Гимназия Царима - Сурикова Марьяна (книги полностью .TXT) 📗
— А это что, — вдруг спросил Аллар, — что тебя так вывело из равновесия?
— Разве меня что-то вывело?
— У тебя огонь на кончиках пальцев. Вот же, прямо прокатывается от подушечек к основанию. На зрение пока не жалуюсь и при свете дня магическое пламя разгляжу. Размышления вновь одолели, покоя не дают?
— Возможно, — пожал плечами Эсташ, а Олайош, прищурившись, проследил за его взглядом и позволил себе чуть-чуть улыбнуться, но так, чтобы защитник не заметил.
К ним вновь долетел веселый смех, и Аллар, повернувшись к площадке, досадливо поморщился.
— Ух, Орсель обруч гоняет! Не люблю я этого мальчишку, уж очень задается.
— Есть отчего.
— Пф! Одаренный, но ходит павлином. Что за манера игры! И мою любимую Маришку поймать пытается. — Сложив ладони рупором, он крикнул: — Выкручивайся, Маришка, уходи! Так ему!
На площадке его, конечно, не услышали, но тэа Эста в этот миг как раз крутнулась и резко присела, пропуская над головой светящееся кольцо.
— Тоже мне ловчий. Всех лови, хватит за Маришкой гоняться. Клянусь тебе, он нарочно ее отлавливает!
Олайош сгреб со стены мелкую каменную крошку и запустил вниз, словно целился в Орселя. Тен Лоран тихо рассмеялся.
— Спустить тебя к ним?
— А я бы пошел, но староват стал. Я свою сабен так однажды поймал, заковал в обруч и не выпустил, пока она мне свидание не назначила. Друзья подшучивали, а мне что, я поймал, мне и желание загадывать.
И Аллар с нежностью улыбнулся своим воспоминаниям.
— Я спросить хотел, Эсташ, что там с твоим отцом? Все так же не ладят со старшим Орселем? Старые распри в Сенате?
— Не с чего ладить, мой друг. Орсель выступает за отстранение защитников от многих проектов, практически за исключение из Сената и лишение их права абсолютного вето.
— Нельзя лишить права, данного от рождения. Представители самых сильных родов испокон веков занимали место в Сенате. Они всегда являлись конечной инстанцией и могли заблокировать любое решение, которое противоречило нормам безопасности или защиты людей. Вы не бываете предвзяты. У нас потому и войн с соседями не случалось, что всегда были защитники. Чем ему мешает совет сильнейших? Чистокровных родов, передающих по наследству дар вето, осталось раз-два и обчелся.
— Мы мешаем безграничной власти Сената и его официальных представителей. Орсель мечтает о правлении без участия защитников, настраивает прочих сенаторов, гоняет законников, чтобы те находили новые лазейки в старых постановлениях. Ты правильно заметил, Олайош, нас слишком мало. Защитников пытаются извести с тех самых пор, как сторожевые башни Царима превратились в гимназию для детей богатых родителей.
— Да кабы не Царим, и не узнали бы они спокойных времен. Разве можно заменять вас обычными людьми? Вытеснять из командного состава гвардии, убирать с высоких постов? У меня в душе все возмущается против этого.
— Это говорит кровь защитников, Олайош.
— И не только. Это говорит беспокойство. Понимаешь, к чему все идет? К разделу сфер влияния, к войнам за территории. Пока они еще разведывают новые, незаселенные земли, но после их приобщат и пойдут на соседей. Ведь воины Кенигхэма стояли насмерть, уберегая мирных жителей, а потомки уже и рады о том позабыть. По правде говоря, я верю слухам, будто вас изводили нарочно и вытравливали чудесную кровь. Ведь отчего-то слабели сильнейшие, способные передать дар по наследству. Почему таких, как ты, наследников неизмененной крови, не осталось вовсе? Отчего защитники лишились крыльев?
— Власть, Олайош. Мы всегда были далеки от нее. Стояли на страже, в то время как за спиной плелись заговоры, интриги. Мы не смогли отреагировать в нужный момент и не защитились от тех, кого стремились уберечь.
— А я тут принес кое-что. Тебе, наверное, интересно будет взглянуть. — Аллар протянул Эсташу целую кипу листов.
Бегло просмотрев записи, тен Лоран молча вернул их обратно.
— Что думаешь?
— Я знал об этом.
— Как давно?
— Когда вернулся домой и оценил масштаб катастрофы. Изучил информацию, выяснил причины, но оказалось поздно. Все подготавливалось не один день, а обрушилось в одночасье. В верхней палате, Олайош, в которую исконно входят защитники, не касаются имущественных законов, мы заняты исключительно проблемами защиты территорий, внешней и внутренней безопасностью страны. Остальные вопросы решаются в нижней палате. Так и были приняты эти проекты.
— Поэтому, друг мой, ты бросил свое призвание и перевелся в башни, — вздохнул Аллар. — Ведь это все ужасно несправедливо. Ужасно. Однако я могу дать толкования действиям людей, если ты захочешь слушать.
Тен Лоран неопределенно махнул рукой, и с горьким вздохом Аллар заговорил:
— Вы изначально выделялись среди остальных. То ли высшие создания, то ли люди, а на самом деле не те и не другие, однако наделенные силой, недоступной ни одному человеку. Вы всегда были на порядок выше. Вам хотели подражать и не могли, вас превозносили, пока вы были заняты защитой Кенигхэма от страшных монстров. Но все закончилось и страх людей обратился против вас. Свою роль, бесспорно, сыграла и зависть. Едва осознав, что в состоянии обходиться без помощи защитников, люди пришли к решению их подчинить, загнать в рамки, чтобы стало возможным контролировать. Ваши семьи, ваши близкие — это все идеальные варианты контроля. Сюда же могу отнести и те способы, которыми вытравливали неизмененную кровь, делавшую вас почти неуязвимыми. Хотя доказательств существования таких методов и нет.
— Дивная кровь, — усмехнулся Эсташ. — Я рад, что брату она не досталась. В наше время она больше проклятие, чем дар.
— Ты возлагаешь большие надежды на брата.
Аллар с грустью взглянул на друга. Он тоже жалел, что Эсташу достался дар Царима, наделивший его особенными свойствами, но слишком выделявший защитника среди остальных и сильно отравлявший ему жизнь. Не раз и не два в своих мыслях Олайош назвал этот дар проклятым.
Решив закрыть болезненную тему и пытаясь отвлечься от тягостных раздумий, Аллар вновь переключил внимание на играющих в отдалении юношей и девушек. И в этот момент Арто почти удалось поймать Маришку.
— Вот же сорванец! Клянусь тебе, он целит именно в нее, чтобы загадать Марионе желание. Лучше бы не провоцировал девушку, а завоевывал более мирным способом. Брал пример вон с того славного юноши, который в тени деревьев строчит милую поэму.
Повернув голову, Аллар уловил тень улыбки на лице защитника.
— Оба варианта проигрышны, — заметил Эсташ.
— Да что бы защитники понимали в способах добиваться женского внимания, — подначил друга Олайош, — вам с вашим обаянием и стараться не нужно.
В этот момент ему ужасно захотелось разделить капельку солнечного веселья с играющими внизу детьми и совершить какую-то проказу, чтобы все проблемы позабылись на время.
— Эсташ, — толкнул он защитника локтем.
— Что?
— Проучи его. Он ведь жульничает. Нет, я серьезно. Ты сможешь перехватить управление обручем даже на таком расстоянии.
— Ребячество, Олайош, — улыбнулся тен Лоран.
— Это как раз тот случай, когда можно вспомнить, сколько тебе лет. Ведь гораздо меньше, чем мне, а я вынужден подбивать тебя на проказы. Да кабы я мог дотянуться, сам бы перехватил. Видишь, Арто вовсю им крутит, а если обруч вдруг вырвется из-под контроля и скует самого Орселя? Так бывало, когда ведущий не справлялся с магическими потоками.
Эсташ усмехнулся, склонил набок голову и слегка прищурился. Аллар было решил, что тот не согласен участвовать в глупой забаве, но защитник, уловив подходящий момент, когда летающий обруч оттолкнулся от стены, протянул ладонь вперед.
Громкий, слышный и на таком расстоянии крик «кто это сделал?» — и вид скованного магической вещью Орселя вызвал смех обоих мужчин.
Неделя обещала быть насыщенной. Меня ожидала сдача щита тен Лорану, экскурсия, к которой я планировала присоединиться во что бы то ни стало, а также выходные в компании семьи Орселя. К знаменательным событиям я готовилась со всей тщательностью и по этой причине воспринимала самые спокойные уроки как заслуженную передышку. Одним из них был урок шитья у доны Стеар. Спокойная и флегматичная учительница никогда излишне не нагружала нас во время занятий.
