Птицедева - Гамаюнова Светлана Геннадиевна (книга регистрации .txt) 📗
Уснула я, уткнувшись в шею мужа, пусть еще жениха, и спала крепко и беззаботно. А утром нам так не хотелось вставать и идти к хозяевам, а хотелось целоваться еще и еще, но солнце уже поднялось высоко, а впереди ждали дела, дела и дела.
Привели себя в порядок и спустились к столу. Хозяева уже встали и ждали нас к завтраку. Все были сосредоточенными и собирались заняться делами вплотную, поэтому завтрак прошел в слегка напряженной обстановке, все уже настроились на работу.
Не успели мы допить чай, как окно распахнулось и влетел Лаки. Честно говоря, я немного сердилась на него с прошлой нашей встречи, когда он без всякой подготовки огорошил меня известием о моей беременности и очень разозлил своим по-идиотски счастливым видом, что еще не рожденная девочка и есть ему предназначенная невеста. Ну, трудно мне было ко всему этому спокойно отнестись. Но сейчас, видя его, как всегда веселого и оптимистичного, радость заполнила меня, я моментально подскочила со стула и бросилась к нему навстречу.
– Лаки, привет, наконец-то. Ты уже знаешь, что нам предстоит? Тут такое происходит!
– Привет всей честной компании, рад видеть вас вместе и особенно тебя, Лотта. А ты, Карен, не ревнуй, – он бросил смеющийся взгляд на Хи, – у меня к Лотте теперь другой интерес, да и, как я понял, работа у нас с ней совместная предстоит. Это радует. И радует, что у вас скоро свадьба. Поздравляю.
Мы с Кареном переглянусь. Ну как в этом мире все быстро распространяется! Мы не успели между собой этот вопрос утрясти, а уже все всё знают.
– Лаки, – встрял в разговор Кощей, – я думаю, тебе надо сначала переместить Карена к Бориславу и Стефании, у них есть, что обсудить, а потом лететь на континент, там еще ночь, полночь, разница во времени большая.
– Собирайся, Карен, давненько, думаю, вы к друзьям не наведывались. Лотта, ты готова? А вам, – он кивнул Кощею и Василисе, – плодотворно поработать.
На минуточку к друзьям заскочить не удалось. В уютном особнячке Стефании мы опять пили чай с вареньем и не могли наговориться. Борислав находился тут на правах жениха. Стефания вскоре готовилась сменить фамилию графини Полянской на фамилию мужа, чего он никак не мог дождаться. Ничто больше не напоминало в Стеше деревенскую девушку. Перед нами была умная, уверенная в себе прелестная молодая светская дама, и только взгляд, обращенный на нас, был как у прежней Стеши – доброжелательный и располагающий к себе. У этих двоих все хорошо, сразу видно. Они нашли-таки друг друга. Стефания смогла вписаться в атмосферу дворцовой жизни, а уж нравилось ли ей это – мы так и не поняли. Все охи и ахи про них и про нас были высказаны, и мы приступили к обсуждению вопросов, приведших нас к друзьям. Карен пожалел, что нет Чеслава, его совет был бы тоже не лишним, на что Борислав сказал, что тот сейчас работает с ними и за ним можно послать слугу. Так и сделали. Время шло, и мы с Лаки решили лететь, а Карен остался обсуждать вопросы в доме Стефании.
Решение, куда раньше лететь, я возложила на Лаки, он уж точно знал значительно больше меня, но Ветер колебался – больно большой континент, надо какие-то привязки делать. Хотя бы решить, куда сначала – в северную или южную часть. И я, и Вероника привыкли жить в условиях умеренного климата. Спросили, какая часть больше похожа на наши условия, и решили начать с Северной части.
– Она тоже огромная, но давайте начнем так: будем перемещаться в определенные точки, а потом над ними медленно летать и рассматривать внимательно. На север не полетим, начнем ближе к середине.
Тут голос подала Вероника.
– Ветер, а ты ведь и на Первой Земле был, если да, то, наверное, немного географию Северной Америки знаешь?
– Да, конечно, я ее вдоль и поперек исколесил, а сейчас как-то в основном на этой Земле работаю, больше мне тут нравится. На Первой Земле Ветер Перемен трудится, уже совсем загоняли его тамошние люди с их идеями.
– Так вот, – продолжила Вероника, – начинать заселение материка с Канады или Аляски, наверно, нет смысла, там слишком холодно. Южная Америка хороша в районе Аргентины, но давай лучше начнем с территории, которую сейчас занимают Соединенные Штаты. Огромная страна с разнообразными условиями. Возможно, следует перемещаться в каждый штат по очереди, а потом их более детально изучать.
– Разумная мысль, – согласился с ней Лаки. Еще и пустынные штаты можно исключить, типа Аризона, да и, наверное, Техас пусть позже заселяют, когда размножатся и приспособятся, а сейчас будем последовательно посещать места, где можно поселиться с наименьшими потерями и наибольшей вероятностью выживания.
Вероника резюмировала:
– В конце концов, наше переселение, надеюсь, будет не настолько ужасным и трагическим, как первопоселение европейцев в Америке. Я читала, как они организовывали поселения в мире, о котором практически ничего не знали, им пришлось начинать все с нуля, совершенно неприспособленными к новым условиям, без защиты от индейцев и непогоды. Они не знали ничего или очень мало о месте, куда прибыли: ни о климате, ни о том, что растет или может расти на этой земле, что живет в лесах и реках и как это добыть. Они не знали, смогут ли прокормиться сами или будут зависеть от кораблей с необходимыми вещами и продуктами, которые то ли приплывут к ним, преодолев путь в три тысячи миль, то ли нет. Да, не позавидуешь им. Те, кого мы приведем сюда, должны быть максимально подготовленными, и даже при этом им будет трудно. Но мы будем пытаться, Лотта.
Единогласно согласились с планом Вероники, уточнили кое-что и приступили к исполнению. Америка – большая страна, ох, большая. Мы перемещались в определенную точку, Ветер вызывал коней, и мы начинали медленно летать над территорией и изучать ее. Я превращалась в один голый чувствующий нерв, а Вероника осмысливала эмоциональную информацию. Сработались хорошо, продуктивно.
Вечером возвращались домой и я, почти бесчувственная, слушала споры и рассуждения собравшихся за столом людей и местами не могла вникнуть в их сложные построения и выводы.
Потом мы Кареном шли спать, и опять его прикосновения отзывались во мне восхитительной волной ощущений, я растворялась в нем, его желаниях. Я не могла ничего анализировать, не могла отличить, где он, а где мои ощущения. Любимый, страстный, нежный, надежный. Я и он – мы вместе, и нет никаких мыслей, только мы.
На пятый день полетов Вероника вдруг громко обратилась ко мне с просьбой остановить полет и опуститься на берег реки. «Пить хочется», – послышалось ощущение. Ветер бережно опустил нас на песочек, я щурилась на солнце, снова растворяясь в окружающей природе, и вдруг услышала серьезный голос Вероники:
– Лотта, с тобой что-то происходит, вернее, ты превращаешься в своеобразно чувствующий, но не думающий организм.
– Как это? – лениво спросила я.
– В данном случае это означает, что ты растворяешься в окружающем мире и перестаешь обдумывать происходящее. Скажи, о чем ты думаешь?
Я на минуту замялась с ответом.
– Я не думаю, я чувствую. Чувствую песок, воду. Распускающиеся весенние цветы, растения у воды и кусты ракитника поодаль. В них кто-то притаился, довольно большой, но очень осторожный и любопытный. Он не тронет нас, и нам его не надо бояться. Здесь спокойно и можно отдохнуть, ни о чем не волнуясь.
Вероника прервала меня:
– Хорошо, что ты чувствуешь. А теперь быстро закрой глаза и скажи, какого цвета песок, на котором мы сидим.
Я не знала.
– Наверное, песчаного. А какое это имеет значение?
– Имеет, Лотта, ты превращаешься в человека, который живет только ощущениями и не анализирует, что происходит вокруг.
– Разве это плохо? Я помню, как меня учила Микулишна: «Суть нельзя увидеть глазами, а можно почувствовать. Вот ты смотришь на дерево и должна понять – здорово ли оно, нет ли в середине гнили. Так же и люди – может, снаружи красавец писаный, а внутри чернота у него. Это все чувствовать надо. Когда живешь в деревне, там кругом люди, от них много шума, где уж тут суть научиться определять и видеть. Сначала надо, чтобы тихо было, убрать лишнее в себе и слушать». Вот я и слушаю то, что вокруг, я чувствую этот мир, я познаю его в ощущениях.
