, соколы, ястребы и орлы, будучи пробужденными ночью, подскакивали, почти готовые принять бой. Потом они долго жаловались и клекотали, ерзая по насестам и топорща перья, выражая недовольство вторжением.
У Дорина было время вести наблюдения: он лежал, целиком завернутый в бинты, и приходил в себя под заботой Уллары. Что ж, он услышал зов смерти. Ясно, как никогда раньше. Если бы не две усиленные Деналом мази, которые у него оставались, дело кончилось бы плохо. И все же... шесть - восемь Ночных Клинков на счету - совсем неплохой итог.
Он поклялся в следующий раз управиться еще лучше. Если такое случится.
Уллара была счастлива вновь войти в роль сиделки, а не хозяйки, принимающей случайного гостя. Вначале он жадно ел, чтобы восстановить силы - пока не заметил, что она не ест совсем. Ассасину удалось вырвать признание, что вся семья испытывает нужду. Тогда он дал ей денег и велел закупить еды на всех. Она сходила на рынок и принесла куда больше, чем обычно потребляла семья. Что, объяснила она вскоре, было ошибкой. Отец начал задавать вопросы, и пришлось соврать, будто она продала одного из питомцев.
Однако, отец отныне стал одобрять то, что прежде считал напрасной тратой времени.
В тот день Дорин ходил по мансарде, предаваясь рутинным упражнениям. Не то что он был вполне готов для них, но дела шли на лад. Каждый вечер он выспрашивал Уллару насчет новостей. Прошло две недели со дня стычки на крышах, но в течении осады ничего не изменилось. Однако Уллара сообщала о скудности рынков. Растущих ценах на съестное вроде муки. Исчезновении со всех прилавков свежих овощей. Дорин удивлялся, долго ли будет терпеть Защитница.
Шум у люка заставил его нырнуть в заранее найденное укрытие. Хотя Уллара клялась, будто сюда никто не ходит, он не очень удивился, однажды увидев поднимающуюся дверцу и пожилую женщину в проеме. Ее мать, решил он.
Женщина порылась в ящиках и ушла, явно не заметив вопиющих знаков чужого присутствия - следов в помете на полу. Не область ее компетенции, очевидно. Люди имеют обыкновение не видеть того, чего не ожидают увидеть. Свойство, которое легко использовать.
Сегодня появилась Уллара. Дорин удивился, видя в ее руках бутыль вина. - Особый день?
Она заморгала, смутившись. Потом стыдливо вспыхнула. Похоже, любой его вопрос вводит бедное дитя в замешательство, подумалось Дорину.
Она протянула бутыль. - О нет. У нас кончилась питьевая вода.
Дорин сел. - Но у вас целая река течет по городу.
- Все думают, будто канезцы отравили воду.
Он счел это маловероятным - разве яд не смывался бы ниже по течению? - Ты тоже так думаешь?
- Кто знает, что на уме у злых южан?
Вот оно, снова - странная вражда ко всем, кто живет в соседней долине, за соседним хребтом. Всеобщее предубеждение, Дорину не свойственное. Возможно, потому, что его учили относиться ко всем одинаково. Как к возможным целям.
Он принял бутыль и с удовольствием отпил. Хотя наступила ранняя осень, жара в мансарде стояла удушающая. Зачастую он выбирался наружу, прячась за щипцом.
- Как идет осада?
- То же самое. Стоят.
- Понимаю. Эти дела могут длиться годами.
- Конечно, такое невозможно.
Дорин указал на бутыль. - Вопрос силы воли. Их или... - Он чуть не сказал "нашей". - Канезцев или хенганцев. Если у вас кончается пища, у них то же самое.
Улара яростно покачала головой: - Ох, нет. Они регулярно получают обозы с юга.
Дорин опустил бутыль и подозрительно поглядел на нее. - Откуда тебе знать?
Она снова залилась краской, взгляд запорхал по мансарде. - Я... слышала. На рынке.
- Просто сплетни. Беспокойные слухи и болтовня.
Она поджала губы и стиснула руки коленями, промолчав.
Он отдал бутыль и утер губы. - Ну... Уллара. Спасибо за все сделанное. Ты спасла мою жизнь - точно спасла.
Она понурилась. - Уходишь.
- Думаю, завтра.
- Ты еще не вылечился!
- Да, но возможности остаться нет. Меня могут найти. - Он склонил голову, чтобы найти ее глаза. - К тебе могут возникнуть неудобные вопросы.
Она отвернулась, сжавшись сильнее.
- Прости, но мне нужно уходить. Не могу остаться тут навсегда, сама знаешь.
- Чуть-чуть подольше, - прошептала она.
- Завтра, Уллара, - сказал он так же мягко. Хотелось ее приголубить, возможно, обнять в знак утешения. Но это казалось ему неправильным, и он взял ее руку - такую грубую и морщинистую в юном возрасте - и поцеловал.
Она залилась слезами и убежала.
Оставив его гадать, сделал ли он правильно. Или совсем наоборот?
Она не вернулась на закате и утром. Он выждал и с неохотой вылез за уютный щипец крыши, начав спускаться.
Вышел на улицу. Было на удивление безлюдно для дневного часа: похоже, долгая осада взяла свою дань с деловых людей. Нужно отыскать тайные запасы, если их не потревожили, и направиться в Анту. Наверное, по реке в Каун, потом на корабле. Лучше избежать долгого и опасного пути по суше.
Он пошел на север вдоль Внешнего Круга, гадая, много ли барж способны выходить из Хенга, когда кто-то встал на пути. - Дорин! Что за сюрприз тебя видеть!
Проклятие неделям покоя - они жестоко притупили чувства! Он расправил плечи, поднял глаза и увидел Реену. Девушка махнула рукой, зазывая его в переулок. - Думаю, нужно потолковать.
