Белая тетрадь - Ролдугина Софья Валерьевна (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Выхода нет…
– Малыш? – Вкрадчивый голос.
Я вздрогнула и, мгновенно забыв обо всех своих терзаниях, нырнула в воду. На поверхности осталось только пылающее лицо и мокрые пряди волос, похожие на водоросли.
– Ты!
Невидимый Максимилиан завозился, и из шевелящихся кустов донеслось бесстыжее:
– Я не смотрел, честное слово. Просто тебя уже час нет, я забеспокоился и решил проверить…
– Час? – Неплохо я задумалась. Или это погружение в «память матерей»… Впрочем, неважно. Вопрос: сказать или нет? Впрочем, какая разница. Пусть знает.
– Ксиль… Я обращалась к «памяти матерей»… В общем, я знаю, как пройти второе испытание.
– Правда? – с сомнением протянул Максимилиан. – Не суди поспешно только, ладно? Все не так, как тебе кажется.
Я чуть не заплакала от обиды. Дура. Еще на что-то надеялась… На что, интересно? На то, что он прослезится и благородно пожертвует собой, заранее просветив меня насчет целей своей миссии, а на прощание шепнет тихое «Люблю»?
Ладно, хватит истерик. Раз ничего нельзя изменить – надо принять судьбу с поднятой головой. И получить от этого удовольствие.
– Если ты смотришь в мою сторону, Ксиль, – а мне почему-то кажется, что это именно так, – отвернись, пожалуйста. Мне нужно выйти и одеться.
В ответ послышались шорохи, и я различила в прибрежных кустах спину князя. Он терпеливо сидел, с интересом рассматривая темный лес, и не делал попыток обернуться. Я с опаской прошлепала на берег, вздрагивая от порывов ветра. Быстро растерлась жестким полотенцем, натянула на все еще мокрое тело одежду, непроизвольно ежась, наклонилась за вещами…
На плечи мне опустился нагретый плащ из мягкой ткани. Я возмущенно обернулась, наткнувшись на нахальный синий взгляд.
– Не могу смотреть, как ты дрожишь.
– Смотреть?!
Максимилиан неопределенно пожал плечами – мол, что такого? – а потом вдруг расхохотался, подхватил меня на руки и закружил по поляне. Я бешено рванулась – безрезультатно.
– Отпусти меня! Сейчас же!
Я изо всех сил – и магических, и физических – ударила сумасшедшего шакаи-ар. Уж не знаю, какая из многочисленных «подножек» сработала, но Максимилиан запнулся и полетел, не отпуская меня. Я сопротивлялась, и мы, сцепившись, покатились по траве. Подурачившись немного, он легко одержал верх и прижал мои руки к земле, нависая над самым лицом. Моим. Злобным.
– Зачем?
– Ну, ты же согрелась, – со смехом отозвался князь, наклонившись еще ниже. Его пальцы пылали ненормальной для человека, но, несомненно, обычной для охотящегося шакаи-ар температурой, а в глазах плясали безумные искорки. – И забыла про всякие глупости.
– А тебе-то что от этого?
– Весело, – коротко ответил князь и неожиданно поцеловал меня в губы. Пока я приходила в себя, судорожно хватая ртом воздух, он легко поднялся на ноги и отправился к чернеющей на фоне неба линии деревьев. Обернулся, почти неразличимый в темноте, и холодно произнес:
– Так ты идешь?
Я с трудом встала и поплелась вслед за ним. Голова шла кругом. Да, денек…
Идти было недалеко – всего минут десять. Потом он остановился, бесцеремонно закинул меня на плечо и, как белка, взлетел по дереву. «Высоковато», – подумала я, с опаской глядя на далекую землю. К наглой манере поведения привыкнуть было гораздо легче, чем к месту ночевки.
Тем временем меня аккуратно сгрузили в «гамак», гибкая тень скользнула следом, полог сомкнулся с краями. Ставший привычным покой «кокона», тепло, накопившаяся усталость накатили разом, утягивая в черную бездну без сновидений.
Но не тут-то было.
– Ты злишься на меня, мелкая? – виновато спросил он, проводя горячими пальцами вдоль позвоночника.
– Нет, – буркнула я, мгновенно просыпаясь. – Попробуй позлиться на такого. Не понимаю только, что на тебя нашло.
– Я сам не понимаю, – задумчиво протянул Максимилиан, продолжая выписывать на моей спине узоры. Я недовольно повела плечами, и обжигающие пальцы тут же исчезли. – Наверно, полнолуние. Или… нет, обострение только недавно было, – добавил он так тихо, что я подумала – мне это показалось.
– На шакаи-ар не действует полнолуние… Вы же не ведарси.
– Я могу загладить свою вину? – внезапно перебил он.
– Можешь. Если дашь мне спокойно выспаться хоть один раз – будешь прощен, – неуклюже пошутила я, пряча за шуткой беспокойство. Что с ним, в самом деле? Неужели совесть мучит за мое предстоящее убийство? Что-то не верится…
– Я серьезно. – Он приподнялся на локте. – Хочешь посмотреть мои сны?
Что? Слуховые галлюцинации? Я торопливо перевернулась с боку на бок и пытливо уставилась в синевато мерцающие во мраке глаза. Похоже, не шутит.
– А… можно?
– Можно, – улыбнулся он в темноте.
– Что нужно для этого сделать? – от волнения хрипло спросила я, пока он не передумал. Увидеть его сны… За это и умереть не жалко.
Впрочем, я и умру. Завтра. Спасибо за прощальный подарок, князь…
– Тебе – ничего, – просто отозвался он. – Просто закрой глаза и доверься мне.
Я послушно сомкнула веки. Максимилиан притянул меня к себе, так, что я каждой клеточкой ощутила жар его тела. Чужая, незнакомая воля постепенно заполняла мои мысли.
– Спи… – выдохнул он мне в ухо. Я дернулась… и заснула.
Я стою, опершись на каменные перила. Далеко внизу лежит долина, затянутая серебрящимся в неверном звездном свете туманом. Холодный горный ветер треплет мои волосы, тянет невидимые пальцы под рубашку, пробирая до самых костей. Иногда его порывы срываются с острых замковых шпилей и, выдирая из туманного моря белесые пряди, обнажают черные верхушки исполинских елей. Я задумчиво провожу рукой по шероховатому, чуть теплому камню. Такая глубокая, звенящая тишина бывает только ночью высоко в горах, когда прозрачное иссиня-черное небо наклоняется к самой земле, и звезды, похожие на хрустальные сосуды, наполненные холодным светом, парят среди заснеженных вершин. Вокруг на тысячи километров – никого, даже этот замок кажется заброшенным. Прикрыв от наслаждения глаза, я полной грудью вдыхаю холодный влажный воздух, но не могу уловить ни запаха дыма, ни живого человеческого тепла, которое остается, даже когда дом уже давно покинут. Только пронзительная озоновая свежесть, в которую вплетаются иногда земляные ноты и острый смолистый привкус мокрой хвои.
– Конец августа – не лучшее время для визита, – вполголоса замечает Максимилиан. – Лучше было бы приехать в мае, когда в горных долинах распускаются цветы.
Осторожно скашиваю глаза в его сторону. Он с комфортом расположился в нише между разрушенными зубцами, закинув руки за голову. Глаза прикрыты, на длинных ресницах мерцает иней. На губах играет полуулыбка, а князь, покачивая босой ногой, тихо продолжает:
– Лето здесь короткое, всего два месяца, но очень жаркое. За долгую зиму земля успевает соскучиться по солнцу и поэтому все дни напролет жадно впитывает свет и тепло. Воздух становится горячим, как в печи. Зато по ночам… В юности я часто убегал из замка после заката и часами бродил по горным долинам. Это было странное ощущение: земля мягкая и как будто бы греет, и от травы под ногами тоже исходит чуть уловимое тепло и пряный запах, а с ледника дует холодный влажный ветер с привкусом снега… Я возвращался домой уже на рассвете, и голова кружилась от чувства свободы и абсолютного счастья. В те дни я не ощущал голода и почти не вспоминал о родителях. А если вспоминал, то рядом был Тай, и он всегда находил слова. И я снова забывал обо всем – до самой осени… Довольно долго. А потом приходилось идти на поклон к… Неважно, к кому. Но и тогда Тай был рядом.
Я слушала его как зачарованная. Чужие чувства и эмоции накатывали на меня, словно волны, перед глазами мелькали картины другого прошлого. Все было туманным и далеким, но одно имя зацепило, кольнув острой, почти горькой нежностью.
– Тай?
– Да, – он искоса глянул на меня и снова опустил ресницы, – Тай… Тантаэ. Тантаэ из клана Пепла Времени… Тогда – такой же мальчишка, как и я, всего на двадцать семь лет старше, разве что мудрый не по годам. Потом – Пепельный князь. Знаешь, как погибли мои родители? – внезапно спросил он.
