Телепат (ЛП) - Эдвардс Джанет (читать хорошую книгу .txt) 📗

Я поморщилась:

— Да.

— Ты отлично справилась. Продолжала передавать нам информацию.

— На автомате — учеба не прошла даром. Я говорила о местоположении Каллума, о том, что он видит, что собирается делать, все как на тренировке, но его эмоции… Самое страшное вспоминать именно их.

Лукас нерешительно взял меня за руку:

— Вспоминать эмоции сейчас хуже, чем испытывать их утром?

— Да. Когда я это чувствовала, то находилась в голове цели, и они казались естественными. Теперь же я думаю о них и… — Меня передернуло.

— Расскажи мне. Пожалуйста. Это были не твои эмоции, Эмбер. Тебе не должно быть неловко или стыдно за чувства дикой пчелы.

— В первый раз, когда я прочитала Каллума, его переполняла ярость, — неохотно начала я. — Но потом она пропала. Он пырнул другого мальчика за то, что тот увел его девушку, почувствовал контроль и власть. Он ликовал, радовался содеянному, а на его руках была кровь. Ох, Лукас, он нюхал кровь!

Я заплакала. Как же глупо! Тыльной стороной ладони я стерла влагу со щек.

— Он все это чувствовал и делал, но, Лукас, мне казалось, что это делаю я. И то, как он думал о девушке… Это тоже была я! — Я чуть помедлила. — Ты говорил, медики могут стереть воспоминания Уиллоу о произошедшем?

— Да. Если решат, что ее воспоминания могут вызвать длительную травму, их сотрут.

Я не знала, как к этому относиться.

— Полагаю, это убережет ее от многих страданий, но кажется неправильным играть с чьей-то памятью.

— Эмбер, практически каждый в нашем улье прошел импринтинг. Это тебя тоже беспокоит?

— Ну конечно нет, — ответила я. — Внедрение дополнительных знаний не то же самое, что изъятие чьих-то личных воспоминаний.

— Корректирование тяжелых воспоминаний — это имитация естественного защитного механизма человеческой психики. В некоторых случаях сознание само может заблокировать нечто страшное временной или постоянной потерей памяти. Оно также может добавлять дополнительные уровни защиты в виде состояния постоянной диссоциативной фуги, когда человек прячется за новую личность, пока не будет готов справиться с произошедшим.

Похоже, Лукас цитировал как раз внедренные ему импринтингом сведения. При других обстоятельствах я бы просто считала его сознание, чтобы получше понять смысл сказанного. Но сейчас не хотелось. Впрочем, и примерного понимания хватило, чтобы не одобрить услышанное.

— Есть принципиальная разница между тем, что кто-то решает подправить собственные воспоминания, и тем, что решает за него доктор, — заметила я.

Лукас нахмурился:

— Но даже когда все происходит естественным путем, личность не принимает взвешенное решение. Защитный механизм срабатывает на уровне подсознания.

— Однако личность никуда не девается. Подсознание — такая же часть личности, как и сознание. Уж в этом мне поверь, Лукас, я видела все слои твоего разума, и на каждом из них, вплоть до глубочайшего подсознания, ты остаешься Лукасом.

Кажется, он смутился.

— Я никогда не смогу так познать разумы, как ты, Эмбер. И в том, как принимается решение о вмешательстве в память и удалении воспоминаний, я смыслю немного. Моя работа заканчивается с задержкой цели. Лечение травм жертвы и судебная психология относятся к специфическим задачам вне моей компетенции, обычно этим занимаются пограничные телепаты.

Я подумала, что в таком случае все не так плохо — по крайней мере, пограничный телепат может выцепить что-то из желаний самой личности, — но тут замерла от новой жуткой мысли.

— А если мои воспоминания об этом экстренном вызове будут создавать проблемы, их тоже решат удалить?

Такое предположение глубоко потрясло Лукаса.

— Никто не посмеет вмешиваться в сознание телепата. Удаление твоих воспоминаний может быть даже опаснее, чем импринтинг дополнительной информации. В любом случае, нет смысла в стирании воспоминаний о вызове у всех членов телепатического подразделения. Через несколько дней или недель они заменятся воспоминаниями о другом экстренном вызове. Мы должны научиться справляться с нашими столкновениями с дикими пчелами.

Испытывая одновременно и облегчение, и разочарование, я вернулась к первоначальной теме:

— Лукас, я могу справиться с воспоминаниями о восторге цели. Проблема в том, что я помню и собственный.

— Это были не твои чувства. Ты впервые столкнулась с эмоциями дикой пчелы, они застали тебя врасплох и затопили. В следующий раз ты будешь готова и сможешь дистанцироваться. В первый раз желание Адики к Меган тебя потрясло, но теперь ты успешно абстрагируешься от этого, так?

Я выпучила глаза. Я ведь была осторожна и не называла имя Адики…

Лукас улыбнулся:

— Я не читаю мысли, Эмбер, но читаю язык телодвижений. Влечение Адики к Меган весьма заметно.

— Ох. Ну да. Теперь я готова к таким его эмоциям и могу закрыться.

— С дикими пчелами надо выработать то же самое. Вероятно, сразу не получится, и ты столкнешься с новыми неожиданными эмоциями, но, получив нужный опыт, сможешь развить контроль и абстрагироваться.

— Ты уверен? Я испугалась, не подхватила ли чего в разуме Каллума. Попыталась себя проверить, думая обо всем, что меня злит, и почувствовала ярость.

— Всех что-нибудь да злит и выводит из себя, — ответил Лукас. — Ты с тем же успехом можешь утверждать, что подцепила тенденцию к насилию от своей ударной группы. Они все так же способны напасть и убить.

— Неправда!

— Правда. Все ударники получили это назначение, потому что склонны к насилию. При неправильных обстоятельствах они сами могли бы стать дикими пчелами. Вместо этого их агрессия взята под контроль и направлена в русло, отвечающее нуждам улья. При необходимости они убьют, защищая тебя или уязвимых жителей улья от диких пчел.

Я знала, что у оружия ударников есть режимы оглушение и поражения. И все их тренировки включали вероятность того, что команде отдадут приказ кого-то убить. Но все равно я не воспринимала эту мысль всерьез. До лотереи единственными известными мне проявлениями насилия были случайные драки между детьми. Теперь же я верила, что дикая пчела способна убить человека. Пчела — но не моя ударная группа.

— Я тебе не верю.

— Но это факт, Эмбер. Согласно статистике, почти каждому члену ударной группы однажды приходится уничтожать цель.

Я покачала головой:

— Полагаю, Адика смог бы, не останься иного выбора, но не представляю, чтобы Илай кого-нибудь убил.

— Адика уже неоднократно убивал, и Илай тоже при необходимости так поступит.

Я моргнула.

— Не знала, что Адика убивал. Я ни разу не видела этого в его мыслях.

— И не увидишь. Адика не будет переживать по этому поводу. Весь состав ударной группы тщательно отобран и натренирован. Они делают то, что дόлжно, а потом спокойно продолжают жить своей жизнью. Сложности у них возникают только в случае гибели случайного прохожего — ударники чувствуют ответственность за принятые или непринятые решения. — Лукас поморщился. — Вот тогда они мучаются от сожалений и нуждаются в помощи. Исключительный случай — если что-то произойдет с тобой. Эмбер, даже если ты получишь легчайшее ранение, на твою ударную группу это окажет разрушительный эффект. Они решат, что подвели тебя. Подвели свой улей.

Я затихла, пытаясь справиться с потоком мыслей. Кстати, о ранении я вовсе не думала. Адика никогда не допустит, чтобы со мной что-то произошло.

Лукас долго наблюдал за мной, прежде чем снова заговорить:

— Охота за дикими пчелами изменит тебя, Эмбер, но не из-за того, что ты будешь ловить их мысли о насилии. Любой опыт меняет людей. Ты уже ощутила и сделала много такого, о чем даже не мечтала до лотереи. Благодаря этому ты растешь и развиваешься.

— Ты правда так думаешь?

— Да. Я вижу это, даже если ты не видишь. — Он помолчал. — Меган, Адика и я, мы все считаем, что Николь отлично справилась во время сегодняшнего вызова. Как считаешь?

— Согласна.

— Как ты относишься к тому, чтобы сделать ее постоянным лидером группы связи? Она жутко мучается из-за отката. Если поставить ее на командную позицию, Николь почувствует себя увереннее и легче переживет фазу изменения должностных задач.