За гранью (СИ) - Механцев Борис (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗

— А Вы?

— А я так ошибаюсь, только чтобы показать, каков уровень среднего бойца. Мне не нужно рубить в полную силу, мне платят не за убийство, а за обезоруживание противника, Сашки!

— Ясно…

— Хорошо. Пожалуй, хватит на сегодня.

— Саид, передай нашим собеседникам мешок с едой… вот этот. Думаю, дней на пять им хватит, а там… Тропа есть тропа.

— Спасибо.

— Не за что. Я тебе еще должен, а сколько точно — выясним после моего возвращения из твоего мира. Но что немало, это точно.

Зимние сумерки оказались предательски короткими. Когда Гай проезжал харчевню "Осенний Лис", казалось, что до темноты еще далеко. Поэтому он и решил проехать немного вперед и переночевать в следующем трактире. И теперь вынужден был путешествовать ночью.

Вообще-то ничего страшного не произошло. Погода стояла чудесная: легкий морозец не давал глазам слипаться, а крупные яркие звезды на высоком чистом небе вместе с набирающим силу месяцем давали достаточно света, чтобы наслаждаться красотой придорожных лесов и полей. Особенно если учесть, что молодой Гай Гисборн с детства отличался острым зрением. Однако, эту идиллию нарушало то обстоятельство, что он был голоден и с удовольствием бы поменял всю красоту ночного Бранденбурга на кусок хорошо приготовленного местного кабанчика. Кроме того, его конь явно устал, а Гай чрезвычайно дорожил своим скакуном по двум причинам. Во-первых, конь напоминал ему о родной Британии, которую он, волею судьбы, вынужден был покинуть.

Гай горько усмехнулся. "Волею судьбы…". Так говорят проигравшие, не желая признаться в собственной слабости. Но разве позорно быть слабее короля? Пусть даже не самого короля, а тех, кто от его имени правит страной, но что это меняет? Его Величество король Генрих вряд ли подозревал о существовании братьев Аллана и Гая Гисборнов. Конечно, именно он подписал указ об их аресте по обвинению в заговоре против престола, но таких указов ему пришлось подписывать немало — ибо заговоры эти плодятся ныне в старой доброй Англии как грибы после дождя. Он подписал и забыл, а колесо королевского правосудия раздавило род Гисборнов. Аллан уже обезглавлен в Тауэре и его, Гая, ждет та же участь, ежели он окажется в руках королевской стражи.

Аллан… Рыцарь без страха и упрека, в восемнадцать лет в своем первом походе получивший страшную рану и теперь до конца жизни обреченный на почти полный паралич. Старший брат, заменивший маленькому Гаю отца, погибшего во время очередного похода во Францию в тридцатом, когда младшему Гисборну было всего шесть. В тот год за Ла-Манш отправились все трое опоясанных Гисборнов. Самого старшего своего брата, Роджера Гай никогда не видел — он погиб под стенами Нортхемптона, когда армия "маршала Бога и Святой Церкви", сэра Роберта Фитцуолтера вырывала из Иоанна Безземельного Великую Хартию Вольностей. Средний сын, сэр Томас, отбыв в поход, вскоре покинул отца и брата, присягнув грозному сэру Симону де Монфору, и с тех пор он не возвращался в Англию. Отец, сэр Хьюго Гисборн погиб в этом походе, а спустя неделю вражеский топор повредил позвоночник сэра Аллана. Вернувшись в родовой замок на носилках, с которых ему уже не суждено было встать, он посвятил свою жизнь воспитанию маленького брата. И открыл ему родовую тайну — тайну Хранителей, которую не мог унести с собой в могилу. Именно его магический дар позволил предсказать грядущий арест. И именно он настоял, чтобы Гай отправился в изгнание, бросив самого Аллана на верную гибель: Хранитель не имеет права жить ради себя, он живет ради предков и потомков.

Итак, не по своей воле, но по долгу, Гай стремился оказаться подальше от владений Его Величества короля Генриха Третьего, и это было второй причиной, почему следовало беречь коня: путь на восток труден и далек, и остаться без лошади означало обречь себя на массу проблем. Правда, в небольшом мешочке на поясе у рыцаря было запасено еще изрядно монет, а в подкладку плаща они с Алланом зашили на черный день пару золотых колечек и ещё золотые серьги с рубинами, которые в любом крупном городе можно продать за хорошие деньги. Но, делая запасы на крайний случай, умный человек не начинает тут же этот крайний случай на свою голову кликать. Одним словом, за конем следовало просто хорошо ухаживать, и тогда можно рассчитывать добраться на нем не только до границы татарских владений, но и, если повезет, до самой заветной цели своего путешествия.

Тут же Гай себя одернул, что самая заветная цель у его путешествия совсем другая. Конечно, прекрасно было бы найти потомков ушедших на Восток, но главное для него — все же не это. Главное — найти место, где бы он мог поселиться, обзавестись домом и, верой и правдой служа новой Родине, раз его отринула старая, завести семью и продолжить свой род. Это был его долг — долг Хранителя, долг перед потомками, долг перед предками, долг перед Алланом. В первую очередь — перед Алланом, отдавшим ради выполнения этого долга свою жизнь.

Как всегда в таких случаях правая рука Гая нащупала перстень на безымянном пальце левой, затем скользнула на рукоятку меча, а потом — под плащ, где к поясу был подвязан большой кожаный мешок, плотно забитый свитками. Эти вещи он не должен был потерять ни в коем случае. Перстень и меч — реликвии рода Гисборнов, но только Хранитель знал их истинную природу и силу, а также то, чьего рода они реликвии на самом деле. Бумаги в мешке — архив.

Хранитель должен знать историю рода и передать её своему наследнику. Гай улыбнулся, вспомнив, как он изучал эти пергаменты и будто бы сам оказывался рядом со своими предками. Он наблюдал, как Иоанн Безземельный подписывает Великую Хартию Вольностей, рядом со своим отцом; бился с неверными на Ликийском побережье плечом к плечу с сэром Роджером; видел себя склонившегося в молитве у Гроба Господня вместе с сэром Робером; плыл через Ла-Манш в войске грозного Вильгельма Завоевателя с сэром Жоффруа… И дальше, дальше в глубь времени. То, что для других было легендами и сказками, для него — отзвуками реальных событий давно минувших лет. Он-то знал точно, кто на самом деле были рыцари Круглого Стола и как происходило то, о чем поют по замкам Европы красивую ложь сладкоголосые менестрели.