Чистый лист - Кузнецова Дарья Андреевна (читать книги полные TXT) 📗
— Не в прямом смысле, конечно. Да и обычаев великосветских я не знаю, так что могу что-нибудь не понимать или понимать неправильно. Но, по-моему, лучшая месть тому, кто сделал гадость, — показать, что у тебя все прекрасно. Вот он старался, делал, язвил, интриговал, столько сил и эмоций потратил — а я прихожу вся такая счастливая, красивая и блистающая, вежливо здороваюсь, улыбаюсь ласково. Да он же сдохнет от собственного яда!
— Интересная позиция, — кашлянул тезка, бросив на меня задумчивый взгляд. Улыбнулся иронично и спросил: — Или тебе просто любопытно взглянуть на высшее общество и ты так изящно подталкиваешь меня принять приглашение?
— Любопытно, конечно, — не стала я отрицать очевидное. — Но мнение по вопросу было честным. Если совсем уж прямо: мне кажется, тебе стоит пойти. Именно на этот прием или на какой-то другой, независимо от того, возьмешь ты меня с собой или нет. Чтобы никто не мог сказать, что ты трусишь, прячешься и кого-то там боишься. Нет, я-то понимаю, что тебе просто противно. Но ведь, наверное, есть какие-то мероприятия, обязательные для посещения? Ну не знаю, например, день рождения владыки, которого нельзя не поздравить. Так, может, стоит морально подготовиться заранее?
— Интересная мысль, я подумаю, — медленно, с расстановкой проговорил Май.
А дальше разговор прервался сам собой, потому что мы приехали в Зоринку.
В этот раз студенты уже караулили Недича у двери — два долговязых юноши и миниатюрная девушка, все трое — с испуганными глазами первокурсников. Они хором поздоровались с Маем, меня не заметили и на нетвердых ногах прошли в кабинет. Смущать их своим присутствием я не стала, и хозяин проводил меня дальше, заодно положил книги на стол: тащить их самой мне, конечно, не позволили. Но дверь в лабораторную часть я оставила приоткрытой: было жутко интересно подслушать, как именно Май общается с учениками.
Впрочем, подслушивать эту троицу мне быстро наскучило — они оказались из отстающих, ответы на вопросы блеяли неуверенно и даже при подсказках Мая несли какую-то чушь, я это понимала. Поэтому в очередной раз подивилась выдержке и терпению тезки и погрузилась в собственные книги.
— Ой, привет, проект! — через какое-то время отвлек меня знакомый голос.
Рыжий аспирант Небойша Минич вошел в кабинет впереди Мая, с интересом и жадностью разглядывая меня.
— Сам ты это слово, — фыркнула я. — Но привет, раз не шутишь.
Недич тем временем подошел к шкафу и достал оттуда два бумажных свертка, которые вручил аспиранту.
— Держите, Минич. Платье из прачечной, обувь вычищена, все в целости и сохранности. Передайте студентке Добрице благодарность и извинения за доставленные неудобства, — сказал он.
— Да ладно, я уже извинился, — беспечно отмахнулся Небойша. — Вот вещи отдам, и совсем никаких претензий не будет. А ты, я смотрю, осваиваешься? — переминаясь с ноги на ногу под выжидающим взглядом хозяина кабинета, все-таки спросил у меня Минич.
Май окинул нас выразительным взглядом, неопределенно хмыкнул и молча вышел в соседнюю комнату: видимо, понял, что аспирант так просто не уйдет, а причины выгонять его силой не было.
— Да, потихоньку, — согласилась я. Почему бы и не поболтать, в самом деле? — А почему ты вещи именно с этой девушки стащил?
— Ничего я не стаскивал, я просто одолжил… ненужное, — не смутился аспирант и без приглашения плюхнулся в соседнее кресло.
Студентка Добрица во время отъема у нее имущества не пострадала: Небойша просто зашел к ней и влез в шкаф, пока хозяйка не видела. Почему именно к ней — объяснялось просто: они встречались. Хотя за такое объяснение мне этого аспиранта захотелось стукнуть. Вроде взрослый человек, неглупый, мог же сразу придумать какое-нибудь объяснение и попросить! Нет ведь, надо по-тихому спереть и удрать в надежде, что девушка не заметит пропажи.
А объясняться все равно пришлось, когда недовольная Добрица его поймала. Надо отдать должное Миничу, по простейшему пути он не пошел и не стал валить все на преподавателей — мол, ничего не объяснили, просто попросили достать одежду. Представил меня «родственницей учителя Недича» и соврал, что я в лаборатории случайно опрокинула на себя какую-то жидкость с непроизносимым названием, и моя собственная одежда пришла в негодность. Подозреваю, что в родственницу Мая Добрица, уже нарисовавшая себе романтическую картину, не поверила. Но это все равно лучше версии с массовой оргией.
Мы еще некоторое время поболтали о разном, включая мои воспоминания и историю появления. Небойша среди прочего рассказал, что отнеслись они ко мне, как к стертой, не только на основе внешнего вида, но и благодаря показаниям прибора. Объяснил еще, в какой момент все пошло не так, как планировалось: именно тогда, когда готовому гомункулу запустили сердце. До этого тело больше года «созревало» в соответствии с расчетами на столе, в сформированном приборами коконе — той самой радужной неощутимой пленке, остатки которой я видела при пробуждении. Причем, на взгляд Небойши, я перед пробуждением здорово изменилась внешне. Как смущенно пояснил аспирант, болванка была безликой, а я — красивая.
Даже неловко стало от таких известий. Не про красоту, конечно, — про способ создания тела, которое я присвоила. Оказывается, на него потратили столько сил и времени — а я взяла и сбежала под крылышко к Маю. Конечно, они меня сами туда отправили и вроде счетов за сорванный эксперимент не предъявляли, но все равно совестно. Надеюсь, из такого результата Стевич тоже сделает какие-нибудь жутко полезные выводы и время эксперимента не окажется потерянным.
Поболтали мы неплохо, к общему удовольствию, но вскоре я поняла, что общество Небойши меня… не сказать, что тяготит, но не вполне устраивает. Чего-то не хватало, хотя совсем недавно я была уверена, что не хватает мне именно разнообразия в общении. И вскоре признала очевидное: я соскучилась по Маю, который находился сейчас за стеной и что-то втолковывал студентам.
Поначалу эта мысль только позабавила, потому что весело было находить новые признаки влюбленности. А потом я кое-что вспомнила — и стало не по себе. Жутковато, если честно, стало…
— Неш, а Стевич сейчас в Зоринке? — спросила напряженно.
— Должен быть, только у него сейчас лекция. А что? — полюбопытствовал он.
— Хочу кое-что уточнить по моему состоянию и его перспективам.
— Так давай я отвечу, — предложил аспирант.
— А ты уже знаешь, что он там намерил и насчитал вчера? — спросила я, очень надеясь на отрицательный ответ. Конечно, отвлекать профессора от лекции не хотелось, но делиться настолько личным с Миничем хотелось еще меньше.
Вообще, забавно. Горан — циничен и язвителен, он наверняка не упустит случая съехидничать на тему моих чувств и привязанности. Но все ему рассказать морально было куда проще, чем кому-то другому. Видимо, я воспринимала его как доктора, обманывать которого вредно в первую очередь для собственного здоровья.
— Ну… нет, пока не успел, — смутился аспирант. — Но вообще лекция скоро должна закончиться…
— Покажешь, где это? — решилась я. Можно было и до вечера подождать, но тревога все-таки грызла, хотелось выяснить все сразу.
— Это в соседнем корпусе, — предупредил Небойша, которому явно было лень куда-то со мной идти.
— Ничего, не прибьют же меня тут и не съедят по дороге, — отмахнулась я. — Пойдем.
Мая мое срочное желание поговорить со Стевичем, может, и озадачило, но протеста не вызвало. Он только уточнил, проводит ли меня Минич обратно и, если нет, найду ли я дорогу самостоятельно. Я оптимистично заверила, что как-нибудь доберусь.
— Привет! — с удивлением и нотками ревности встретила нас у двери уже помянутая сегодня студентка Добрица. — А куда это вы?
— Привет! — ответила я и поспешила взять инициативу в свои руки, пока аспирант не наговорил какой-нибудь ерунды: — Спасибо тебе большое за одежду и прости, что так получилось. Небойша согласился проводить меня к профессору Стевичу, чтобы я не заблудилась. Пойдем с нами? Я Майя.
