Драконья гавань - Хобб Робин (библиотека книг .TXT) 📗
— Лучше? — тем не менее, ответил он. — Нет, Тимара, мне пока не лучше. Но, вероятно, скоро станет.
Голос его звучал сипло, словно в горле пересохло. Она задумалась, уж не пил ли он, но тут же упрекнула себя за подобную мысль. Он просто очень болен, вот и все.
Когда Седрик отвернулся, даже не попрощавшись, Тимара заметила, что он тащит тяжелый деревянный ящик. Вот из-за чего он так неловко спускался по трапу. Он шел, кренясь на один бок, словно ноша была для него слишком тяжелой. Тимара едва не кинулась за ним вдогонку, чтобы предложить свою помощь, но вовремя остановилась. Конечно же, любой мужчина почувствует себя униженным, если она заметит, насколько он ослабел. Лучше оставить его в покое, и пусть справляется сам.
Тимара отправилась искать среди драконов Синтару. Скатанное одеяло било ее по спине. Сделав три шага, она скинула его и взяла в охапку. Ссадина на руке затянулась коркой и быстро подживала, но длинная царапина вдоль спины, казалось, не зарастала вовсе. По большей части, чешуя неплохо защитила ее от зубов Меркора, но здесь не выдержала. Первой заметила рану Сильве, когда заставила Тимару снять рубашку, чтобы перевязать ей руку.
— Что это? — спросила девочка.
— Ты о чем? — уточнила Тимара, все еще дрожа.
— Об этом, — пояснила Сильве и тронула ее кожу между лопатками.
Прикосновение отдалось болью, как будто она ткнула пальцем в гнойник.
— Выглядит так, будто ты порезалась, и рана закрылась. Когда это произошло?
— Понятия не имею.
— Надо промыть, — решила Сильве.
Не дожидаясь возражений, девочка содрала с раны корку. Теплая жидкость потекла по спине Тимары, и она оглянулась через плечо, ожидая увидеть на лице Сильве омерзение. Но та без малейшего недовольства вычистила гной, промыла рану чистой водой и перевязала. Порез должен был начать заживать. Однако вместо этого он гноился, распухал, ныл и иногда по утрам сочился влагой. Тимаре нечем было обработать рану, и она не испытывала желания вверять свое ящеричье тело чьим-либо заботам. Все заживет, упрямо повторяла она себе. На ней всегда все заживало. Просто на этот раз понадобилось больше времени. И болит сильнее обычного.
Охотникам сегодня не повезло. Тимара не учуяла мяса, только жарящуюся на костре речную рыбу. Когда-то девушка очень ее любила, почитая редким лакомством. Но сейчас, даже отчаянно проголодавшись, решила обойтись вяленым мясом.
Драконы тоже были разочарованы. Несколько крупных самцов, сердито плюясь, бродили по топкой отмели. Ранкулос топтался по мелководью, словно надеялся найти там еще какую-то пищу. В сытые вечера драконы часто собирались вокруг костра вместе с хранителями. Они тоже наслаждались теплом. Но этим вечером звери остались голодны и держались поодаль.
Тимаре было бы трудно найти Синтару в темноте, если бы она полагалась только на зрение. Но ей требовалось всего лишь нащупать нежеланную связь, протянувшуюся от нее к королеве. Драконица расположилась на выдающемся в реку выступе косы и глядела туда, откуда они пришли.
И она была не одна. Приблизившись, Тимара различила голос Элис.
— И ты послала ее прямо туда, — мягко выговаривала та Синтаре, — намеренно, без предупреждения. Конечно, она расстроилась. Я тоже не хотела бы внезапно наткнуться на подобную сцену. А у нее ранимая душа, Синтара. Мне кажется, тебе стоило бы больше считаться с ее чувствами.
— Едва ли она может позволить себе оставаться «ранимой», — язвительно ответила драконица.
Тимара остановилась, прислушиваясь, не скажут ли о ней еще чего-нибудь, и угрюмо подумала, что скоро из нее выйдет вполне умелый соглядатай.
— Она и без того сильна и вынослива, — решительно возразила Элис. — Но если ее душа ожесточится, лучше она от этого не станет. Только черствее. И, на мой взгляд, будет жаль, если с ней случится такое.
— Будет жаль еще больше, если она навсегда останется такой, как сейчас: безропотной, связанной правилами, которые придумала не она, вечно обрывающей себя на полуслове. Среди драконов и Старших все знали, что каждая самка — королева, вольная выбирать сама и следовать собственным желаниям. Вот чему должна научиться Тимара, если намерена и дальше мне служить.
— Служить тебе? — ахнула Элис. — Вот как ты себе это представляешь? Ты считаешь ее своей прислугой?
Многое изменилось, решила Тимара, с тех пор, когда каждое ее слово, обращенное к Синтаре, имело форму цветистого комплимента. Теперь же она, похоже, разговаривала с драконицей, просто как женщина с женщиной. Интересно, это она сама так изменилась? Или же Синтара, вполне уверенная в их преданности, перестала растрачивать на хранительниц свои чары? Тимара улыбнулась, услышав, как Элис ее защищает, однако мгновением позже та поплатилась за нахальство.
— Разумеется, она служит мне. Или, по крайней мере, у нее есть для этого задатки, если ее дух обретет королевское величие. Какой мне прок от служанки, раболепствующей перед другими людьми? Как она сможет потребовать лучшего для меня, если вечно им уступает? Прежде, Элис, мне казалось, что ты тоже сможешь мне служить. Но в последнее время ты разочаровываешь меня еще сильнее, чем Тимара. И я не вижу, чтобы ты пыталась измениться. Возможно, ты уже слишком стара и неспособна на это.
Обиду можно выразить и молчанием. Тимара вдруг поняла это, поскольку расслышала боль Элис, и та выдернула ее из темноты. Она не стала притворяться, будто не слышала их разговора, а сразу бросилась на защиту старшей женщины.
— Я не представляю, с чего бы нам вдруг захотелось служить такому надменному, неблагодарному созданию, как ты! — выпалила Тимара, встав между ними.
— А, добрый вечер, мелкая проныра. Как тебе понравилось прятаться в темноте, подслушивая нас?
Враждебность так и рвалась из груди драконицы. Синтара буквально светилась от гнева. Ее окружило серебристо-голубое мерцание, исходящее из разросшейся бахромы у нее на шее. От света драконицы по платью Элис побежала металлическая рябь. Зрелище было захватывающе прекрасным: рыжеволосая женщина в искристо-медном наряде напротив серебристо-голубой драконицы. Они напоминали сцену из старинной сказки или с гобелена, и не будь Тимара так рассержена на Синтару, эта красота совершенно сразила бы девушку. Драконица ощутила ее восторг и принялась прихорашиваться, расправляя крылья и встряхивая ими так, чтобы стало заметно их свечение. Переливчатые крылья сделались крупнее, чем помнилось Тимаре.
— Я с каждым днем становлюсь все сильнее и прекраснее, — подтвердила драконица, без усилий читая ее мысли. — И пусть те, кто твердил, будто мне никогда не взлететь, подавятся собственными словами. Только Тинталья может соперничать со мной по красоте и силе, но настанет день, когда равных мне не будет. И я не стыжусь говорить об этом вслух. Я знаю, кто я. Так зачем мне терпеть общество робкой жертвы, которая ноет и хнычет от жалости к себе, но не смеет бросить вызов проявившему интерес самцу?
— Бросить вызов самцу… — ледяной голос Элис оттаял от замешательства.
— Разумеется, — высмеяла драконица ее непонимание. — Он красуется перед тобой. Он достаточно силен и здоров. Он ходит за тобой след в след. Он льстит тебе и признает твой ум. И ты не скроешь от меня, что заметила его влечение к тебе и находишь его привлекательным. Но прежде чем ты получишь его, ты должна бросить ему вызов. Тебе, конечно, недоступен брачный полет, битва в воздухе, когда он пытается тобой овладеть, а ты ускользаешь, испытывая силу его крыльев. Но издавна известны и другие способы, какими самцы Старших некогда могли проявить себя. Брось ему вызов.
— Я не из Старших, — возразила Элис.
Тимара отметила про себя, что женщина не стала оспаривать прочие утверждения Синтары. Кто же этот поклонник, которого Синтара полагает достойным Элис? Седрик, вдруг поняла девушка. Красивый мужчина из Удачного, который, похоже, состоит в ее распоряжении. Не из-за Элис ли он сегодня спустился на берег? Может, надеялся на встречу с ней? Тимару пробрала сладостная дрожь, неприятно ее поразившая. Что с ней творится? Она сурово запретила себе представлять, как они будут прижиматься друг к другу, подобно Джерд с Грефтом.
