Клятва киммерийца - Уоренберг (Варенберг) Энтони (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗

Ллеу все-таки опустил глаза… поднятые вверх застывшие лица следили за ним с приоткрытыми ртами, а канат вдруг показался ему чешуйчатым телом гигантской змеи. Юноша сжал зубы, a, тот сзади, злобно и отчетливо хихикнул.

От этого издевательского смешка страх внезапно отступил, сменившись всецело поглотившим Ллеу желанием показать подлой твари, кто из них двоих сильнее.

Как говорится, хорошо смеется тот, кто смеется последним!

Ретана приближалась.

Истекали последние мгновения перед прыжком, который на твердой земле вовсе не был бы для Ллеу проблемой, но здесь!.. Девушка оказалась прямо перед ним. «Давай, Энар!» — прошептала она и быстро пригнулась, присев, будто сложившись пополам. Он оттолкнулся от каната и взвился вверх, точно подброшенный пружиной, совершив в воздухе те самые два оборота, — и вновь опустился на шаткую, почти призрачную опору с другой стороны от Ретаны, оставив девушку позади.

Народ внизу взорвался рукоплесканиями и криками восторга, но тут преследователь шепнул: «Ты проиграл, Энар!» В какое-то мгновение Ллеу, точно не вовремя разбуженный лунатик, осознал, что совершаемое им сейчас совершенно нереально, немыслимо, он не может делать подобного!..

Юноша полностью утратил веру в собственные силы, в саму возможность удержаться на проклятой веревке. Толпа, словно тысячеглазый и тысячерукий монстр, исторгла единый вздох ужаса, когда гибкая фигурка, кажущаяся снизу такой маленькой и хрупкой, пошатнулась — и сорвалась вниз.

Иоменри закрыл глаза и отвернулся, чтобы не видеть последнего полета своего сына — и с остановившимся сердцем ждал звука глухого удара о землю. Но прошел миг… другой… а он ничего не слышал. Заставив себя взглянуть, что же происходит, факир увидел, что парень висит, вцепившись в канат руками — значит, он совершенно непостижимым образом ухитрился схватиться за трос при падении. Ретана уже достигла противоположной опоры и была готова спуститься вниз — но она тоже стояла, замерев, и, не дыша на Ллеу, отчетливо представляя себе на его месте своего возлюбленного… «Только бы ему не пришло в голову попытаться снова встать на канат, — подумала она, — о, Энар перебирай руками, это в тысячу раз надежнее. Но нет. Ллеу сказал, что пройдет — и был обязан пройти, а не проползти. Он подтянулся на руках — и снова будто взлетел на канат, ощутив необыкновенную легкость; его тело словно утратило вес… Вернее, в тот момент, когда юноша на последнем пределе выдохнул одно только имя: «Оттфрид!» — он почувствовал, как невидимые, добрые и сильные руки его лесных отцов подхватили и поддерживают его. Всевидящие в самом деле оказались с ним рядом, когда он остался совершенно один, и больше надеяться было не на кого.

Преследователь взвыл от ненависти, но было поздно. Миг гибельной слабости и неверия миновал. Теперь Ллеу шел по канату совершенно легко и свободно — и мог бы, кажется, точно так же двигаться по воздуху, который, без всякого сомнения, выдержал бы его сейчас!..

Только вновь оказавшись на твердой земле, юноша понял, что никогда, даже за все золото мира, не повторил бы ничего подобного. Иоменри н Ретана уже бежали к нему, и в глазах их блестели слезы. Но Ллеу смотрел не на них; его взгляд был прикован к другому человеку.

— Конан! Ты… был здесь? Ты видел?..

От затрещины, которую отвесил ему варвар, у парня зазвенело в ушах и, что называется, искры из глаз посыпались. Ллеу отлетел локтей на пять и едва удержался на ногах.

— Мальчишка, жалкий придурок!.. Да делай ты что хочешь — я тебя больше знать не желаю.

Ярость киммерийца была вполне оправданной. Ллеу не имел права так рисковать собой, а раз он все же так поступил — значит, ему попросту наплевать на возложенную на них миссию. Конан развернулся и зашагал прочь.

— Подожди, — Иоменри догнал его и попытался остановить, — ты не понимаешь… За что ты ударил его?

— Что тут понимать?! Этот щенок в очередной раз пожелал порисоваться перед бабой. Да сколько угодно — но теперь без меня.

— Но он прошел за Энара… Вместо него. Позволь объяснить тебе… выслушай же меня!

— Не буду я слушать всякую чушь, которую вы намерены тут плести. Кстати, вот этот ваш Энар, я привез его обратно. А ты, — обратился варвар к Ллеу, который стоял рядом молча, даже не пытаясь оправдываться, — забирай свою ветку и можешь дальше идти к антархам один. С меня хватит.

Он передал юноше ветвь маттенсаи, вскочил в седло — и спустя несколько мгновений лишь облако пыли, поднимаемой копытами бешено скачущего жеребца напоминало об их прежней дружбе.

Ллеу подавленно опустил голову. В сердце зияла холодная пустота. Он знал, что поступил правильно, по закону сердца, — но что было юлку от правоты, стоившей возникшей между ними дружбы, если не сказать — братства?.. И что, и самом деле, можно было тут объяснить?

Иоменри положил руку на поникшее плача юноши.

— Успокойся. Он вернется.

— Нет. Конан не из тех, кто возвращаются. Я оскорбил и предал самого удивительного человека, с которым могла свести меня судьба. Он спас мне жизнь. Возвратил утраченный рассудок и тысячу раз рисковал собой ради меня. И он… никогда не сбивается с избранного пути. Что ж… я тоже не собьюсь. Прощайте!

— Подожди, — сказал факир. — Понимай», что ты торопишься, но я не задержу тебя надолго. Пойдем со мной.

Ретана и Энар судорожно обнимали друг друга, не вмешиваясь в разговор. Девушка вполголоса объясняла своему жениху, что произошло.

Отведя Ллеу в сторону, Иоменри снял что-то с собственной шеи и на ладони протянул ему.

— Возьми. Это больше, чем просто амулет. Эта вещь передается в моем роду из поколения в поколение и после меня должна была перейти а моему сыну… но ведь ты и есть мой сын. И я хочу, чтобы она была с тобою и хранила тебя точно так же, как множество раз защищала меня самого.

Ллеу вгляделся. То, что он теперь держал в руках, было фигуркой ящерицы из полупрозрачною красноватого камня. Внутри просвечивали причудливые узоры и прожилки.

Небольшая, около пальца длиной, ящерка как будто дремала, свернувшись кольцом. Приоткрытая пасть, полная маленьких, но острых зубов, казалось, вот-вот вцепится в прозрачный чешуйчатый хвост. Фигурка была выточена из цельного куска сердолика; древний мастер — а фигурка была, безусловно, очень древней — столь тщательно обработал камень, что ящерица получилась совершенно как живая.

Несмотря на подавленное состояние, Ллеу восхищенно любовался совершенством крошечной скульптуры.

— Точно. Она живая, — подтвердил его догадку Иоменри. — То, что ты видишь, — это не просто прожилки камня, а ее внутренние органы. Я не знаю доподлинно, откуда взялась эта ящерица, но мне рассказали, что дед моего деда нашел ее где-то в горах. Береги ее. Она поможет тебе, когда ужо ничто не сможет дарить надежду. А теперь иди… и пусть удача будет с тобою на всех путях, что тебе предстоит преодолеть!..

Юноша бережно повесил фигурку ящерицы на шею. Он не имел представления об ее свойствах, но не сомневался, что подарок, сделанный от чистого сердца, во всяком случае, не сможет причинить никакого вреда.

..День, ночь и весь следующий день Ллеу покидал седло лишь для того, чтобы дать отдых скакуну. Стремительное движение вперед позволяло хоть немного отвлечься от тягостных мыслей о том, как нелепо он расстался со своим другом. Юноша пытался убедить себя, что слезы, непроизвольно наворачивающиеся на его глаза, выбивает бьющий в лицо ветер.

Просто ветер. Ничего больше…

Но даже усталость не приносила успокоения. О, если бы они с Конаном расстались не так…

К концу третьего дня он добрался до какого-то степного поселения. Такие и прежде нередко встречались на его пути, но Ллеу объезжал их стороной. Ему хотелось побыть одному. К тому, чтобы снова общаться с людьми, он попросту пока не готов.

Погода однако начала резко портиться. Ветер усиливался с каждым мгновением, небо заволокли непроглядно темные тучи. И неожиданно на Ллеу навалилась невыносимая усталость, Глаза словно закрывались сами собой, он засыпал прямо в седле. Рассудив, что двигаться дальше в таком состоянии нет смысла, юноша все-таки решился поискать пристанища в селении, не полюбопытствовав даже об его названии. Что-что, а уж Бритунию он теперь знал неплохо и никаких неожиданностей не предполагал. Во всяком случае, им с киммерийцем до сих пор никто не отказывал.