Ключи к измерениям - Дрей Прескот (сборник) - Балмер Генри Кеннет (читаем книги TXT) 📗
— Танцовщицы в «Шлин-ферэо» удивительно хороши, — заметил Хуан. Я отлично понимал, что он ещё не раскусил меня и не знает, как со мной обращаться. Но даже если бы его мнение меня волновало, я все равно не потрудился бы его просветить.
— Спасибо, Хуан. Но сегодня я не в настроении любоваться танцовщицами, как бы они ни были красивы.
В свете луны роскошные волосы Хуана, густые и вьющиеся, отливали необыкновенным цветом. Это был добродушный молодой парень, изумительно дружелюбный, несмотря на свое воспитание. Право же, сезон-другой с Хэпом Лодером и моими кланнерами Фельшраунга в Великих Прериях Сегестеса пошел бы ему на пользу.
Именно он рассказал мне историю этого города — настоящего живого анахронизма, пережитка цивилизации в диком краю варварства. Когда империя, выкованная Вальфаргом, пала из-за внутрисемейных распрей лахвийских правителей, города восточного Турисмонда стали оплотом культуры и как могли сопротивлялись захватчикам-варварам, ползущим из-за северных отрогов Стратемска. Некоторые из этих городов были разграблены и покинуты, и сейчас среди их руин обитали лишь лимы, степные волки и рисслаки. Другие существовали по-прежнему, но ныне их заселяли варвары — зверолюди и полулюди. И все же уцелели города, которые сохранили лахвийскую культуру и цивилизацию. Они развивались дальше, каждый своим путем, как острова света среди тьмы.
Но и они почти утратили память о прежнем Лахе.
Только легенды и сказки, да искаженная временем история, а иногда путешественник-авантюрист, обеспечивали хоть какую-нибудь связь с их древней родиной.
Рискну предположить: Вэллия и Пандахем — молодые державы, жадные, энергично расширяющиеся, утверждающие свою власть на восточном побережье, — найдут, что эта страна — отнюдь не легкая добыча, а их проникновения не станет лишь делом меновой торговли и меча.
Хуан, надо отдать ему должное, как мог пытался развеселить меня и вывести из моей непроглядной депрессии.
— Если тебе не по вкусу танцовщицы, пойдем со мной в стойло нактриксов. Мне надо купить новых скакунов, — он оборвал себя и закашлялся. Я слишком хорошо знал, зачем они ему понадобились.
— Спасибо, Хуан… но…
Он остановил меня, подняв руку. Его телохранители замерли позади нас в тени.
Повседневная жизнь была для лахвийцев Хикландуна настоящей драгоценностью. Они научились ценить её в постоянной борьбе с волнами варварства, которые, подобно морю о причал, бились о древние стены их цивилизации. Одежды, которые мы сейчас носили — старые, но сшитые из отлично сотканной ткани и благодаря бережному хранению до сих пор не потерявшие вида, — являлись частью этой традиции. Сейчас Лах утратил свои позиции. Даже пожелай эти люди оставить свои родные дома и очаги и вернуться на родину предков — путь через Враждебные Территории, занятые зверями и варварами, был им заказан. Поэтому я не проявлял в отношении Хуанчика той суровости, какую мог выказать имея дело с кем-то другим. В то время в моей черепной коробке оставалось очень немного места для каких-либо мыслей, кроме гнетущих страхов, а когда они исчезли — мучительных воспоминаний о Делии из Дельфонда.
— Тогда, — предложил с юношеской настойчивостью Хуан, — пойдем посмотрим, что за корхов пытается мне всучить этот мошенник Нат.
При его последних словах я вскинулся, но миг спустя чувство реальности возобладало. «Нат» — весьма распространенное имя на Крегене. На тот период моего пребывания на Крегене я уже познакомился с Натом-вором из Зенники и моим старым товарищем по веслу, Натом из Санурказза. И в будущем мне наверняка предстояло встретить множество их тезок.
Этот Нат оказался толстым, но веселым малым с курносым носом и прозрачными глазами. Голову толстяка украшало подобие тюрбана, намотанного кое-как и сдвинутого на одно ухо, а в мочке качалось похожее на пагоду сооружение, по сравнению с которым любая нормальная серьга показалась бы крошечной. Его новая, с иголочки одежда была расшита на лахвийский манер изображениями змееподобных рисслак и деревьев, увитых лунными цветами. А вот туфли его — простые, тупоносые, напоминающие банки из-под селедок — вызвали у меня разочарование. С подобным нарядом на мой взгляд полагалось носить какие-нибудь щегольские шлепанцы с необыкновенно длинными и загнутыми кверху носками.
— Лахал, Дрей Прескот, — поздоровался он по завершении того, что сходило тут за паппату — мне не требовалось драться с ним или принимать у него ови, как водится в иных, не менее цивилизованных, странах.
Затем Нат снова взгромоздил свои колышущиеся телеса на кучу из покрывал, подушек, одежд и летных шелков. Хуан уже изучал корхов, надежно прикованных за крыло и за ногу к насесту под сводчатой крышей корходрома.
— Одна пара мне приглянулась, Нат, — заявил он, нисколько не пытаясь торговаться.
Нат и Хуан заговорили о ценах, а я подошел рассмотреть поближе этих летучих тварей, родственники которых угрожали нам во время перелета через Стратемск.
Корх больше похож на птицу, чем импитер, хотя будет помельче размерами и не отличается такой свирепостью. Вообще, я считаю, что на Крегене есть только два летучих зверя лучше импитера. Корх способен нести одного, может быть, двух пассажиров, но широкая грудь и огромные крылья делают этих тварей выносливыми летунами. Ноги у них короткие и сильные, и породы различаются степенью их оперенности. Сейчас корхи переваливались с боку на бок и чуть склоняли головы, покрытые короткими плотно прилегающими перьями, поглядывая на меня то одним глазом, то другим. Глаза у них были большие и круглые. Оперение переливалось всеми цветами радуги, и пятна складывались в рисунок, придававший могучим телам этих созданий изрядную красоту. По сравнению с черными как уголь клыкастыми и шипохвостыми импитерами корхи и впрямь выглядели просто прекрасными.
Я задал торговцу вопрос, который считал вполне закономерным. Нат рассмеялся так, что затряслись все его подбородки и объемистый живот.
— Великие духи, ну конечно нет! Мы никак не можем оставить наших прекрасных корхов снаружи! Ведь варвары сразу налетят и убьют их, да ещё и задаром получат насест. Мы в Хикландуне всячески затрудняем летунам посадку.
— Я заметил.
Корходром венчал собой высокое здание, стоящее на том же холме, что и наша вилла. Я подумал о постепенно поправляющемся Сеге и о Тельде, которая бдительно несла ночную вахту у постели больного — по крайней мере, она была в этом искренне убеждена. Хорошие все-таки у меня товарищи. Тем временем Хуан расплатился, Нат-корховод прохрипел, позванивая новенькими золотыми монетами в кошельке: «Рембери, Дрей Прескот!», и я был готов пойти спать.
Едва мы покинули здание, Хуан остановил меня. Лицо его застыло в напряжении. Мы стояли на верхней площадке длинного лестничного пандуса, спускавшегося к улице — каждая секция из двадцати ступеней, с отдельной боковой стеной, прорезанной бойницами. Белый потрескавшийся камень мерцал в лунном свете розовым и пурпурным, ибо следом за девой-с-множеством-улыбок в небе уже следовали, кружась в неспешном танце, близнецы. Посмотрев вниз, я увидел отряд вооруженных людей, которые подымались к нам. Неожиданно Хуан тихо рассмеялся, и я заметил, что его телохранители поспешно убрали свои большие луки.
Два отряда встретились.
— Поздно гуляешь, Хуан.
Хуан пал ниц.
— Да, ваше величество, — сказал он, поднимаясь.
В Зеникке высокопоставленных особ приветствовали так же. Мне этот обычай никогда не нравился, поэтому я, как и раньше, ограничился поклоном. Царица Хикландуна Лила пристально смотрела в мою сторону, приглядываясь ко мне в смутном розовом свете лун.
— Похоже, я проткнула одной стрелой двух импитеров. Я собралась приобрести у этого толстяка Ната корхов — и вот имею удовольствие встретиться с тобой, Дрей Прескот. Я намечала более торжественную встречу. Боюсь, я недостаточно отблагодарила тебя за спасение злополучной шкуры моего глупого племянника.
Вынужденный выслушивать всю эту вежливую чепуху, обычный морской офицер и боец как правило чувствует себя не в своей тарелке. Я всего лишь снова поклонился и сказал:
