Хроники странного королевства. Шаг из-за черты. Дилогия - Панкеева Оксана Петровна (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
– Вот о ней и расскажи. Какая она была?
– Не знаю. Я никогда ее не видел. Она умерла при родах.
– А тебе о ней рассказывали?
– Очень мало. Отец ее почти не вспоминал, он женился не по любви, а потому, что так положено. Ему было совершенно все равно, на ком жениться. Мать вышла за него, чтобы не остаться старой девой. Лондрийских принцесс неохотно берут замуж, они некрасивые и худые, с узкими бедрами, очень тяжело переносят роды. А в королевских семьях главное – наследники, поэтому женщины у нас ценятся здоровые и плодовитые. Отец был человек равнодушный и безразличный, поэтому ему было все равно – что лондрийская принцесса, что поморская крестьянка. Сказал дедушка «женись» – выбрал из кучи присланных портретов, не глядя, наугад, первый попавшийся, и женился. Умерла жена – ну и ладно, появился ребенок – ну и хорошо, пусть няньки занимаются… Он забыл ее намного раньше, чем я вырос и начал спрашивать… Мэтр Истран как-то сказал, что с ее здоровьем ей вообще не следовало рожать, тем более, что наследников у дяди было достаточно. А она очень хотела детей… Я часто о ней думаю. О том, что если бы я не родился, она бы была жива. И я всегда не любил праздновать свой день рождения, потому что в этот день она умерла.
– А отец? Он тоже умер?
– Да.
– Давно?
– Давно. Мне было десять лет.
– А что с ним случилось?
– Он сошел с ума и покончил с собой.
– Правда? Элмар мне этого не говорил.
– А Элмар и не знает. Он тогда не жил с нами, а эту историю в семье не принято было вспоминать. Когда в королевском доме такое случается, это всячески стараются скрыть. Какому королю захочется признаться, что его брат сошел с ума? Ведь будут думать, что в семье нездоровая наследственность, или что на ней лежит проклятие, или еще что-нибудь. Вот об этом и молчали. Официально объявили что брат короля скончался от пищевого отравления.
– А он отравился? А почему решили, что он сошел с ума?
– Потому, что он хотел убить и меня.
– Убить собственного ребенка? Действительно, только безумец мог такое сделать… А как тебе удалось спастись?
– До сих пор никто не знает. Он скормил мне дозу, достаточную для взрослого человека, по всем законам природы я бы должен был умереть… Такая вот у меня печальная родословная, – со вздохом заключил он. – А у тебя есть родители?
– Есть. Они очень славные люди, но лучше их любить на расстоянии. Они все еще считают меня маленькой девочкой и пытаются учить жить. Ну, знаешь, вроде того, что уезжая на подвиги нужно непременно брать с собой шерстяные штаны, чтобы не простудиться. Или что нужно остерегаться незнакомых мужчин, особенно в темное время суток… Однажды я не послушалась родителей и наткнулась на двух таких страшных мужчин в темном переулке в Лютеции. Так они потом так жалобно просили пощады…
– А ты что, с луком ходила по городу? – невольно улыбнулся Шеллар, представив себе, как она ходит по Лютеции со своим луком в человеческий рост.
– Ну что ты, конечно нет. Он же большой. Я ходила с мечом. Я ведь не только стрелять умею…
Она отодвинулась, свесилась с кровати и стала шарить по полу.
– Что ты ищешь? – спросил Шеллар, опасаясь, что разговор на этом угаснет.
– Сигареты. Будешь курить?
– А моя трубка далеко?
– Далеко. То ли в гостиной, то ли в столовой.
– Тогда давай сигарету.
Они закурили, и разговор все-таки оборвался, и Шеллар не знал, как его возобновить. Он лежал, откинувшись на подушки, и задумчиво созерцал потолок. Валента сидела рядом, грациозно изогнувшись. Куда смотрела она, было непонятно.
– А сейчас о чем ты думаешь? – вдруг спросила она. Шеллар, застигнутый врасплох, поспешно ухватил за хвост последнюю мысль и снова честно ответил:
– Что делать с гробом.
– С каким гробом? – недоумение в голосе девушки было смешано с тревогой.
– С моим гробом, – спокойно пояснил Шеллар. – Сегодня… Или это уже вчера?.. утром я зашел в королевскую часовню… Меня просили помочь с опознанием, а то не знали, что в какой гроб положить… Зашел, и долго не мог избавиться от чувства, что что-то не так. Потом присмотрелся и понял, что один гроб лишний. До меня сначала не дошло, и я спросил распорядителя церемоний, для чего здесь шестой гроб. Он вдруг весь побледнел, потом покраснел и начал мямлить что-то невразумительное. Потом поспешно извинился, пообещал выяснить и доложить, а сам метнулся в комнату персонала и принялся там вопить о болванах и бездельниках которых он всех уволит. Тут до меня и дошло, что это же мой собственный гроб. Ведь сначала думали, что я погиб вместе со всеми. А потом забыли его убрать. Я о нем вспомнил и подумал, что же с ним теперь делать. – Он издал короткий невеселый смешок и раздавил окурок в ночном горшке, который они приспособили вместо пепельницы.
– Вели его сжечь и больше не вспоминай. – Решительно заявила лучница и поставила горшок на пол. – И не мучай себя.
– Да он мне не мешает, – пожал плечами Шеллар. – Не пугает и не мучает. Просто не знаю, что с ним делать.
– Сделай, что я посоветовала. У моего народа считается страшным кощунством делать гроб для живого человека. А уж тем более держать его в доме.
– У нас так не считается. Но я сделаю, как ты советуешь, просто чтобы тебе было приятно.
– Шеллар!
– Да?
– Сделай мне приятное другим способом.
И снова они долго и нежно любили друг друга, и снова все было так же прекрасно. И потом снова тихо лежали, обнявшись и не шевелясь.
– Почему ты так коротко стрижешься? – спросила Валента, опять принимаясь перебирать его волосы. – У вас ведь так не принято. Да и волосы у тебя неплохие.
– Потому, что они не укладываются ни в какую прическу, – вздохнул Шеллар, дотянулся до ее косы и перебросил на грудь, чтобы можно было любоваться. – А зачесывать назад и собирать в пучок… Я тогда выгляжу полным уродом. А тебе твоя коса не мешает? В походах, в бою?
– Мешает, – вздохнула девушка. – Мыть сложно, сушить долго, расчесывать трудно…
– А обрезать жалко.
– Не то, чтобы жалко… Но я не могу ее обрезать просто так. У моего народа девушки носят косу, пока не выйдут замуж. Так положено. А замуж я не собираюсь, так что, видно, до старости придется с этой красотой возиться.
– Почему не собираешься?
– Потому, что путь воина несовместим с кастрюлями и пеленками. А мысль о том, что какой-то немытый и вечно пьяный мужчина будет считать себя моим хозяином была мне противна всегда.
– А если он будет умытый и трезвый, и будет тебя уважать? И не заставит возиться с кастрюлями и пеленками? – со слабой надеждой спросил Шеллар, понимая, что задает дурацкие вопросы.
– Нет, Шеллар. Мне дорога моя свобода. Воин должен идти по своему пути, не оглядываясь назад и не вспоминая постоянно о том, что дома остались дети. Иначе он станет бояться смерти больше, чем следует.
Он снова погладил ее косу и спросил:
– А как вышло, что такая прекрасная женщина избрала путь воина?
– Мне это нравилось, – просто ответила она. – С детства. Мой народ – лесные охотники, дети растут в лесу и с детства обучаются стрельбе из лука, и мальчики и девочки. У меня это получалось лучше всех. И это намного интереснее чем сидеть всю жизнь в хижине, варить еду, чинить шкуры и мыть полы. Шить и вышивать я так и не научилась. Зато из лука я попадаю белке в глаз с любого расстояния.
Как она стреляет Шеллар уже видел вчера, поэтому дальше расспрашивать об этом не стал.
– А как ты познакомилась с Элмаром? – спросил он. – Как вообще герои собираются в группы?
– Кто как. Кто-то подбирает соратников специально. А мы случайно познакомились в придорожном трактире по пути в Белую Пустыню. Шанкар шел домой после паломничества. Элмар ехал на подвиги и искал соратников. Я просто болталась без дела и присоединилась. Этель носилась с какой-то старинной картой и толковала о сокровищах… Так мы и познакомились. Поехали искать эти сокровища, рассудив, что для начала подвиг подходящий. А потом подружились, принесли клятву верности и занялись подвигами профессионально.
