Телохранитель (СИ) - Алмазная Анна (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Друга? Майк вряд ли мог назвать целителя судеб другом. Да, он помогал Рэми. Как брату своего старшого, но как можно назвать другом солнце, освещающее тебе дорогу? Да и кого ему прочат в невесты…
Свой род? Да быть же не может…
— Мой повелитель! — выдохнул Майк. — Не знаю, достоин ли я!
— Это уже мне решать, достоин или нет.
***
Вечерний свет был мягкий, ласковый. Лился по деревянным стенам, красил их в медовые оттенки. Бера любила такие летние вечера. Тогда посетители становились добрее, задумчивее, медленнее. Меньше пытались приставать, отпускали меньше сальных шуточек, даже пили меньше… что не нравилось отцу.
А еще отцу не нравилось, что переодетая в простое платье архана так долго не отзывается в своих покоях. Потому и послал он дочурку с подносом с фруктами и свежим молоком… и Бера пошла, стараясь идти по старой лестнице как можно осторожнее. Упустит поднос, отец разозлится. Опять кричать будет.
На втором этаже в узком коридоре оказалось совсем тихо. Посетителей в их таверне почти не было, а кто был, те пропадали где-то в городе, по своим делам. Комната арханы была лучшей и находилась в конце коридора, в части, замыкаемой отдельной дверью. Бера с трудом открыла ту дверь, прислушалась…
Из комнаты не доносилось ни звука. Осторожно постучала и попыталась войти… дверь оказалась открыта. Бера скользнула внутрь, приготовившись прошептать слова извинений, и… замерла…
Поднос она все же выпустила. И кричал не отец, Бера. Громко и заливисто.
9. Рэми. Пробуждение
Обычно в эти разделы библиотеки его не пускали, но сегодня весь замок гудел от сплетен. Сначала шептали, что новый телохранитель мертв, потом, что все же жив, рассказывали о магической битве в саду, которая притянула всех к окнам, а потом о внезапном безумии целителя судеб, да таком, что весь замок задрожал. Да, Эррэмиэль умел притягивать внимание, а все тайное в замке быстро становилось явным.
Это было даже на руку. Он смог проскользнуть мимо двух хранительниц архива да так, что взволнованные женщины его даже не заметили, скользнул бесшумно меж высоких полок, в глубину полумрака, туда, где пылились без дела наиболее ценные и редкие книги.
Бесшумно пробежал меж полок, провел пальцами по корешкам, наслаждаясь остротой запретности. Нашел среди толстых томиков один… и раскрыв обложку, обнажил тайник, вырезанный в тонких страницах.
Округлый амулет, похожий на обычный кусок гранита, лег в ладонь, обжег неожиданным холодом. И потянуло взять что-нибудь еще с полок… но… отсутствие любой книги тут бы заметили. Начали бы искать, а ему не нужно было лишнее внимание.
И скопировать нельзя даже страницы, даже используя магию, слишком сильна защита. А все прочитанное мигом выветривалось из памяти. Потому пришлось с тягостным вздохом закрыть книгу, поставить ее на место и возвращаться… мимо активно жалеющих Эррэмиэля кумушек.
Убить принца и его телохранителя, увы, не удалось. Но все равно на что-то этот заговор, а пригодился. И Лера на что-то пригодилась… шептала ночами, что их ребенок может быть великим магом, ведь предок ее создал такое… такое… И даже выдала, где это «такое» искать, не думала, что он доберется до этой библиотеки. Он тоже не думал… до сегодняшнего дня.
Он, может, и попробовал бы… с магом… но было слишком поздно. Да и зачем жениться на шлюхе?
Кстати… целитель судеб силен, но и у него есть слабости… его близкие и Миранис. К Миранису, скорее всего, больше не подойдешь, но ведь остались еще…
И он выскользнул в затемненный коридор, улыбаясь. Да. И еще от одного человека неплохо было бы избавиться. Человека ли? Но точно дурака. А дураков при себе держать опасно.
Рэми сжал зубы, сдерживая рвущуюся наружу силу. Боги, этот проклятый день, наверное, никогда не закончится! Стоило вновь стать человеком, как Тисмен перенес их в покои Мираниса залитые светом закатного солнца, стянул с него плащ и кинул тунику:
— Оденься, придурок, — зло прошипел он.
Рэми с трудом повиновался, не понимая, чего от него хотят, как и, собственно, почему Тисмен злится. Ладони горели, кровь быстро выпачкала темную ткань, а прожитый вечер казался туманным и далеким, будто его и не было ничего в той зале. Будто не с ним рядом сидел Миранис, будто не Рэми превращался в зверя, мечтая только об одном: убежать. Куда, зачем… да важно ли?
— Тебе надо отдохнуть, — сказал вдруг Тисмен, помогая Рэми подняться.
— Позднее, — пытался возразить Рэми, но кто его слушал? — Я вернусь к себе…
Лиин ему поможет, он ведь тоже целитель.
— Вернешься, когда я тебе позволю. Дай себе помочь.
— И сам справлюсь, — огрызнулся Рэми, но Тисмен вновь и не думал злиться, лишь усмехнулся и выразительно посмотрел на руки Рэми
— Я заметил.
И стало вдруг дико стыдно: Рэми остался один лишь на мгновение, а натворил… Долго ему этого не забудут.
— Я не буду никого спасать, честно, — улыбнулся Рэми, примирительно подняв искалеченные ладони. — Я буду хорошим мальчиком и останусь… в покоях брата.
Но Тисмен, обычно отходивший так быстро, даже и не думал улыбнуться в ответ. Он шагнул к Рэми и холодно сказал:
— Ты будешь хорошим мальчиком и ляжешь в кровать. И либо ты заснешь и дашь себя исцелить, либо мы будем и дальше терять время на разговоры и подождем, пока ты упадешь в обморок от потери крови, и все равно окажешься в этой кровати. Выбирай. Что делать после исцеления решать не мне, не тебе, а принцу.
— Он уже решил! — выдохнул Рэми. — Ты забыл?
— Я ничего не забыл. Оговорюсь, Миранис решит, а мы одобрим. Или не совсем одобрим. Твой конфликт с принцем мы обсудим позднее. В постель я сказал!
И грубо толкнул Рэми на кровать принца, да так, что тот спиной приложился о столбик балдахина. Проклятие! Не драться же с ним!
И раньше, чем Тисмен сам подошел к кровати, Рэми вздохнул и послушно упал спиной в мягкие перины. Разбитые в кровь ладони болели невыносимо, и Рэми никак не мог вспомнить, где он их так ранил. Он вообще не помнил ничего после того, как согласился идти с дозорным. И свое превращение в зверя, как и разговор с Миранисом… но и спать теперь не хотел.
Тисмен сел на кровать, прикоснулся ко лбу Рэми, и сразу же окутала, позвала за собой ласковая, знакомая сила. Сам того не заметив, Рэми заснул, а когда проснулся, боль в руках уже утихла. Несколько не веря, он поднес ладонь к глазам, слегка пошевелил пальцами. Мелькнули синим и вновь погасли разбуженные татуировки, и Рэми прикоснулся к вискам, пытаясь выгнать из головы ноющую боль.
— Полежи еще немного, — тихо прошептал рядом Тисмен. — Жар скоро пройдет, и тебе станет лучше.
Лежать в тяжелой полудреме было хорошо, даже приятно. Кто-то ходил рядом, менял быстро становившиеся теплыми компрессы, что-то кому-то шептал, кажется, отдавал короткие приказы. Рэми не различал ни голосов, ни слов.
Не сразу понял он, что лежит открыв глаза и смотрит в вышитый серебренными звездами темно-синий балдахин, наблюдая, как бегает по ткани отблеск огонька, мечущегося за стеклом светильника.
Ночь… была глубокая ночь. Замок кутался в тишину, за открытым окном рассыпалась по синему бархату россыпь звезд и перешептывались о чем-то деревья. Пахло росой и цветущими розами, пронеслась по небу легкая тень.
Рэми улыбнулся, позвал, вытянув вперед руку. Маленькая, серая в черных полосах сова уселась на запястье, посмотрела круглыми, умными глазами, и, послушавшись бесшумного приказа, улетела в открытое окно. На охоту.
Вновь разболелась голова и, наверное, он ненадолго заснул, а когда проснулся, мелькнула перед глазами украшенная перстнями ладонь, убирая ото лба прилипшие волосы. Движения были мягкими и осторожными, прикосновения чужих пальцев — прохладными, умиротворяющими, и боль в висках стала из острой пульсирующей, а позднее и вовсе отхлынула, оставив за собой дивное ощущение покоя.
