Огнерожденный - Афанасьев Роман Сергеевич (полные книги .txt) 📗
Фараху очень хотелось спать, но он держался. Подмастерье не мог позволить себе уснуть в этом месте, пропитанном страхом и опасностью. Он чувствовал – что-то должно произойти. Что-то нехорошее.
Времени прошло много. Сколько – Фарах не знал, но полагал что не меньше пары часов. Наконец, черная дверь приоткрылась, и в коридор вышел Танвар. Вид у него был неважный, – весь ссутулился, плечи опущены, на лбу блестят капельки пота.
Шумно вздохнув, он аккуратно прикрыл за собой дверь и быстрым шагом пошел к Фараху. Тот поднялся ему на встречу, но ничего не спросил, хотя очень хотелось знать – как дела. Танвар кивнул ему, мол, идем, и заторопился к выходу.
Здоровяк охранник с интересом глянул на измученного северянина и поднял голову, прислушиваясь. Где-то в глубине дома звякнул колокольчик, и громила тотчас улыбнулся. Он распахнул перед Танваром дверь и проводил друзей до железных ворот.
На улицы Таграма опустилась темнота. Дневные звуки давно утихли, и над городом разлилась ночная тишина. Шаги по мостовой отдавали гулом в стены, и Фараху казалось, что они идут не по улице, а по колоколам.
Когда они отошли от железных ворот, подмастерье не утерпел, и накинулся на друга с вопросами.
– Ну что там? Как все прошло?
– Все нормально, – коротко отозвался северянин.
Он остановился, потянулся, разминая плечи, вытер рукавом пот со лба.
– Хорошо все прошло, – добавил он. – Волчара остался доволен. Это дело улажено.
– Почему же ты такой мрачный?
– Устал. – Признался Танвар. – Очень устал. Говорить с Волчарой всегда тяжело. Настырный, гад. Все выспрашивает, прямо как палач на допросе. Кажется, силы из тебя пьет. Если б я не знал, кто он такой на самом деле, подумал бы что попал на допрос в Тайную Канцелярию. Но в этот раз все обошлось.
– Так значит, все в порядке?
– Точно. Топаем домой и отсыпаемся. Завтра подумаем, как быть с тобой. Кстати, Волчара спрашивал про тебя. Пока видеть тебя не захотел, велел, чтобы я присматривал за тобой. Теперь я твой покровитель.
– Что это значит?
– Значит, я тобой командую, ты подчиняешься. За твои дела я отвечаю перед Волчарой. То есть, если ты нас сдашь стражникам, то мне головы не сносить. Тебе задание дадут не скоро, сначала будут проверять. Пока что будешь моим помощником.
– Подмастерье, – тихо сказал Фарах. – Снова подмастерье.
– Точно! Самый младший из подмастерьев. Или как это там у вас называется?
– А как же кузня? – спросил Фарах не обращая внимание на вопрос друга. – Как же новый дом?
– Ты с этим немного погоди. Надо сначала денежек заработать. Ты не бойся, без работы не останешься. У Волчары под рукой пара своих кузниц. Его личных. Хорошо себя зарекомендуешь, – попадешь в одну из них. Тогда будешь, как сыр в масле кататься. Там кузнецы работают по заказу Волчары – и оружие для него делают, и доспехи, и украшения. И всю его команду обеспечивают тем же. Платят им очень неплохо, помни, в Таграме кузнецы всегда в почете.
Фарах кивал головой, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Странно, вроде бы все в порядке, но тревога не проходит. Почему? Вроде, все хорошо. Волчара остался доволен, жизнь кажется налаживается… Но слова Косара почему-то все время вертятся в голове. Фарах чувствовал, что он сделал что-то не так. Но никак не мог понять – что именно. По спине пробежал холодок. Подмастерью стало холодно, и он попытался плотнее запахнуть плащ.
– Тихо! – сказал Танвар и остановился, ухватит друга за рукав.
Они замерли посреди темной улицы, вслушиваясь в ночную тишину. Шаги. Нет, топот! В ночной тишине хорошо было слышно, как где-то поблизости идут люди. И не просто люди – воины. Слышно как бряцают доспехи, как звенят подкованные сапоги… Фарах напрягся, и рука сама нашла рукоять ножа.
– Что это? – тихо спросил он.
– Ерунда – отозвался Танвар и сплюнул. – Какая-то шишка возвращается домой. С охраной. Припозднился гуляка, видать в кабаке засиделся. Но давай-ка, лучше свернем в сторону.
И северянин легонько подтолкнул подмастерье к черному проему переулка.
– Почему мы спрятались? – спросил подмастерье, когда они с Танваром прошли переулок и вывернули на другую улицу.
– От греха подальше. Покажется начальнику стражи, что мы наемные убийцы, замышляющие покушение на шишку, которого он охраняет – неприятностей не оберемся. Сначала скрутят, без лишних разговоров, а потом потащат на допрос. И будешь потом три дня доказывать, что ты всего лишь прохожий. Причем хорошо, если начальнику охраны, а то как бы не Тайной Канцелярии… Тут, брат, столица. Это мог быть и король.
Фарах поежился. Кажется, – вот она, опасность. Вроде бы, слава всеблагому Энканасу, миновала. Но почему так тревожно? Почем мурашки бегают по спине и немеют кончики пальцев? Почему так хочется заорать в полный голос и броситься прочь отсюда, не разбирая дороги и не оглядываясь? Почему?
Они шли по длинной темной улочке, углубляясь в каменный лабиринт города а Танвар все болтал, заливался соловьем, расписывая, какая прекрасная жизнь начнется с завтрашнего дня. Кажется, он убеждал сам себя, а не Фараха. Подмастерье же его не слушал – совсем. Он был занят своими собственными переживаниями. Страх не уходил. Холодной лапой он цеплял за сердце, заставляя его биться все быстрей. Подмастерье пытался избавиться от него, убеждая себя в том, что уже все позади и потому пропустил тот момент, когда Танвар вдруг остановился. Фарах, шедший следом, ткнулся ему в спину, изумленно поднял голову и тотчас был отброшен в сторону сильной рукой северянина.
– Беги! – заорал Танвар. – Беги, дурак!
Фарах, упавший на мостовую, приподнялся и увидел, как из темноты переулка на Танвара бросились темные фигуры. Три, нет – четыре, силуэта с обнаженными мечами…
Северянин выхватил свой клинок и теперь вытанцовывал на темной улицы, лихо рубясь сразу со всеми противниками. Он сразу оттеснил их прочь от Фараха, увел схватку подальше от упавшего друга, вертясь как, юла.
Звенела сталь, над улочкой повисли проклятья Танвара. Нападавшие дрались молча. Северянин вился ужом и двигался так быстро, что казался похожим на вихрь. Он стриг мечом воздух, пинал противников по коленям, толкался плечом…
Один из нападавших вдруг зашелся криком и повалился на спину, хватаясь за рассеченное бедро. Второй, не успевший отскочить, получил удар оголовьем рукояти в голову, и рухнул на камень мостовой. Оставшиеся двое не отступали, они продолжали атаковать Танвара – так же напористо и яростно, как в начале схватке.
Фарах вскочил на ноги, схватился за нож, и тут же с досады прикусил губу. Нож бесполезен против меча, да и он не такой уж хороший боец. Но надо помочь… Фарах бросился вперед, надеясь отыскать меч, выпавший из руки нападавшего.
Сделав всего лишь шаг вперед, он увидел еще двоих. Они стояли в тени, и смотрели на схватку, казалось, ждали, чем закончился дело. Подмастерье замер, не зная, что делать, и в этот момент его приметил Танвар, увернувшийся от очередного выпада.
– Беги, – крикнул он. – Беги дурак, это за тобой!
Один из тех, что прятался в тени, вскинул руку и ослепительная вспышка разорвала темноту, осветив на мгновенье поле боя. Ветвистая молния ударила в Танвара и отбросила его на землю. Северянин не успел даже вскрикнуть. Зато закричал Фарах. Закричал во всю мочь, во все горло, видя, как двое с мечами метнулись к упавшему северянину и одновременно пронзили его мечами.
Подмастерье бросился вперед и нож сам прыгнул в руку. Фарах не думал ни о страхе, ни о бегстве. Он только кричал, страшно и отчаянно, словно это его пронзила холодная сталь. Кричал и бежал. И все же он опоздал.
Северянин вдруг вскинул руку и один из нападавших повалился, пронзенный насквозь мечом. Второй размахнулся и сильным ударом пригвоздил Танвара к земле.
Фарах захрипел и в этот момент над улицей снова блеснула молния. Подмастерье знал, что она направлена в него, чувствовал ее приближение. Он вскинул руки, закрывая лицо, и на них заплясал огонь – точно такой, как в ночь нападения разбойников на караван.
