Бойня (СИ) - Панасенко Дмитрий (книги онлайн полные версии TXT) 📗
ПРИМЕЧАНИЯ
18 — Человек, занимающийся обучением гладиаторов. Зачастую также является и хозяином бойца.
19 — Прайм — гладиатор-чемпион, получивший свободу. Секунда — боец профессионал, прошедший не менее, чем через сотню боев; претендент на участие в чемпионском турнире.
20 — Знаменитая кампания-производитель крупнокалиберного снайперского оружия.
21 — Не одно из названий метамфетамина, как наверняка, предполагают знающие господа и дамы, а мощный синтетический наркотик-стимулятор, широко применяющийся солдатами во времена «последней войны». Учитывая довольно простую технологию изготовления и широкий спектр «практического» применения — довольно популярное средство для любителей «полетать» на Пустоши.
22 — Евангелие от Луки, п. 11.9
23 — Мутация, как вы понимаете, явление спонтанное, генетическая модификация же действие целенаправленное. Вследствие этого, прошедшие «генный тюнинг» люди, зачастую обладают многими разными необычными «дополнениями», а вот мутанты… Как вы, наверное, уже догадались, модификация, повлекшая за собой физические изменения, которые предполагают серьезное качественное превосходство над среднестатистическим Homo sapiens.
24 — В чистое поселение пускают только людей и модификантов с лицензией проведшего процедуру мастера.
25 — Устоявшееся на пустошах определение, означающее специалиста по ремонту механизмов и электроники.
26 — Купцы, специализирующиеся на торговле «дурью».
27 — Просторечное название работорговцев.
28 — Устоявшееся обозначение мотоциклов и легкового транспорта (на самом деле довольно расплывчатые определения, ибо в пустошах в зависимости от фантазии и возможностей создателя можно встретить, как и здоровенный трехколесный и пятиместный байк с дизелем от грузовика, так и одноместный кар, приводимый в движение электромотором от довоенной стиральной машины).
29 — Форма lues, получившая вследствие мутаций почти полную устойчивость к антибиотикам.
30 — Соль, помимо серебра и патронов — третья по популярности универсальная обменная единица на пустошах. Чистая, не «набравшая» радионуклидов и не нуждающаяся в серьезной очистке соль является относительно редким товаром. Основным поставщиком «чистой» соли являются кочевники, раскопавшие под солончаками достаточно глубокие, чтобы не пострадать во время Черных дней, соляные шахты.
31 — Песчаные крысы, пустынные крысы, пустынники — общее обозначение мелких банд, орудующих в степи.
Глава 3. Предвкушение
Забудьте о моем последнем сообщении. Она в одиночку умудрилась зачистить все основные пути и тракты от Горькой соли до Козьей ямы. Притащила здоровенный мешок ушей в доказательство. Уши. Черт возьми, гребаные уши… И кто ее надоумил?.. Не меньше десятка принадлежат явно не людям, а у нее даже оружия нормального нет. Несколько ножей, пара дротиков, дурацкая фреза-топор, которую она уже сломала, да древний, как дерьмо мамонта, помповый дробовик. Черт. Эта девочка начинает мне нравиться. Распоряжусь выдать ей нормальное снаряжение и комплект лезвий. Мне, кажется, ей понравятся винтовки из последней партии. Конец связи.
Из сообщения 14.7/28-197 Ст. Паладин Ваймс.
АРХИВ операции «ПЕСКИ»
Сказать по правде, Ллойс ненавидела города. Большое количество людей вокруг заставляло ее нервничать. Улицы, заваленные грязью и нечистотами, заполненные вечно спешащими куда-то, толкающимися, подозрительно косящимися, провожающими недоуменными и злобными взглядами людьми, раздражали. А липнущая к коже нестерпимая вонь сотен жрущих, гадящих, снующих туда-сюда, словно мусорные крысы, немытых тел будила полузабытые, подернувшиеся пеплом прошлого угли воспоминаний. Воспоминаний о рабских загонах, обмане, неисчислимых предательствах, об ударах дубинок надсмотрщиков, о пробивающих организм электрических разрядах, холоде карцера и пыточном столбе. О сотнях брызжущих вспененной слюной, опьяневших от крови, перекошенных кровожадным предвкушением, мало в такие моменты отличающихся от звериных, рож зрителей, приходящих смотреть на ее бои. На то, как из безоружной мутантки будут «выбивать дерьмо». Стрелять в нее из дробовиков и пистолетов, тыкать электострекалами, травить дикими зверьми.
Однажды ее выкинули на круг арены к целой стае упырей… Она до сих пор не понимала, как и почему не заразилась мертвой гнилью. Наемница чуть слышно хмыкнула. Один из ее давних знакомых восхищался городами. Сравнивал их со сложными часовыми механизмами. Он вообще был помешан на всех этих маятниках, храповиках, стрелках и шестеренках, даже показывал ей их довоенные фотографии старых часов. И просто обожал рассуждать о каких-то социальных лифтах и сложившейся иерархии. И важности осознания того, что каждый, от владеющего половиной города главы клана до последнего раба, необходимы для того, чтобы этот механизм, работал.
Губы Ллойс невольно разошлись в горькой усмешке. Легко рассуждать о важности и принадлежности к элите, если в детстве тебя качали в серебряной люльке, а живешь ты под крышей одного из самых высоких небоскребов города. Просто считать мироустройство правильным и справедливым, когда ты пьешь очищенную от химии, токсинов и радиации воду, спишь в теплой постели и ешь то, что выращивают в твоих собственных теплицах и скотофермах сотни рабов. Что такое социальные лифты и иерархия, Элеум так и не поняла, но то, что тот парень был бахнутый на всю голову, сообразила сразу. Она до сих пор не могла взять в толк, зачем Гектор Сильвер — один из отпрысков главы самого сильного клана в Сити, «заказывал» ее на ночь каждый день почти три месяца. И почему за это время не тронул ее и пальцем. Только усаживал ее голой на дурацкий декоративный камень и просил одного из охранников дать ей в руки не менее дурацкий, нелепо огромный топор. После чего старательно перерисовывал получившееся на кусок натянутой на деревянную раму холстины. И почему нельзя было воспользоваться камерой обыкновенного планшета? У него, ведь, по дому их десятки валялись. Зато после «сеанса» ее потом в прикиде всегда неплохо кормили…
Ллойс шумно вздохнула. Гектор, Гектор… Как же ты, наверняка, расстроился, когда «воплощение ярости» разрубило твоего двоюродного братца на две половинки. Впрочем, все было по-честному. Ну, почти. В том бою на нее никто не ставил. Всем было понятно, что у еле стоящей на ногах раненой девки против одного из лучших боевиков «Серебряной крови» нет не единого шанса…
Самой наемнице крупные поселения больше напоминали трупы. Самые обычные, провалявшиеся пару недель на солнце, кишащие червями, исходящие гнилью, отвратительно воняющие куски тухлого мяса. А еще в городах Ллойс всегда не хватало воздуха. Самого обычного, пахнущего ржавчиной и занесённой ветром пылью пустошей. Сгустившаяся, пропитанная миазмами концентрированной жизни атмосфера давила на плечи, сжимала горло, лезла в глаза, медленно, но верно разжигала спрятавшуюся глубоко внутри, скованную цепями длительных медитаций и дыхательных упражнений ярость.
Подходя теперь к раскинувшемуся у стен базару, Элеум поймала себя на мысли, что на полном серьезе прикидывает, как бы половчее схватить какого-нибудь зарвавшегося прохожего и отрубить ему голову. Или еще лучше, оторвать. Медленно и со вкусом. А потом сыграть ею в мяч. Может, вон того, толстого и кривоногого, загорелого до черноты, нацепившего на себя шапку со знаками клана Южных ханов мужика, что только что наступил ей на ногу? Или вон того, разодетого в пижонский, попугаичьей расцветки довоенного кроя костюм, хлыща с красными то ли от недосыпа, то ли от лишней дозы выпивки глазами, что при виде ее приближения брезгливо поджимает губы и жестом подзывает поближе чуть отставшего охранника? Или вон тех, скалящихся из темноты переулка, секунду назад буквально раздевших ее взглядом, а сейчас в полголоса обсуждающих: стоит ли попытаться отжать у мутки явно слишком большой для нее рюкзак, что в этом рюкзаке может быть, и насколько реально будет запугать и затащить ее куда-нибудь подальше от лишних глаз.
