Мастер сновидений - Ниоткудина Алинна (бесплатные версии книг .txt) 📗
По дорожке в мою сторону решительным шагом шел Берни. Пришлось прогнать дрему и сесть.
— Асса Анна, вы не имеете права распоряжаться прислугой в этом доме. Вы не имеете право ни увольнять, ни принимать на работу никого из слуг, без согласования с сейном.
Во как… вот так сразу, варга за рога, нет, чтобы поздороваться, поговорить о погоде, а он сразу…
— Я никого не увольняла, как Вы сами заметили, полномочий у меня таких нет.
Лейтенант проглотил свою уже заготовленную фразу и внимательно на меня посмотрел. Не люблю разговаривать, когда на меня смотря сверху вниз, пришлось встать…
— Асса Анна, почему вы так плохо относитесь к Кайте? Что плохого она вам сделала?
— Я? К какой–то служанке? А вы, милейший, ничего не путаете? Я ко всем слугам в этом доме отношусь одинаково ровно.
— Почему Вы сегодня накричали и обидели Кайте?
— Я сегодня на нее не кричала, у вас не правильные сведения…
— А почему тогда она собралась уходить отсюда, даже не получив жалованье?
— Берни, дорогой…
— Я Вам, не дорогой! — О, какой темперамент!
— Берни, я ее не выгоняла, я только предложила ей уйти…
— Почему?
— Что почему?
— Почему вы предложили ей уйти?
— А она вам не рассказала?
— Нет, она молчит.
— Молчит… Понимаю… ей наверное стыдно.
— Чего это Кайте должна стыдиться?
— А я поймала ее на краже… Да, Берни, да, маленькую скромницу Кайте я поймала на краже. И у меня есть доказательства.
— Какие? Позвольте поинтересоваться?
— Берни, хотя я не обязана Вам отвечать, но… У меня есть отпечатки ее ладошки и пальчиков на драгоценном камне. Понимаешь, о чем я говорю?
Вот, так дружочек, и что ты на это скажешь… Ринулся защищать, так защищай до конца. Наклонил голову, думает… А шел обвинять, а вон как оно все обернулось.
— Асса Анна, вы же знаете, что Кайте не собиралась воровать ваш камень?
— Допустим…
— Тогда почему вы поступи с ней так жестоко?
— Я, Берни, поступила бы так с ЛЮБОЙ служанкой. Не надо обвинять меня в предвзятости и жестокости. Я предложила ей уйти из этого дома добровольно или пройти через разбирательство по поводу того, что она делала, или что собиралась сделать. Возможность тихо и без скандала уйти из этого дома она выбрала сама. Так что? Будете и дальше обвинять меня или более подробно расспросите нашу скромницу?
Стоит, думает. Ну, ну, это полезно…
— Да, асса, я понимаю, что против имеющихся у вас доказательств того, что Кайте действительно держала драгоценный камень в своей руке, не возразишь, но… Она не собиралась его красть. Я это точно знаю… Она не такая…
— Берни, Берни… Она тебе нравится? — Стоит и молчит. Наверное, упрямство — это общая черта каравачских мужчин.
— Хорошо, Берни, давай договоримся…. Мне и самой не особенно верится в то, что Кайте собиралась что–либо украсть, поэтому ты пообещаешь мне, что рядом с сейном ее даже случайно не будет. Она не должна к нему даже пальцем прикасаться, ни под каким видом. Если это произойдет, то я вспомню про свои обвинения.
— Зачем Вам это? Вы же уезжаете…
— Именно потому, что уезжаю…
— Кайте порядочная девушка и слухи, которые…
— Порядочные девушки не носят детей от неизвестных отцов. И не льют слезы в жилетку всем кому не попадя.
— Как вы смеете! Это не ваше дело, никто вам, АССА, отчитываться не должен! — Берни вскипел, удивительно, почему пар не валит. Хоть он и из простолюдинов, но как говориться, с кем поведешься. Как же скрежетало сквозь его зубы это «АССА», еще чуть–чуть и бросится на меня как крилл на илларя, а он вроде как при исполнении. Новоявленному черному офицеру это не к лицу. Так, закрыл глаза, вдохнул два раза, кажется, хочет взять себя в руки.
— Асса Анна, у Вас нет ни малейшего повода оскорблять Кайте, Вы сами считаете возможным, имя оглашение с одним, проводить ночи с другим. Так что не вам судить ее.
— Берни, Берни, Берни… мальчик мой…
— Я Вам не мальчик! — нет, я точно сейчас доиграюсь, какие замечательные желвачки по щечкам забегали, как ямочка на подбородке напряглась, ну один в один как у непосредственного начальника. Какой же ты сейчас лапочка, занялась бы я тобой, но, к сожалению, на это нет ни времени, ни сил, и сейн рядом….
— Да, извини, это я погорячилась. Называть черного офицера мальчиком действительно некрасиво. Ты пойми, это не осуждение, это обыкновенное любопытство, очень странно выглядит намерение сейна оставить проживать в своем доме ребенка служанки от неизвестного отца. Отсюда и слухи, согласись.
— Сейн никогда не идет на поводу у базарной толпы, он выше этого.
— Я согласна с тобой, но не все же так благородны как он. Вот и у меня, например, есть некоторые сомнения и подозрения.
— Асса Анна, ни у Вас, ни у кого бы ни было не может быть никаких сомнений и подозрений по поводу Кайте и ее ребенка…, — выражаю на лице крайнюю заинтересованность, актуализированную поднятием левой брови, ну продолжай раз начал, я вся–внимание. — Он не от неизвестного отца, его отец сейчас перед Вами.
Есть! Да, Берни, ой, прости, лейтенант Беренгер, ты уже не мальчик, не безродный каравачский юнец. Придет время, и ты заставишь себя уважать. То, что ты сейчас сделал, я не ожидала. Это сильно, это поступок. На мгновение задумываюсь, поднять ли вторую бровь, или опустить первую. В конце концов, решаю совершить расслабляющий вздох.
— Хорошо, Берни. Ты знаешь, что я скоро уезжаю. Сделай так, чтобы Кайте ни мне, ни сейну на глаза не попадалась, тем более зареванная. И мы забудем это недоразумение. Это ты мне можешь обещать?
— Да, это, могу.
— Ну, вот и замечательно.
И я вернулась на кушетку, повернулась на правый бок, чтобы продолжать дремать, а Берни направился к фонтану, чтобы осмыслить совершенное им. А садовник, который слушал весь разговор из кустов, уже мчался со всех ног к смиз Тайре, что бы не дать такой новости остыть.
Долго поспать не удалось. Сегодня же бал в честь закрытия ярмарки. Пришлось встать, послать Марку за Кади, чтобы она сделала мне макияж, обряжаться в платье и ехать на бал. Одрик и Торкана, естественно приглашения проигнорировали, а я не смогла отказать полковнику.
Как я и ожидала, бал в честь открытия ярмарки с этим не сравнить. И приглашенных на этом балу было меньше и торжественности недостает и вообще, все какие–то уставшие. Мы с полковником честно его открыли, потом я, в возмещение ущерба, затанцевала своего кавалера почти до упаду. А ведь говорила, давай не пойдем, так нет, нельзя положено, он, дескать, доджу обещал быть.
Один из самых приятных моментов рабочего дня — это время сразу после сытного и съеденного с аппетитом обеда. Когда еще нет сил и желания заниматься делами, и есть несколько минут, чтобы просто посидеть за столом, посмотреть в окно на зелень деревьев, подумать о чем–нибудь приятном или просто предаться на пару минут тихой неге. А вот потом можно и заняться теми проблемами, от которых отвлекли настоятельные требования желудка.
Великий Магистр, только–только вошел в свой кабинет, сел за стол и стал в блаженной послеобеденной истоме рассматривать картину на стене, как дверь открылась, и в кабинет вбежал полковник магической стражи. Все хорошее настроение Великого испарилось, как утренний туман среди жаркого лета.
— Ну, что еще?
— Извините, Великий, что беспокою, но получено срочное сообщение из Ерта.
Великий мрачно на него посмотрел: «Ну и что там могло случиться такого, чтобы лишать меня пяти минут послеобеденного отдыха?»
Полковник магической стражи не обратил на грозное выражение лица Великого никакого внимания. «Значит дело действительно серьезное…» подумал магистр.
— Ну что там у Вас? — Великий отмахнулся от протянутых ему бумаг. — Давайте своими словами. Не люблю я разбираться в этих казенных оборотах… И покороче.
Страж зашуршал бумагами, набрал в мощную грудь воздуха и начал:
— На ратушу в Ерте было нападение синего мага.
