Остановить бога (СИ) - Григорьева Юлия (полные книги .txt) 📗
— А может все-таки со мной, красавица? — и засмеялся, глядя, как Радмир задвинул девушку себе за спину.
— Не трону, — успокоил он воина.
Потом взмахнул рукой, прощаясь, накрыл камень второй рукой, произнес три слова на неизвестном языке и… Ярко-багровая вспышка полыхнула, ослепив на несколько мгновений путников.
Когда они наконец смогли видеть, на том берегу уже никого не было.
— Что теперь с рекой будет? — спросила Белава, выглядывая из-за плеча Радмира.
— Заселят потихоньку, — ответил учитель. — Надо будет в Белый Град передать, Водяной быстро найдется, а там и жизнь в реку вернется. — затем повернулся к ученице и погладил ее по щеке. — Горе ты мое, — сказал он с нежностью, и девушка повисла у него на шее. — А теперь в путь. Нам еще день до тракта и четыре дня до Полянии… чтоб ей в Нижней Мир провалиться.
Глава 20
Тракт встретил их странным затишьем. Редкие купеческие повозки мелькали в обоих направлениях. Пеших и конных путников тоже было мало. Особой разговорчивостью тут никто не страдал. Вяло кланялись, отвечали на вопросы тоже не особо охотно. На белавино удивление ответил Радмир.
— Это же Поляния, туда едут неохотно, уезжают злые. Столько проверок проходят, столько досмотров. Они больные до волшбы. Все вынюхивают, везут в их государство хоть один оберег или нет. Коль амулет или оберег найдут, то деньги взимают немалые. Коли книги колдовские, то секут нещадно и опять же деньги. А уж коли заподозрят, что чародей или колдун, то тут уж небо с овчинку покажется. У них оковы есть, что чары перекрывают, потому ты, лебедушка, уж держи себя в руках. Спрячь силу свою, да не забывайся. И на людей не кидайся. С твоим языком еще на границе себя покажешь, — и улыбнулся.
— Да помню я, помню, — проворчала Белава. — Буду тише мыши.
— Ой ли, — отозвался Дарей. — Твои слова да Великим Духам в уши.
— Не доверяете, — фыркнула она и демонстративно отвернулась.
— Тебе доверь, — пробурчал учитель, а воин засмеялся.
Нет, ну вот что за несправедливость? Девушка обиженно засопела. Она для них, понимаешь, на все, а они ей вот как значится… ну-ну… Белава углубилась в планы коварной мести… ну не спускать же такое недоверие с рук! Она взглянула на мужчин совершенно честными и преданными глазами, и Радмир негромко сказал чародею:
— Надо бы самим готовить еду, уж больно глаза невинные, — Дарей взглянул на ученицу и согласился.
— Злыдень зловредный, — пробурчала чародейка и показала воину язык… и как догадался змей?
Он засмеялся и незаметно послал ей воздушный поцелуй, девушка растаяла. Чародей опять проигнорировал. Пускай девка наконец со своим сердечком разберется, а то будет мыкаться. Лишь бы не во вред, вот за этим он приглядывал.
На удивление, следующие три дня прошли без происшествий, один раз только пришлось отбиваться от вурдалака, но это было делом привычным, потому особо приключением не посчиталось. К вечеру путники подъехали к небольшому селу, где был в наличии постоялый двор. Постояльцев было мало, и их приняли более, чем радушно. Дарей строго настрого запретил ученице колдовать.
— Два дня до Полянии, у них тут соглядатаев уже полно, — пояснил учитель.
— Я поняла, мастер, — не стала спорить девушка.
В трапезной стоял один большой длинный стол, за которым сидело несколько человек. Путники поздоровались с ними и заняли дальний угол, куда им подали миски с дымящимися ароматными щами. Мужчинам предложили медовухи, но они решили остановиться на квасе, Белаве определили только чай. Сотрапезники поглядывали на них с любопытством.
— Откуда будете, люди добрые? — спросил рыжий мужичонка, с аппетитом поглощающий курятину.
— Из Задолья, — ответил Радмир.
— На купцов не похожи, — подал голос белобрысый детина.
— А почему мы должны быть на купцов похожи? — поинтересовался Дарей.
— Так кто ж в сторону Полянии по другому делу поедет? — пояснил белобрысый.
— И девка с вами, да еще в мужском платье, — снова заговорил рыжий.
— Моя жена, — Радмир по-хозяйски положил руку на плечо Белаве. — В чем хочу, в том и ездит.
Девушка поперхнулась, но под грозным взглядом учителя промолчала. А Радмир совсем уж вольготно развалился и с непередаваемой наглостью обратился к ней:
— Хлебай давай, не останавливайся, — а потом мужикам. — Бабе волю давать нельзя, — и сжал кулак, — вот она у меня где.
— Это да, — уважительно закивал о двое мужиков, что были за столом. — Этим кикиморам только волю дай, они на голову сядут.
— Я свою кажный пятый день недели секу для остратски, — доверительно сообщил рыжий. — Она знает и ужо сама вожжи несет. Пять ударов за кажный день.
— А куда еще два дня деваются? — полюбопытствовал белобрысый.
— Так на шестой лечится, а на седьмой грех пороть-то, баба тоже тварь живая, пущай отдыхает.
— Мудро, — серьезно закивал Радмир и еле успел убрать ногу, на которую почти опустился каблук белавиного сапога.
— А я свою жену люблю, — заговорил молчавший до этого мужик с соломенными волосами. — Золото, а не баба. Слова поперек не скажет, всегда улыбается, а уж как обнимет руками своими ласковыми, — и он мечтательно заулыбался.
— Не-е, так с бабами нельзя, — снова заговорил рыжий. — Выпорешь и как шелковая. Ты свою тоже пороть попробуй, — посоветовал он воину-страннику.
— А то, — одобрительно закивал тот. — Ценный совет.
Белава покраснела и заерзала.
— Хлебай давай, — с ленцой бросил ей Радмир, и Дарей срочно вышел из-за стола, пряча от всех свое лицо.
— А это кто с вами? — поинтересовался белобрысый.
— Дядька ейный, — ответил воин. — С нами едет, дела у него в Полянии.
— А вы чего туда едите? С молодой женой надо ентим дело заниматься, пока хозяйством не затюкана. Ух, и горячи молодые жены, — скабрезно осклабился рыжий.
— Вот туда и едем ентим делом заниматься, — похабно заржал Радмир. — Дом хочу там поставить. Говорят, земли хорошие есть. Вот на новом месте, да как в первый раз, — подмигнул он мужикам.
Ну все… Белава расправила плечи, подняла было голову, но тут же услышала:
— Хлебай давай, — и в противовес тону нежное касание, и она опять склонила голову, но тут же посмотрела на него:
— Миленький, я уж схлебала все, дозволь к дяденьке выйти. Вдруг плохо ему. Болезный он у меня, сам знаешь. Животом может опять мается.
— И то дело, погляди, — покровительственно ответил "грозный супруг", и девушка быстро направилась к выходу.
— Хороший ты мужик, давай медовухи выпьем, — услышала она голос рыжего.
— Отчего же с добрыми людьми и не выпить, — вальяжно согласился воин.
Учителя она нашла за постоялым двором. Был он красный, в глазах стояли слезы.
— Что с вами… дяденька? — заботливо спросила Белава, и он согнулся в новом приступе смеха.
— Как сбежала-то от своего "мужа"? — спросил он отсмеявшись.
— Сказала, что пойду болезного дяденьку гляну, — ответила ученица и тоже засмеялась.
— Та-ак, — чародей сурово посмотрел на нее, но не выдержал и снова засмеялся. — Как ты выдержала-то? Я боялся, что ты сорвешься.
— Еле усидела, — призналась она и тут же взмолилась. — Дайте мне те капельки от запора, я ему в медовуху подолью, пожалуйста. — и для верности преданно в глаза посмотрела. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
— Нет, — не поддался Дарей. — Все верно Радмир делает, терпи. Потом найдешь, чем отомстить, — и опять его плечи затряслись от беззвучного смеха.
Белава засопела и пошла обратно. Дарей последовал за ней, наконец взяв себя в руки. В трапезной шло веселое гульбище. Поднимались чарки, кричались тосты за добрых молодцев, и чтоб всем бабам провалиться. Только мужик с соломенными волосами спокойно доел и ушел от них отдыхать. На него махнули руками, решив, что пропащая душа. Затем сотрапезники перевели взгляд на вошедшую Белаву.
— А женка-то у тебя красы неписанной, — похвалил белобрысый.
