Небо на плечах - Федорочев Алексей (читать книги регистрация TXT) 📗
— Ваше величество! — В кабинет ворвался один из личных адъютантов императора. — Из Петербурга пришла телефонограмма: в рабочих районах собралась толпа и движется к центру!
ГЛАВА 6
Первая ночь моего правления запомнилась мне бесконечными совещаниями, летучками и звонками. Как же я ненавижу эту вертикаль власти! Почти вся верхушка страны собралась сейчас в Москве и каждый считал своим долгом позвонить мне и выдать свои умные и очень ценные указания! Пока я не потребовал от императора прекратить эту канитель, телефоны так и продолжали надрываться, не давая сосредоточиться ни на чем. И лишь после того, как он там одернул самых ретивых, пыл желающих мною поруководить малость унялся.
Забот хватало: коммунальщиков собирали с бора по сосенке. На каждого с трудом найденного специалиста приходилось по двойке-тройке прикрепленных недоучек, что тупо выполняли его указания, латая сети на авось и небось. О технике безопасности никто не вспоминал, так что несчастных случаев хватало. Но к утру пропавшую воду в центр подали.
О канализации я успел узнать столько, что теперь и захочу — не забуду. Забивший посреди Невского фонтан из дерьма очень способствовал скорости усвоения информации.
Медиков вытащили всех, невзирая на возраст и выслугу. Распределяли по больницам и моих однокашников, и столетних стариков, а были и такие. И никто не отказал, а многие уже и сами работали добровольно. Не обошлось без курьезов: каким-то образом в списки попали несколько докторов философских наук, но они отнеслись к произошедшему сугубо профессионально — по-философски и отправились на выделенные рабочие места до того, как разобрались с ошибкой.
Раскулачил клановых на их поредевшую гвардию. Теперь они не только патрулировали свои кварталы, но и помогали сводному столичному гарнизону. С военными дела обстояли не так уж и плохо, как мне казалось вначале: боевой вирус, а уже не приходилось в этом сомневаться, был настроен в первую очередь против одаренных, занимавших почти все офицерские звания, из нижних чинов заражались единицы.
Собственно, то же самое творилось и во всем остальном: после растерянности первых двух дней и чехарды смены власти места выбывших командиров, директоров и начальников заняли мало подверженные вирусу обычные люди и редкие обладающие иммунитетом одаренные, а жизнь столицы со скрипом и скрежетом двинулась дальше. Это не значило, что я мог, свесив ножки, почивать на своевольно занятой должности, но какой-то оптимизм внушало.
— Скажите, ваше превосходительство, вам не приходилось иметь дело с Varicella Zoster? Это…
— Я знаю, что это, — перебил я забирающего у меня кровь целого доктора наук с весьма характерной внешностью. — Приходилось. Не далее как этим летом перенес.
— Как так? — Гольдштейн от удивления резко дернул иглой, заставляя меня взвыть и вспомнить всю его родню по материнской линии — несомненно очень достойных людей.
— Перепил, — лаконично пояснил ему, когда пережил поток извинений.
— Это ж сколько надо было?.. Простите, ваше превосходительство, это не мое дело. А вы, господин майор? — обратился он к присутствующему в кабинете Земеле, который уже подвергся вампирской атаке и теперь недоуменно уставился на Соломона Ароновича, силясь понять, что тот спрашивает.
— Ветрянкой болел? — перевел я ему вопрос.
— А?.. — очнулся он. — Да болел вроде бы. В детстве. У родителей уточнить надо.
— Благодарю, — многозначительно произнес Гольдштейн, убирая пробирки в свой чемоданчик.
— Стоять, бояться! — поспешил приказать я, пока он не ушел. — С этого места поподробнее!
— В подробности, с вашего позволения, вдаваться все же не буду, — усмехнулся он в ответ на мои команды. — Неспециалисту понять трудно, поэтому только вкратце: новый вирус, мы назвали его Fugiens mortem, имеет общие корни с Varicella Zoster. Весьма элегантное решение — редко кто из одаренных имеет к нему иммунитет. Вы, ваше превосходительство, счастливчик! Впервые вижу, чтобы пьянка имела не отрицательные, а положительные последствия. Это не значит, что «летучая смерть» совсем для вас безопасна, даже обычной ветряной оспой можно заразиться дважды за жизнь, но несомненно ваши шансы на порядок выше, чем у остальных. Ваши тоже, — кивнул он Олегу.
— Вакцина от ветряной оспы существует?
— Да, существует. Это, к сожалению, не наша разработка, а наших японских коллег, но у нас есть образец, и его мы проверили при первых же подозрениях. Бесполезно! Вирус так изменен, что имеющаяся вакцина бессильна. Разве что теперь, когда мы знаем, в каком направлении работать, результат — вопрос времени.
— Хотелось бы побыстрее. — Я скривился, натягивая обратно свой неуместно парадный, но уже пропахший потом мундир.
— Всем хотелось бы, но не забывайте: у нас очень мало наработанной базы. При повсеместно принятом запрете на изучение одаренных мы до сих пор довольствовались лишь разрозненными данными.
— Кое-что по этому вопросу я вам, возможно, подкину, — сказал я, вспомнив о своей хранимой в тайнике уже целой коллекции носителей информации.
Началась она с той самой первой флешки Залесского, что когда-то давно разыскивал по доброму десятку поездов. Случайно затесался на ней целый раздел, посвященный в том числе и вирусам. Сведения крайне скудные, в основном на уровне гипотез, но кто знает, может быть, натолкнут исследователей на нужные мысли. Насколько мне было известно, только эта флешка и составила наследство Залесского, остальные материалы ненормального завуча сгинули в подвалах Приказа.
Вторым пополнением стали выписки и копии документов из архива, где я проработал без малого два года. Среди тонн мусора, которые вольно-невольно просматривал при сканировании, встречались иногда и драгоценные крупицы по теме. Если что находил — копировал и для себя. Охрана, живущая прошлым веком, только к выносимым бумагам придиралась, понятие электронных носителей еще далеко не везде прочно вошло в обиход.
Туда же добавились лабораторные журналы из Бобринского поселка, мои личные записи наблюдений за восстановлением источников, которых набралось уже за два десятка, но даже не это являлось изюминкой коллекции — по уши благодарный за дочь Сорецкий, начиная с июня, сам или с помощью своих людей периодически подкидывал мне на берег занятные посылочки. Первую, как сейчас помню, не приближаясь, издали смыл в Неву, после чего запаковывать их Папа перестал, но последующие появляющиеся на моем бревне разнокалиберные флешки я все равно никогда напрямую в руки не брал — перемещал ветрами. Что меня интересовало — вор догадывался. Неудивительно, с его-то опытом и знанием людей. Не все подарки шли в масть, встречался и откровенный бред, но полезного все же было больше. Там, я помню, тоже что-то про вирусы мелькало.
Кстати, надо узнать, что у меня по тюрьмам творится! А то, может быть, уже все заключенные разбежались, а я тут сижу и ни сном ни духом!
Пока я прикидывал, что отдать на откуп ученым, Гольдштейн закончил паковать свой груз и вопросительно смотрел в ожидании разрешения удалиться.
— А чем-то еще помочь я вам могу? Люди? Назовите фамилии, я вам их найду, если они здесь и живы. Материалы, оборудование, больные, трупы… Что вам нужно?
— Список людей мы сюда уже подавали, видимо, до вас не дошел. Я вам сейчас, ваше превосходительство, еще раз набросаю, это несложно! Тех, кто действительно может помочь, прискорбно мало. Оборудование… оборудование у нас лучшее, материалов тоже хватает. Я бы только попросил вас не дергать нас так часто, мы и без того работаем на износ.
— Хорошо, учту.
Подождал две минуты, пока Соломон Аронович скрипел ручкой по бумаге.
— А это как читается? — спросил я, споткнувшись на первом же имени, прочитав… не буду уточнять, что я прочитал!
— Хун Хунли. Понимаю, непривычно для нашего слуха. Это видный китайский ученый, прибыл вместе с их делегацией на свадьбу ее высочества. До того как началась эпидемия, у него был запланирован ряд лекций, встреч, в том числе и на нашей кафедре. Не думаю, что он уехал в Москву.
