Архон - Фишер Кэтрин (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
— Ретия сказала принцу Джамилю, что Оракул находится в нечистых руках. Просила его выступить с войсками против Аргелина и Гермии.
В первый миг девушки не поверили своим ушам. Потом Крисса вскочила:
— И она называет меня предательницей!
— Это правда? — спросила Иксака, Та, Кто Умащивает Бога.
— Да, — спокойно ответила Ретия. — Это правда. Все мы знаем, что Оракулом завладели предатели, и я намереваюсь положить этому конец. А вы все, если хотите сохранить свои места, поддержите меня.
Но глаза ее были устремлены только на Мирани.
Мирани облизала пересохшие губы. Она боялась, что не выдержит напряжения и закричит, но все-таки сказала:
— Я пойду к Гермии.
Крисса изумленно распахнула глаза.
— Зачем?
— Чтобы остановить войну. Если она уступит и назначит Ретию Гласительницей…
Ретия шагнула к ней.
— Не назначит. А если ты все-таки пойдешь к ней, Мирани, если посмеешь, то знай — ты нас потеряешь. Всех. Останешься одна между молотом и наковальней.
Мирани захлестнула волна бездонного страха Потому что это было правдой. Сетис ушел, Алексос и Орфет — тоже, Гермия ее ненавидит, а если против нее восстанут еще и Девятеро… Ни одна живая душа на свете ей не поможет.
«Кроме меня».
Мирани вздрогнула. Его голос был так тих, так печален. Но всё же он пробудил в ней мужество. Она кивнула.
— Знаю, — молвила она, отвечая сразу и ему, и подругам. Потом вышла.
В комнате Гермии сидела рабыня, причесывавшая госпожу, и Мирани велела ей:
— Оставь нас, пожалуйста.
Рабыня поглядела на Гласительницу; Гермия кивнула ей, и та вышла. Гермия медленно встала, как будто по скованной позе Мирани, по ее стиснутым рукам догадалась, зачем пришла Носительница.
Но сказала она только одно:
— Тебе не мешало бы приодеться к визиту принца Джамиля.
— Вряд ли он придет. — Мирани подняла глаза. — Гермия, я знаю, ты меня ненавидишь. За всё, что случилось, за то, что Алексос стал Архоном, за жестокие слова, которые я говорила тебе. Но сейчас я пришла предупредить тебя…
— Предупредить? О чем?
— Просить тебя, умолять: оставь свой пост. Позволь нам назначить новую Гласительницу. Ты уже почти достигла того возраста, в каком уходят из Храма. Если же ты не захочешь…
Гермия хрипло, натянуто засмеялась.
— Ты мне угрожаешь? — Исполнившись внезапной злобы, она шагнула к девушке. — Ты, которая считает, будто слышит Бога? Которая уверена, что ей ведомы все божественные устремления? — Она холодно улыбнулась. На белых щеках темнели тщательно уложенные локоны. — Когда-то я тоже так считала, Мирани. Когда была молода и наивна, я думала, будто знаю, чего хочет Бог, но потом я поняла, что слышу всего лишь собственный голос, собственные желания. А когда стала Гласительницей, то думала, что всё изменится. Что Оракул будет извергать голоса, оглушительно рычать…
Ее пальцы схватили гребень из слоновой кости, повертели его.
— В первый день я так боялась, что едва дышала. Какой-то город далеко на востоке прислал гонцов с поручением узнать, стоит ли им вторгаться на вражескую землю. Я задала вопрос и стала ждать.
Она обернулась.
— Можешь себе представить, что я при этом чувствовала? Ту тишину? Расселина клубится дымами, но из ее разверстых уст не доносится ни звука. Полное молчание! Меня медленно охватывал ужас. Я понимала, что эти люди, касавшиеся лбами земли, ждут ответа, сейчас, немедленно! Тысячи Гласительниц до меня слышали голос Бога, или, по крайней мере, утверждали, будто слышат! И никто никогда не узнает, лгали они или нет! И если солжешь ты сама, кто об этом узнает?
Потрясенная Мирани молчала. Она никогда не видела Гермию в таком волнении. Глаза Гласительницы устремились на нее.
— Ты бы не справилась с такой ношей. Многие не справились бы. А я сумела. Потому что в следующий миг мне пришла в голову другая мысль, от которой перехватило дыхание. Мысль о том, что в моих руках — судьба городов, жизнь всех людей до единого. По моему слову будут зарождаться и рушиться целые империи, цари будут свергнуты с тронов, а простая женщина-просительница станет искать пропавшее кольцо там, где я укажу. Только с моего позволения крестьяне станут выращивать урожай, а купцы отправятся на край света. Я стану повелевать миром! Я!
Гермия перевела дух. Ее глаза горели. Она со стуком отложила гребень.
— Власть проникает в душу, Мирани. Я не отдам Оракул никому — ни тебе, ни Аргелину. И не поддамся на происки Ретии.
— Ты знаешь, что она задумала?
— Знаю, что она вступила в заговор с Жемчужным Принцем. И Аргелин знает.
Мирани сделала шаг.
— Ты еще можешь ее остановить. Оракул…
— Хочешь, чтобы я объявила, будто Бог требует от меня уйти в отставку? — Гласительница холодно рассмеялась. — Ты, так стремящаяся сохранить Оракул в чистоте, хочешь, чтобы он говорил то, что тебе нужно. Ну и лицемерка же ты, Мирани.
— А Архон?
Вопрос прозвучал тихо. Он потонул в криках потревоженных чаек, в шелесте далеких голосов.
Гермия подняла голову и окинула Мирани тяжелым взглядом. Наконец заговорила:
— Мне очень жаль Архона.
— Что значит — жаль? — Мирани похолодела.
— Я уже начала было думать, будто ты не ошиблась в мальчике. Будто в нем и в самом деле что-то есть… что-то было…
В бесцветном тоне ее голоса крылось нечто зловещее. Мирани кинулась к ней и схватила за руку, сдавила так сильно, что сама испугалась.
— Что значит — было? Что случилось с Алексосом?
Гермия отстранилась.
— Такая судьба уготована всем Архонам, — прошептала она. — Быть принесенными в жертву ради своего народа. Даже если они — Боги.
И тут дверь с грохотом распахнулась. В комнату вошли шестеро телохранителей в полном вооружении. За ними шествовал Аргелин, взмокший от быстрой ходьбы. Его доспехи покрылись пылью, плащ был алым, как кровь.
Гермия обернулась к нему.
— В чем дело? Как вы посмели?!..
— Посмел, госпожа, потому что здесь затаились корни предательства.
— Здесь?! — Она в гневе встала перед ним. — Ты обвиняешь меня в измене?
Его гладкое лицо хранило спокойствие.
— Ты главенствуешь над Девятерыми.
— Тебе известно, что я не отвечаю за поступки Ретии. — На миг они застыли друг против друга в твердокаменном недоверии. Потом, будто убедившись в чем-то, Гермия подошла к нему ближе и спросила более мягко: — Что случилось?
Его враждебность тоже рассеялась. Рукой, затянутой в перчатку, он указал на окно.
Мирани посмотрела туда и ахнула.
Море было синим, но отнюдь не пустым. Шеренга за шеренгой на пологих волнах покачивались каравеллы и невольничьи корабли, боевые галеры с пятью рядами дубовых весел, а возглавлял их огромный флагман под императорским стягом — скачущим рубиновым конем. Над флотилией кружили тучи перепуганных чаек, а на берегу, в Порту, царило смятение. Люди торопливо возводили линию обороны, разбегались, поскальзывались на рассыпанной рыбе, выволакивали на каменную набережную огромные катапульты.
— Корабли Джамиля ушли, чтобы присоединиться к своему флоту, побросали своих треклятых слонов, — уныло пояснил Аргелин. — Порт блокирован, я приказал запереть все ворота в стене. Город укреплен баррикадами, но Остров беззащитен. Вы должны пойти со мной туда, где вам ничто не будет угрожать.
— Ни за что. — Гермия бросила взгляд на Мирани. — Мой долг повелевает мне находиться здесь. Я не покину Оракул.
— Гермия, у меня не хватит войск…
— Бог защитит тех, кто ему принадлежит.
Генерал коснулся ее плеча, но, почувствовав, как она напряглась, поспешно отдернул руку.
— Будь по-твоему, — ледяным тоном произнес он. — Но остальные из числа Девятерых будут находиться под домашним арестом. Мои люди убьют каждого, кто посмеет сбежать. Время предостережений закончилось. — Он бросил взгляд на Мирани. — Надеюсь, теперь ты счастлива. Из-за тебя по улицам заструится кровь.
