Заклинатель ордена Линшань. Переписать сюжет. Книга 1 (СИ) - Архангельская Мария Владимировна

Но никого Линьсюань не встретил – ученики были на занятиях, а взрослые в окрестностях его дома появлялись редко и только по делу. Линьсюань быстро миновал дорожку через сливовую рощу и начал спускаться по нескончаемой лестнице мимо Чёрной черепахи к городку.

Глава 9

– Мастер Хэн?

Линьсюань удивлённо поднял взгляд. Сюда, на верхний этаж весёлого дома, вход из мужчин был открыт только клиентам и слугам. Однако уверенно переступивший порог человек на слугу не походил. Одет просто, но добротно, меч в руке указывает, что перед тобой либо человек благородный, либо вояка, но для вояки какой-то… слишком гладкий, что ли. Все волосы забраны в пучок, так что, видимо, не заклинатель.

Ещё один клиент? Но какие клиенты с утра пораньше? Здесь остались только те, кто, как и Линьсюань, провели под гостеприимной кровлей всю ночь, а теперь потихоньку опохмеляются и приводят себя в порядок, прежде чем расползтись по домам.

Человек между тем усмехнулся, не дожидаясь приглашения, уселся напротив Линьсюаня, положив на край стола плетёную бамбуковую шляпу. И, прежде чем заклинатель успел отреагировать, взялся за кувшин с вином. В стоящую перед Линьсюанем чарку полилась прозрачная жидкость.

– Что вам надо? – неласково просил мастер Хэн.

– У этого недостойного есть серьёзный разговор, господин бессмертный. Вы пейте. Вам понадобится лёгкая голова.

– Если ваш серьёзный разговор нельзя вести на тяжёлую голову, вам ничто не мешает его отложить.

– Увы, – вздохнул незнакомец. – У меня нет уверенности, когда я ещё смогу застать вас в месте, где нам никто не помешает, и где наша встреча не вызовет огласки.

А вот это было уже интересно. Кто может быть заинтересован в тайной встрече с печально известным мастером Хэном? Кто-то, желающий нанять заклинателя для щекотливого дела? Или же…

Не отрывая от непрошенного собеседника пристального взгляда, Линьсюань взял чарку и выпил. Голова действительно была тяжеловата, хотя основные последствия он уже преодолел короткой медитацией и очищением ци. Вчера он и правда завалился в заведение Матушки Гу, причём почти случайно: у одной из лавок его окликнула танцовщица Шуйсянь. Оказалось, что она выбирала ткань на новое платье, слово за слово, и они прошлись по лавкам вместе, набрав подарков для девушки, а заодно её подружек – постепенно пришедшему в хорошее расположение духа Линьсюаню показалось несправедливым оставить остальных без гостинца. Да и навлекать на милую Шуйсянь зависть товарок не хотелось. Теперь, когда Линьсюань имел представление о своих доходах, он уже не боялся случайно выбиться из бюджета. При желании он мог бы подарить девице новый дом, не то что несколько штук шёлка, ворох лент и с десяток шпилек и колечек. Так что он предоставил танцовщице выбирать, что ей придётся по душе, а сам подписывал счета.

Он никогда не понимал ужаса иных мужчин перед совместным походом за покупками. В конце концов, всегда можно постоять в сторонке, думая о своём. А если даме обязательно нужна оценка, то сказать «это тебе к лицу» язык не отсохнет.

После благодарная Шуйсянь потащила его с собой, уверяя, что устроит ему отличный вечер и развеет все тревоги мастера Хэна. Домой возвращаться не хотелось, так что Линьсюань не возражал. Вечер и правда удался, Матушка Гу закатила целый пир – а почему бы и нет, за счёт щедрого мастера Хэна – так что Линьсюаню и правда удалось отбросить все свои переживания и, как сказали бы на его родине, классно оттянуться.

Чего он никак не ожидал, так это серьёзных разговоров наутро.

– Итак?

– Для начала ваш слуга должен сказать, что о вас наслышаны далеко за пределами ордена Линшань, мастер Хэн. Люди говорят и о вашей победе над тигром-оборотнем, и о избавлении деревни от лютого мертвеца, и то, как вы вычислили зловредного колдуна, что наслал маогуя* на чиновника из Фэнчэна. Есть знающие и больше. О том, как вы выступали против неразборчивости главы Ши в выборе учеников для ордена, или его попустительства преступникам и смутьянам, что смущают умы черни… – человек сделал паузу. – Поистине, странно мне, что столь сильный и достойный заклинатель так мало ценим в своём ордене.

Интересно, подумал Линьсюань, как настоящий мастер Хэн отреагировал бы на такие слова? Почувствовал бы себя польщённым, или окрысился, что, мол, не ваше дело?

– А вы, собственно, кто?

– О, этот недостойный всего лишь посланник.

– Чей?

– Зрите в корень, мастер Хэн? – человек улыбнулся. – Я служу главе клана Мэй.

Линьсюань едва удержался от усмешки. Что ж, приятно видеть, что его догадка оказалась верной. В романе процесс вербовки не описывался, просто выяснялось в один прекрасный момент, что Хэн Линьсюань ещё и шпион, помимо всего прочего. И активно пользуется помощью конкурентов для обустройства своих неблаговидных делишек. Союз был взаимовыгодным – глава Мэй получал детальную информацию о происходящем у основного соперника, и со временем даже сумел заменить главу Ши на кругом ему обязанного главу Хэна. Да, несмотря на общую к нему неприязнь, Хэн Линьсюань сумел стать главой Линшань, избавившись от всех, кто мог этому помешать – правда, просидел на этом месте недолго.

Понимал ли оригинальный Линьсюань, что ослабляет собственный орден? Наверняка понимал, но рассудил, что лучше быть клювом курицы, чем хвостом коровы.

– Клан Мэй… – повторил Линьсюань. – И что же главе клана нужно от этого Хэна, что он послал вас с такой грубой лестью?

– Увы, таланты этого ничтожного весьма далеки от способностей главы Мэя, – вздохнул посланец. – Я могу лишь приложить все свои жалкие силы, чтобы выполнить его поручение… Глава Мэй предлагает вам союз. Вы позволите мне быть откровенным? Глава Ши – хороший заклинатель, но его методы вести дела… удручают. Под его рукой орден Линшань превращается в сборище ничтожных людишек. Высшие и низшие теряют понимание своего места, разве от таких можно ждать какого-нибудь порядка? Вы, вероятно, хотите спросить, какое до этого дело главе Мэю? Да, какое-то время он с удовлетворением наблюдал, как орден Линшань разрушает сам себя. Однако, приходится признать, что с некоторых пор на карту поставлен авторитет всех заклинателей. Чернь, глядя на то, что творится во владениях Линшаня, теряет понимание о должном и правильном, и зараза расползается по другим землям. А потому глава Мэй задумался о том, что будет лучше для всех, если место главы ордена займёт более достойный человек, чем Ши Чжаньцюн.

– И кто же этот достойный? – не без удовольствия поинтересовался Линьсюань.

– Вы, мастер Хэн.

Линьсюань хмыкнул и потянулся за кувшином. Едва не спросил собеседника, не налить ли и ему тоже, но вовремя спохватился, что чарка на столе только одна.

– Какое заманчивое предложение… И как же глава Мэй намерен его осуществить?

– С вашей помощью, разумеется. Зная о том, как идут дела, вы совместно сможете выработать план.

– А откуда мне знать, что это не обман и не ловушка? Вы только что сами признались, что глава Мэй чувствовал удовлетворение при виде разрушающегося Линшаня. Как знать, быть может, он воспользуется знанием наших дел не для того, чтобы помочь мне, а чтобы уничтожить весь мой орден?

На самом деле Линьсюань знал ответ на этот вопрос, быть может, даже лучше, чем сам посланец. В книге, в которой он теперь имел честь обитать, было несколько эпизодов, написанных от лица главы Мэя, так что для Линьсюаня не были секретом его планы и взгляды на политику. Мэй Цзыдянь действительно не хотел уничтожать Линшань. Ослабить, поставить в зависимость от себя, чтобы стать гегемоном Севера, а то и всей Центральной равнины – это да, кто ж от такого откажется. Но идеалом государственного устройства для главы Мэя было то, что в мире Андрея называли феодальной раздробленностью. Когда каждый знатный клан правит своим куском земли, как это было в древние, почти легендарные времена, ещё до династии Цзюэ, только тогда высшим классом была земельная аристократия, а сейчас её сменили заклинатели. На самом деле глава Мэй и против императора ничего не имел – до тех пор, пока тот совершенствовал личные добродетели, приносил жертвы Небу за всю Поднебесную и послушно кивал головой, когда собиравшиеся раз в несколько лет к его двору уездные властители из вежливости ставили его в известность о своих планах. Ну, ещё порой можно было уступить императору роль третейского судьи, когда конфликт сам не решается, а воевать из-за него не хочется.