Черная богиня - Вронский Константин (книги онлайн без регистрации txt) 📗
– Паша?
Я с трудом возвращался к реальности, на голос обернулся чисто на автомате, на автомате глянул на Холодова, давнего моего приятеля. Под покрасневшими глазами у него залегли круги, небритые щеки ввалились. Странно, но сегодня его грустная физиономия так некстати напомнила мне морду бассета. Глаза Холодова под стать его фамилии холодно поблескивали, и мне почему-то подумалось, что Лешка безумно устал от боли и страданий, навсегда поселившихся в стенах его заведения.
– Паша! – терпеливо позвал он меня во второй раз. А я все глядел на него и ничего не отвечал. – Ты к Александре?
– Да.
– Гм, понимаю.
«Скажи мне, что вы перевели ее в другую палату! – кричал мой взгляд. – Скажи же!»
– Она… она умерла, да? – и мой голос предательски дрогнул.
Холодов молча кивнул. А потом отвел глаза, словно что-то старательно выискивал на пустой кровати.
– Пошли-ка ко мне, – сказал он…
…– Как ты думаешь, – нервно теребил Алик Шелученко Савельева за рукав. – Как ты думаешь, этот Холодов сможет помочь сыну богини, а?
Павел внимательно глянул на товарища по несчастью. Шелученко напряженно щурил маленькие глазки-буравчики с красными от хронического неумывания веками. На кончике носа, словно точка от вопросительного знака, висела зеленоватая соп-лина.
– Не знаю, – проворчал Павел и брезгливо отодвинулся от Алика. – Ничего я не знаю.
– Ну, тогда я постараюсь послать ему положительный импульс, – важно заявил Алик, а затем ни к месту хихикнул.
Савельев рванул ворот рубашки, словно ему было нестерпимо душно, и выскочил прочь из храмовых покоев.
В саду при храме находилось священное озеро. Его окружали смоковницы, по берегам росли камыш и тростник. Однако в одном месте эту зелень срезали, так что глазам Савельева открылась блестящая вода, а на ней ладья, качавшаяся на волнах неподалеку от берега.
То, что довелось увидеть Павлу, он не забудет уже никогда.
В ладье сидела царица-богиня Сикиника с распущенными волосами. Внезапно в полной тишине она воздела руки к небу и начала плач: плач по только что ушедшей в землю погребенных подруге, плач по погибшему две зимы назад царственному супругу:
– Приди в свой дом, о мой бог! Приди в свой дом, мой супруг! Осирис, прекрасный юноша, не имеющий врагов, приди в свой дом! Я зову тебя и плачу, так что слышно даже на небесах, ты же не внемлешь моему гласу!
Словно издалека долетел до слуха Савельева хор низких мужских голосов:
– Его убил Сет! Его, у которого не было врагов, кроме собственного брата! Его убил Сет, и нет больше жизни в его теле. Плачь, богиня, его убил Сет!
«Здорово, что я потратил столько времени, чтобы выучить этот древний, практически забытый язык», – мелькнуло в голове Савельева.
– Его убил Сет!…
«А кто убил моего Осириса?» – всхлипнула Сикиника, прикрывая глаза, в которых блестели хрусталики слез.
День, решивший ее судьбу, царица-богиня помнила болезненно-отчетливо. Тогда солнце стояло уже высоко в небе, и от его лучей из влажных после дождя садов поднимались испарения. Тогда шел дождь, тогда бог дождя не гневался на них… День обещал быть жарким и душным. Деревья царского сада казались неподвижными арабесками на синем, цвета индиго, безоблачном небе. Повсюду стояла тишина, и не было слышно даже щебетания птиц.
Сикиника решительно поднялась с низкого ложа, лениво потянулась и хлопнула в ладоши.
– Купаться! Всем купаться, – крикнула она рабыням.
Босой ногой царица толкнула Нефру-Ра, задремавшую рядом, и рассмеялась:
– Мы идем купаться!
Служанки торопливо собирали все, что необходимо царице-богине Мерое для купания. Одни нагрузились коробочками с золотой пудрой и склянками с мазями, другие – кувшинами с душистым маслом, третьи побежали за тонкими льняными полотенцами. Пока они суетились, Сикиника примеряла золотые сандалии, удивительно подходившие к ее золотисто-бронзовой коже. У царицы были восхитительные ноги, самые прекрасные ноги во всей Мерое, как говорила ее свита.
Царица шла купаться. Одна рабыня раскрыла над ее головой голубой зонтик, а две другие обмахивали ее длинным опахалом. Под звуки арфы Нефру-Ра прославляла в песнях ее красоту.
У пруда Сикиника сбросила узкое льняное платье, сняла сандалий и скользнула в воду. Благодать и благословение богов – эта вода.
Внезапно рабыни переполошились и завизжали. Солнце закрыла черная тень огромного орла. Он, кружась, спустился, черной молнией вновь взмыл вверх, и в клюве у него было зажато нечто сверкающее на солнце.
Когда все оправились от ужаса, Сикиника заметила, что на берегу осталась только одна сандалия, одинокая и печальная. День был испорчен. Юная царица тогда еще не знала, что ее золотая сандалия окажется в руках будущего ее царственного супруга. Ее Осириса.
– Его убил Сет! Его, у которого не было врагов, кроме собственного брата! Плачь, богиня, его убил Сет!
…К Савельеву, застывшему на берегу пруда в немом восхищении, подошел стражник в чешуйчатом одеянии и, осторожно тронув за рукав, повел прочь от священного пруда…
Глава 17
КОГДА ЖЕНЩИНА ЛЮБИТ
Они долго сидели друг против дружки и грустно молчали. Мальчик доверчиво прижался белокурой головенкой к плечу Холодова… и это было не одним лишь признаком слепого доверия к врачу, взявшемуся спасти его, нет, это стало молчаливым свидетельством страшного одиночества земного бога: ты и только ты – мой единственный друг и товарищ. С тобой и только с тобой я могу говорить обо всем на свете. С тобой и только с тобой мне не нужно быть маленьким богом, этим пресловутым сыном Солнца, которого нельзя видеть простым смертным, к которому нельзя прикоснуться, не связав себя навеки с его судьбой. Здесь и только здесь мне не нужно прятаться под золотой пеленой, прикидываться холодной статуей. Ты и только ты – мой дорогой друг… Я всегда прощу тебя, даже если послезавтра ты ампутируешь мне ногу. Как мне объяснить тебе, что только благодаря твоим усилиям я перестал бояться жизни?..
Холодов отсутствующе смотрел в одну точку. Опасность, в которой оказалась Вероника, не давала покоя. Что может сделать такая страстно влюбленная женщина, как Сикиника, со своей соперницей, да еще обладая абсолютной властью, не хотелось даже и думать. Была только одна возможность спасти Веронику: разыграть в игре с Сикиникой карту больного мальчика.
Отвратительные игры, которые всегда претили ему… но ради спасения жизни. И вообще, не даром же говорят, что цель оправдывает средства?
– Ты не любишь мою маму? – тихо и удивленно спросил Мин-Ра. Холодов вздрогнул.
– Не в этом дело, просто у меня уже есть невеста, – признался он. – Ты знаешь, что такое иметь невесту?
– Нет.
– Это когда любишь девушку и обещаешь ей жениться. И это дело чести, Мин-Ра, выполнить свое обещание. Влюбленность – прекрасное чувство.
– Значит, у тебя есть девушка?
– Да. Кстати, она здесь, в Мерое. Твои солдаты захватили ее в заложники, вот я и добрался до Мерое, чтобы освободить свою девушку.
– Так, значит, ты пришел сюда не для того, чтобы вылечить меня?
– Нет. Я ведь о тебе вообще ничего не знал.
– А где теперь твоя девушка?
– Где-то во дворце или в храме. Я не знаю. До вчерашнего дня она висела в клетке на стене храма.
Мальчик задумчиво посмотрел на Холодова. Его огромные голубые глаза затопила печаль. Потом он молча прижался к плечу Алексея и обвил руками своего большого друга.
– Знаешь, я хочу, чтобы твою девушку освободили, – наконец решительно произнес он. Его голосок изменился… теперь в нем звучали жесткие, холодные нотки. – Я так хочу!
– Думаю, наше с тобой «хочу» или «не хочу» никого здесь не интересует. Мы боремся со страстью, уничтожавшей целые народы! К счастью, ты в этом еще ничего не понимаешь!
– Я поговорю с мамой!
