Джинн и воины-дьяволы - Керр Филипп (версия книг .TXT) 📗
Джалобин тихонько хныкал, а синьор Медичи его обнюхивал.
— Вы можете как-нибудь его выручить, синьор Медичи? — спросил Финлей.
— Ваш друг благоухает, как цветок персикового дерева. — Синьор Медичи захихикал. — Именно это они и любят. Мои маленькие друзья обожают запах цветов персика. — Он резко перестал хихикать и пожал плечами. — С ним будет все в порядке, с вашим другом, если он не станет делать никаких внезапных движений. Мои пчелки терпеть не могут таких движений. Но я ему помогу, без проблем.
Теперь, когда пчелы слетели с лица Чезаре Медичи, Финлей-Джон увидел, что он чисто выбрит. И ни единого следа от укусов. Это был маленький голубоглазый человечек, с круглым лицом — прямо герой голливудского мультфильма. Он подошел к одному из многочисленных ульев и вынул рамку с полными меда сотами. Свою добычу он поместил в большую картонную коробку и поставил ее перед Джалобином. Затем прямо руками синьор Медичи начал мягко стряхивать пчел с Джалобина в коробку, и постепенно дворецкий лишился своей гудящей бороды.
— Слава тебе господи! — воскликнул он. — Я уж думал, мне конец. Боялся, разбухну от укусов, в лепешку превращусь.
— Ага, лепешечка с медом, воображаю, — сказал Финлей.
— Вот вы смеетесь, молодой человек, — рассердился Джалобин. — Но я бы на вас посмотрел, если б у вас на башке восседал целый пчелиный рой. Боюсь, вам было бы не до смеха. Я вообще думал, мой смертный час пришел.
— Моим маленьким друзьям понравились ваши духи, — сказал синьор Медичи. — Табличка на воротах повешена недаром. Или вы не умеете читать по-английски?
Так вот что имел в виду Нимрод! Маленькие друзья — это пчелы, сообразил Джон. Но какой прок Фаустине от пчел? Если, конечно, он не имел в виду…
— С моим английским все в порядке, — возмутился Джалобин. — Во-первых, я сам англичанин, до мозга костей. А во-вторых, я не употребляю духи. Лосьон и духи — совсем не одно и то же. — Джалобин промокнул свой огромный вспотевший лоб носовым платком. — Но отныне я и его не употребляю. При мне будет только запах пота, синьор Медичи. Пота, который выступает от страха и ужаса.
— Скажите лучше, что вас сюда привело? — потребовал хозяин фермы.
— Мы прибыли, чтобы помочь ближнему, — сказал Финлей. — Одной нашей подруге, в Венеции, срочно нужно устроить анафилактический шок. Нам сказали, что ваши маленькие друзья могут нам помочь.
— Ты хочешь сказать, что мы сюда за пчелами приехали? — удивился Джалобин.
— Si, si, — подтвердил синьор Медичи. — За пчелками и за главным пчеловодом — он же врач-апитерапевт, с лицензией на лечение пчелами. Пчелиный яд помогает от любых болезней: при нарушениях кровообращения, артрите, астме, кожных заболеваниях, депрессиях.
— И от депрессии лечит? — Джалобин не поверил своим ушам. — И каким же образом?
— Вот укусят вас пчелки пару раз, вы о своих несчастьях и проблемах и думать забудете, — объяснил синьор Медичи. — А деньги вы привезли?
Джалобин выгреб из кармана целую кучу денег и вручил итальянцу. Тот пересчитал и кивнул.
— Хорошо. Я соберу моих маленьких друзей, помещу их в коробку, и поедем.
Глава 17
Вниз ласточкой
Пока Джалобин и Финлей-Джон ездили в Падую, Нимрод с Филиппой пошли на площадь Сан-Марко, самую большую площадь Венеции, где находятся знаменитые собор и палаццо, высокая колокольня из красного кирпича, а еще — множество кафе и помостов для оркестров. По площади бродят сотни отъевшихся голубей и тысячи туристов.
— А с Фаустиной ничего не случится? Не страшно, что мы оставили ее на террасе? — спросила Филиппа у Нимрода.
— Если придет горничная убирать номер, она просто решит, что девочка отдыхает, — сказал Нимрод. — Ей необходимо побыть на жарком солнце после двенадцати лет, проведенных в подземелье. Это только на пользу. А солнечным ударам мы, джинн, не подвержены. Это удел мундусян.
Он купил путеводитель по Венеции и отдал его Филиппе.
— Вот, держи, — сказал он. — Надо же знать какие именно красоты ты рассматриваешь в этом городе.
— А ты разве не походишь со мной по городу? — спросила Филиппа.
— Нет, — решительно сказал он. — Во-первых, я все это уже сто раз видел. А во-вторых, мне надо кое о чем поразмыслить, причем очень серьезно.
Он уселся на улице, за столиком кафе «Флориан», и заказал чай. Филиппа не очень-то любила пить чай. Поэтому, едва сдержавшись, чтобы не сказать Нимроду, что думать умеет не только он и нечего по этому поводу раздувать щеки, Филиппа и в самом деле отправилась осматривать Венецию. Однако совсем скоро она пожалела, что так безропотно последовала дядиным рекомендациям. Вот бы оказаться сейчас где угодно, но только не на площади Сан-Марко! Дело было не в жаре, поскольку для джинн никакой зной не страшен. Но неисчислимые толпы ее несколько раздражали. Казалось, все эти люди хотят смотреть именно на то здание, которое выбрала для осмотра она, и именно в ту минуту, когда она к нему подошла. Юная джинн выстояла длиннющую очередь, чтобы войти во Дворец дожей, и еще одну, еще более длинную, чтобы подняться на колокольню. Никогда прежде не видела она так много туристов из самых разных стран мира, девочка теперь жутко завидовала Нимроду, который решил, что лучше никуда не ходить, а посидеть в кафе, потягивая чаёк и размышляя. Его ярко-красный костюм она смогла углядеть даже со смотровой площадки колокольни, с высоты в сто с лишним метров. Филиппа улыбнулась. Нимрод оказался самым приметным человеком во всей Венеции.
Очередь в собор Святого Марка оказалась особенно длинной. Филиппа стояла в густой толпе среди множества пожилых китайских туристов. Все они вели себя дружелюбно и безупречно вежливо, и вскоре она уже жалела, что поначалу отнеслась к ним так недоброжелательно и даже хотела, чтобы все они исчезли. Впрочем, английского среди них почти никто не знал. Будь у нее при себе хоть сколько-нибудь джинн-силы, она наверняка бы быстренько заговорила по-китайски — уж очень ей хотелось сказать им что-нибудь приятное, пока все они, шаркая, едва переставляя ноги, продвигались вдоль великолепного старинного здания, медленно приближаясь к входу — заветной двери на боковом фасаде.
Через некоторое время мысли Филиппы стали блуждать. Девочка вспомнила о маме. Как она там, в Вавилоне? Только бы фаустина очнулась вовремя! Только бы успела сменить маму и стать следующей Синей джинн Вавилона. Думала Филиппа и о миссис Трамп. Как же тревожно, что она так долго находится в коме! Но самое печальное из последних событий — исчезновение господина Ракшаса. Неужели он и вправду погиб? Джон, похоже, в этом совершенно уверен. Она не смела спрашивать Нимрода, что думает по этому поводу он. Может, дядя именно об этом и хотел подумать в кафе, за чашкой чая? О господине Ракшасе и воинах-дьяволах. Наверно, он пытается понять, кто такой таинственный Ма Кэ, упомянутый в Нефритовой книге императора.
И тут она услышала это имя.
Даже несколько раз. Вмиг очнувшись от задумчивости, девочка хотела было себя ущипнуть, проверить — не спит ли она. Но тут один из китайских туристов снова произнес «Ма Кэ». Филиппа тронула за плечо стоявшего перед ней китайца и улыбнулась. Он вежливо поклонился в ответ.
— Ма Кэ? — сказала она и пожала плечами, пытаясь объяснить, что не понимает, что это значит.
— Ма Кэ, — повторил он и широко улыбнулся.
На сей раз она недоуменно развела руками:
— Ма Кэ? Что такое Ма Кэ?
Китаец указал на собор.
— Ма Кэ, — повторил он.
— Что такое Ма Кэ? Церковь?
— Ма Кэ. — Он снова указал на собор.
Филиппа покачала головой. В руках у китайца был точно такой же путеводитель, как у нее, только на другом языке. Он взял у нее книжку, открыл страницу, посвященную собору Святого Марка, и ткнул пальцем в мозаичное изображение самого святого.
— Ма Кэ, — повторил он.
— Так это Марк? — Филиппа удивилась. — Святой Марк?
Китаец кивнул.
— Ма Кэ, — сказал он снова.
