Хроники Нарнии. Вся история Нарнии в 7 повестях - Льюис Клайв Стейплз (книга жизни TXT) 📗
Наконец подъём стал более пологим, и перед Эдмундом раскрылась широкая долина. И тут на противоположном берегу реки, совсем рядом, рукой подать, посреди небольшой поляны между двумя холмами перед ним возник замок. Конечно же, это был замок Белой колдуньи. Казалось, он состоит из одних башенок, украшенных высокими остроконечными шпилями. Башенки, похожие на волшебные колпаки, которые носят чародеи, сверкали в ярком лунном свете, их длинные тени таинственно чернели на снегу. Эдмунду стало страшно.
Но возвращаться было поздно. Он пересёк замёрзшую речушку и приблизился к замку. Кругом – ни движения, ни звука. Даже его собственные шаги приглушались глубоким свежевыпавшим снегом. Эдмунд пошёл вокруг замка – угол за углом, башенка за башенкой – в поисках входа и, наконец, в самой задней стене увидел большую арку. Громадные железные ворота были распахнуты настежь.
Эдмунд подкрался к арке и заглянул во двор, и тут сердце у него ушло в пятки. Сразу же за воротами, залитый лунным светом, стоял огромный лев, припав к земле, словно для прыжка. Эдмунд ни жив ни мёртв застыл в тени возле арки, не смея двинуться с места, и простоял так долго, что, если бы уже не трясся от страха, стал бы трястись от холода. Сколько времени он так простоял, я не знаю, но для самого Эдмунда это тянулось целую вечность.
Однако мало-помалу ему стало казаться странным, почему лев не двигается с места, – всё это время Эдмунд не спускал с него глаз, и зверь ни разу не пошевельнулся. Эдмунд, всё ещё держась в тени арки, осмелился подойти к нему чуть ближе и тут понял, что лев вовсе на него не смотрит. «Ну а если всё-таки повернёт голову?» Но смотрел лев совсем на другое, а именно – на гномика, стоявшего к нему спиной шагах в трёх-четырёх. «Ага, – решил Эдмунд, – пока он прыгает на гнома, я убегу». Но лев был по-прежнему недвижим, гном тоже. Только теперь Эдмунд вспомнил слова бобра о том, что колдунья может любое существо обратить в камень. Что, если это всего-навсего каменный лев? И только он так подумал, как заметил, что на спине и голове льва лежит снег. Конечно же, это просто статуя льва! Живой зверь обязательно отряхнулся бы от снега. Медленно-медленно Эдмунд подошёл ко льву. Сердце билось у него так, что готово было выскочить из груди. Даже теперь он не отважился дотронуться до зверя, но когда наконец решился протянуть руку… она коснулась холодного камня. Вот дурак! Испугался какой-то каменной фигуры.
Эдмунд почувствовал такое облегчение, что, несмотря на мороз, ему стало тепло, и в тот же миг пришла в голову расчудесная, как ему показалось, мысль: «А вдруг это и есть тот великий Аслан, о котором говорили бобры? Королева уже поймала его и обратила в камень. Вот чем кончились их великолепные планы! Ха, кому он теперь страшен, этот Аслан?!» Так Эдмунд стоял и радовался беде, постигшей льва, а затем позволил очень глупую и неуместную выходку: достал из кармана огрызок карандаша и нарисовал на каменной морде очки. «Ну, глупый старый Аслан, как тебе нравится быть камнем? Больше не будешь воображать себя невесть кем». Но, несмотря на очки, морда огромного каменного зверя, глядевшего незрячими глазами на луну, была такой грозной, печальной и гордой, что Эдмунд, не получив никакой радости от своей проделки, отвернулся от льва и пошёл по двору.
Дойдя до середины, он увидел, что его окружают десятки статуй: они стояли там и тут вроде фигур на шахматной доске во время игры. Там были каменные сатиры и каменные волки, и медведи, и лисы, и рыси из камня. Там были изящные каменные изваяния, похожие на женщин, – духи деревьев. Там был огромный кентавр, и крылатая лошадь, и какое-то длинное существо вроде змеи. «Вероятно, дракон», – решил Эдмунд. Они стояли в ярком холодном свете луны совсем как живые, словно на секунду застыли на месте, и выглядели так фантастично, что, пока Эдмунд пересекал двор, сердце его то и дело замирало от страха. Прямо посередине двора возвышалась огромная статуя, похожая на человека, но высотой с дерево; лицо её, окаймлённое бородой, было искажено гневом, в правой руке – громадная дубина. Эдмунд знал, что великан этот тоже из камня, и всё же ему было неприятно проходить мимо.
Теперь Эдмунд заметил тусклый свет в дальнем конце двора. Приблизившись, он увидел, что свет льётся из распахнутой двери, к которой ведут несколько каменных ступеней. Эдмунд поднялся по ним. На пороге лежал большущий волк.
«А мне не страшно, вовсе не страшно, – успокаивал себя Эдмунд, – это всего-навсего статуя. Он не может мне ничего сделать», – и поднял ногу, чтобы переступить через волка. В тот же миг огромный зверь вскочил с места, шерсть у него на спине поднялась дыбом, разинул большую красную пасть и прорычал:
– Кто здесь? Кто здесь? Ни шагу вперёд, незнакомец! Отвечай: как тебя зовут?
– С вашего позволения, сэр, – пролепетал мальчик, сотрясаясь от дрожи так, что едва мог шевелить губами, – мое имя Эдмунд, я сын Адама и Евы. Её величество встретила меня на днях в лесу, и я пришёл, чтобы сообщить ей, что мои сёстры и брат тоже сейчас в Нарнии… совсем близко отсюда, у бобров. Она… она хотела их видеть…
– Я передам её величеству, – сказал волк. – А ты пока стой здесь, у порога, и не двигайся с места, если тебе дорога жизнь.
И он исчез в доме.
Эдмунд стоял и ждал; пальцы его одеревенели от холода, сердце гулко колотилось в груди. Но вот серый волк – это был Могрим, начальник Секретной полиции колдуньи, – вновь появился перед ним и сказал:
– Входи! Входи! Тебе повезло, избранник королевы… а может быть, и не очень повезло.
И Эдмунд пошёл следом за Могримом, стараясь не наступить ему на задние лапы.
Он очутился в длинном мрачном зале с множеством колонн; здесь, как и во дворе, было полно статуй. Почти у самых дверей стояла статуя маленького фавна с очень печальным лицом. Эдмунд невольно задал себе вопрос: уж не тот ли это фавн, мистер Тумнус, друг его сестры Люси? В зале горела одна-единственная лампа, и прямо возле неё сидела Белая колдунья.
– Я пришёл, ваше величество, – сказал Эдмунд, бросаясь к ней.
– Как ты посмел прийти один?! – проговорила колдунья страшным голосом. – Разве я не велела тебе привести остальных?
– Пожалуйста, не сердитесь, ваше величество, – пролепетал Эдмунд. – Я сделал всё, что мог. Я привёл их почти к самому вашему замку. Они сейчас на плотине вверх по реке… в доме мистера Бобра и миссис Бобрихи.
На лице колдуньи появилась жестокая улыбка.
– Это всё, что ты хотел мне сообщить?
– Нет, ваше величество, – ответил Эдмунд и пересказал ей всё, что слышал в хатке бобров перед тем, как убежал.
– Что?! Аслан?! – вскричала колдунья. – Аслан? Это правда? Если я узнаю, что ты мне налгал…
– Простите… я только повторяю слова бобра, – пробормотал, заикаясь, Эдмунд.
Но колдунья, не обращая больше на него внимания, хлопнула в ладоши, и как только перед ней появился тот самый гном, которого Эдмунд уже знал, приказала:
– Приготовь мне сани, живо! Только упряжь возьми без колокольцев.
Глава десятая. Чары начинают рассеиваться
А теперь нам пора вернуться к мистеру Бобру и миссис Бобрихе и к остальным трём ребятам. Как только мистер Бобёр сказал: «Нам надо выбираться отсюда, не теряя ни секунды», – все стали надевать шубы – все, кроме миссис Бобрихи. Она быстро подняла с пола несколько мешков, положила на стол и сказала:
– А ну-ка, мистер Бобёр, достань-ка с потолка тот окорок. А вот пакет чая, вот сахар, вот спички. И хорошо бы ещё захватить несколько караваев хлеба – они там, в углу.
