Занудное попаданство: На север (СИ) - Ларионов Антон Сергеевич (читать лучшие читаемые книги txt, fb2) 📗

— Рода? — предположил я.

— Да, рода. Чем многочисленнее род, чем он сильнее, тем раньше будет рассмотрен вопрос этого рода. А Ротод — последний из рода.

Я только сейчас начал понимать какие низкие были шансы у нашего здоровяка добиться справедливости. А еще, когда он подал бы заявку, об этом узнали бы «тоталитарной» фракции, как я её назвал. Род костяной секиры, род седой волны и иже с ними. А они наверняка отслеживают кто с кем собирается устроить разборки. А дальше как с ядерным взрывом в конце бриллиантовой руки. Пока серый камень будет отстаивать союзников, он не будет обращать внимание на другие проблемы. И для этого всех «своих» будут подталкивать в начало очереди, а «чужих» стараться убрать насовсем. И если с родами где осталось хотя бы два-три человека это сложно сделать незаметно, то последний из рода — это по сути мишень. Как говорится нет человека — нет проблемы. Огль терпеливо ждал когда я обдумаю это, и крутил эти мысли пока не задал простой вопрос.

— А при чём тут то, что я попал в сингнафет?

— Один из предков Ротода однажды совершил нечто невероятное, что спасло от полного уничтожения, или сильного ослабления несколько родов, принадлежащих пяти разным кланам. Если бы он выжил, его бы ждала слава, и он смог бы много чего сделать для народа севера, и для своего рода. Но он при этом погиб. И в этом случае, роду выдаётся некая, назовём это компенсация. Очень редкий знак. На подобии тех, что выдал нам пронзающий рог или дал Ротоду Колк. Он называется зарок кланов. Заметь, не домов, не родов, а кланов. Использовать его может только глава рода, и только один раз. Он может отдать его вместе с любой своей просьбой любому жителю севера, и если эта просьба не несёт угрозы людям, тот должен выполнить эту просьбу, даже если умрёт сам. Иначе — бесчестье упадёт не на него, на весь его клан. Ротод хотел отдать этот знак, чтобы его заявку в совете рассмотрели одной из первых.

— Хотел? — не понял я, точнее начал понимать, но не хотел.

— Он сказал, что за обрубленные пальцы, торговцу было мало виры, но ты здесь. Свободный, не избитый, и с целыми руками и ногами.

— Так значит…

— Да.

Мы молчали. В голове был сумбур. Я конечно называл Ротода другом, но отдать ради меня чуть ли не единственный шанс посетить могилы родственников и восстановить честь рода, в его понимании. А я знал что это для него значит.

— Почему он мне ничего не сказал?

— Он сказал всё ещё тогда, в ночь перед своим отплытием. Он сказал что твой великий дух заставит тебя нарушить уклад, и при этом ты будешь прав. Только вот знаешь что он не понял, и что я скажу тебе, — Огль наклонился вперёд и упёрся в меня тяжелым взглядом, — ты это делаешь не ради своего великого духа, а ради себя.

Сказав это он встал и вышел, а я остался неподвижным. В голове был только ужас и омерзение к себе. Огль был прав. Как я раньше мог не замечать этого? Я же сам постоянно говорю, что все люди эгоистичные ленивые идиоты. Почему я забыл что и я такой? Да страдал человек и я помог, и я хотел помочь не смотря на жертвы со своей стороны., но я забыл что я жертвовал не только собой. Да, мне всего десять местных лет, я ещё не взрослый, но от меня уже зависят другие люди. Почему я забыл об этом? Почему я вдруг озаботился миром во всём мире, забыв про мир вокруг себя?

Примерно с такими мыслями я сидел в комнате до самого вечера. В какой-то момент в голове стало пусто. Мне не хотелось ни есть ни спать. Наверное Ротод дошёл до этого состояния ещё до того как прийти за мной.

Из этого состояния меня вывел звонкий голос что-то щебечущий за дверью. Тарта ворвалась в комнату и не обращая на меня внимания, продолжила рассказывать зашедшему следом Оглю.

— А дядя Тсовх меня тогда взял, и посадил на шею. Я видела как так катали некоторых детей, но меня так никогда никто не катал. Только иногда дядя Мраш за ногу из-под кровати вытаскивал. Но это было совсем не весело, и у меня занозы на спине оставались. А на дяде Тсовхе было весело, хоть и страшно. Я правда ударилась головой об потолок, но меня дядя Ордев однажды своим кистенём задел, когда яблоко пытался с головы сбить, вот тогда шишка была, а сейчас нету. А дядя Равоп меня угостил шишкой с орехами. Я никогда не думала что у меня будет своя целая шишка с орехами. И представьте, там все орехи на месте были. И мёду мне налил в тарелочку. Дядя Огль, а вы когда-нибудь ели орехи с мёдом? Они такие вкусные, только кончаются быстро, и руки после них липкие.

Она продолжала выдавать поток позитива с невероятной скоростью, а я понял две вещи. Я сделал в этом мире как минимум одну хорошую вещь, и… ничего еще не кончено. Она не могла представить что у неё когда-нибудь будет шишка с орехами, но я влез, и она попробовала орехи с мёдом. Ротод планировал что его заявку точно рассмотрят одной из первых, но я влез, и теперь шансов почти нет. А значит нужно влезть ещё раз.

Я соскочил с кровати, заставив Тарту наконец замолчать» и достал свою карту фракций. Всё упиралось в серый камень. У меня был знак от них, но я не знал насколько он ценен, а влияние рассекающих яков на общий расклад был слишком слабо. Знак про который говорил Огль был силён, и лишь поэтому не смотря на незначительность яков, мог повлиять на расклад. Не глядя я достал деревяшку с рисунком камня на обеих сторонах, и положил ее «на весы» рядом с родом седого камня. Это был рычаг, но нужно было приложить силу. Мне нужно было что-то что сможет не просто сместить баланс этой сложной политической партии, мне нужно было что-то, что перевернёт доску. Мой взгляд зацепился за валяющийся рядом клочок пергамента, выглядывающий из-за карты фракций. На нём было видно всего два слова на русском «Гильдия авантюристов». Я достал его и прочитал первые три слова. «Бумага», «Книгопечатание», «Очки». Для бумаги нужно всего навсего дерево и несколько химикатов, которые используются в дубильном производстве. При необходимости их можно и вовсе заменить золой и мочевиной. В первом приближении технология проста как дважды два четыре — тру. Книгопечатание не сильно сложнее. Тут много резчиков по кости, поменять материал, добавить пресс и ванночку с чернилами. Очки сложнее, но не с магией. После того как я увидел работу Монга, я уверен, местные с этим справятся, был бы материал, а вот с этим сложнее.

Мне нужен был стол, большой. Я схватил писчие принадлежности и пулей вылетел из комнаты, а потом и из гостевого дома. На улице был снег. Первый снег в этом мире, и он двигался почти горизонтально, ну да, ветер вечный гость Неира. Не обращая внимания, я пронёсся до столовой, хлопнул дверью, и не смотря на обернувшихся на звук членов братства, стал искать пустой стол. Такой нашёлся в самой середине, и я устремился к нему, расстелил чистый пергамент, и начал зарисовывать этапы создания бумаги, с пояснениями в виде рисунков. Писать ни на одном из языков севера я так и не научился. Подумав, я стал делать записи на карольском. Пусть будут хоть какие-то, чем никакие. Надо будет — переводчика найдут. Первый этап просто чан с измельчённой древесиной и едкими веществами. Лучше если это будет что-то волокнистое. В Китае начинали с бамбука и риса, тут растут нечто похожее… да плевать, я не ботаник, похожее, значит так и буду называть. Тут растут крапива и конопля, из них делают канаты и паклю. Вот они для бумаги должны подойти неплохо, нет — пусть пробуют из других материалов. Второй этап — промывка. Для этого еще чан и сито. Третий этап зачерпнуть перемешанную с водой массой тканью натянутой на раму. Медленно рисуется. Я спустил один из десятка огоньков которыми подсвечивал себе стол, разделил его на пять искр, и ими стал прожигать рисунки, параллельно нанося надписи пером. Запахло палёной кожей, но мне было плевать. Четвёртый этап высушить, сложить стопкой и под пресс. Устройство пресса банально, а добавив систему блоков мы упрёмся в крепость материалов и длину рычага. Но тут сами догадаются. За десяток минут я закончил проект изготовления бумаги и прежде чем перешёл к черчению книгопечатного станка, который от пресса мало чем отличался, я перейти не успел. Ко мне подошёл Лсым, глава одного из отрядов входящих в братство.