Великая шаисса (СИ) - Халимендис Тори "Тори Халимендис" (версия книг TXT) 📗
— Кое-кто сегодня заслужил награду.
А в следующее мгновение я уже лежала на спине, а Эдвин нависал надо мной. Его ладони лихорадочно ласкали, поглаживали, сжимали. Губы прижались к шее, спустились к груди, целуя сильно, страстно, оставляя метки. Мои ногти впились в плечи мужа, я выгнулась ему навстречу.
— Эдвин!
— Амина, жена моя, любовь моя…
И весь мир перестал для нас существовать…
В ту ночь мы впервые могли уснуть в объятиях друг друга. А утром меня разбудил нежный поцелуй.
— Доброе утро, муж мой, — потянулась я.
— Доброе утро, жена.
И Эдвин решительно отбросил в сторону покрывало.
— Как, разве ты не устал за ночь? — притворно удивилась я.
— Ты сомневаешься в моих способностях? — столь же фальшиво изумился он и прильнул губами к моему колену.
— Не то, чтобы я сомневалась — ах! — вздох вырвался сам собою, когда муж слегка прикусил кожу на внутренней стороне бедра. — Но я нуждаюсь в доказательствах. В долгих, упорных доказательствах.
— И ты их сейчас получишь, — пообещал Эдвин, продвигаясь поцелуями все выше.
…За завтраком с наших губ не сходили мечтательные улыбки. Я с удивлением обнаружила, что голодна, хотя, если подумать, ничего странного в этом не было, ведь, несмотря на то, что еще не наступил полдень, я уже успела немного устать. Эдвин смазал лепешку с сыром острым соусом и поднес к моим губам. Я откусила кусочек.
— Вкусно?
И, дождавшись моего кивка, отправил оставшуюся часть себе в рот.
— Это что же, я буду твоим дегустатором?
— Нет, — муж хитро прищурился, — вообще-то я планировал, что ты будешь моим десертом.
— Только не надо сервировать этот десерт на столе, — шепнула я ему. — Служанки у меня, конечно, молчаливые и понятливые, однако не стоит столь сильно их шокировать.
Эдвин откинул голову и расхохотался. Однако же небольшую вольность я себе позволила: когда мы перешли к кофе и сладостям, я взяла в губы кусочек лукума и склонилась к мужу, желая угостить его столь интимным способом.
— Вишневый, — определил он, съев угощение. — Твой любимый.
— Ты помнишь?
— Да я до конца жизни не забуду, как воровал сладости, словно уличный мальчишка. И, к своему стыду, принес тебе не то, что ты попросила.
— Зато остальные твои подношения мне более чем угодили, — и я прикоснулась к броши, украшавшей мое платье.
Эдвин перехватил мою руку и поцеловал ладонь.
— Надеюсь, сегодня наше присутствие на каких-либо торжественных мероприятиях не требуется?
— Неужели ты думаешь, что южане столь немилосердны? Нет, молодожены имеют полное право провести несколько дней после свадьбы в уединении. Нам даже визиты никто не будет наносить.
— Это хорошо, — серьезно заметил Эдвин. — У меня на ближайшее будущее есть свои планы.
— Расскажи, — заинтересовалась я.
Он склонился ко мне и прошептал на ухо, чем намерен заняться. Надо ли говорить, что его планы я одобрила безоговорочно?
Три дня мы не покидали моих покоев, проводя все время в обществе друг друга. Но потом пришла пора возвращаться к обычной жизни. Нам передали приглашение Селима пообедать с ним и его семьей в саду. Эдвин ушел в свои комнаты, а я принялась одеваться. На груди были едва заметны небольшие следы от слишком страстных ласк и поцелуев мужа, поэтому я выбрала легкое, но закрытое спереди платье, которое, впрочем, оставляло обнаженными руки и спину. Украсила я его все той же брошью, которую очень любила, а в мою прическу Фатима вплела очередной подарок мужа — цепочку с бриллиантами золотистого оттенка.
Все эти дни служанка почти не попадалась мне на глаза, крутясь среди прочих обитательниц гарема, и теперь, пользуясь тем, что мы остались наедине, пересказывала мне собранную информацию.
— Сейчас только и разговоров, что о вашей свадьбе, шаисса. О покойных шани Лайле и Алие никто и не вспоминает. Но мне все равно удалось кое-что выяснить. Одна девушка из бывших служанок шани вспомнила, что ее госпожа беседовала с Алией о каком-то колдуне.
— О колдуне? — резко переспросила я.
Дело в том, что в Империи непосредственно колдовство, то есть влияние на людей, было запрещено, зато магией, способной изменять погоду, создавать амулеты и строить порталы, могли заниматься все, кто имел к этому дар. К сожалению, таких людей было немного.
— Да, они разговаривали тихо, поэтому служанка услышала всего несколько слов. Вроде бы колдун жил в той деревне, из которой родом Алия.
— И деревенские жители побоялись доносить на него, — вслух размышляла я. — Но зачем мог понадобиться колдун Лайле? Желала обратиться к нему, чтобы избавиться от Зульфии? Так на таком расстоянии никакое колдовство не поможет, максимум, что она получила бы — какой-нибудь яд, который невозможно определить. Но после того, как она один раз уже попыталась отравить соперницу, выдать ее смерть за несчастный случай у нее не получилось бы.
— А если этот колдун способен сделать яд, действие которого имитирует болезнь, шаисса? — спросила Фатима.
— Да, такой вариант вполне вероятен. Вот только Лайле все равно надо было бы как-то добраться до той деревни, где живет колдун. И, кроме того, сомневаюсь, что он имел дело со всеми подряд. Скорее всего, даже у деревенских жителей не было никаких доказательств его деятельности, только слухи. Ну а если он оказывал услуги всем желающим, то тогда, скорее всего, никакой он не колдун, а обычный шарлатан.
— Покойная шани не отличалась острым умом, шаисса, — осторожно заметила служанка. — Она могла поверить и шарлатану. Но я продолжу расспросы, может быть, смогу узнать что-нибудь новое.
— Хорошо, Фатима.
Как раз в этот момент вернулся Эдвин и мы прекратили разговор о колдуне.
— Готова? — спросил у меня муж.
— Да, — и я взяла его за руку.
Так, держась за руки, мы и спустились в сад. Обитательницы гарема, прогуливающиеся по дорожкам и болтающие о чем-то у фонтанов, склонялись, когда мы проходили мимо них. Они украдкой бросали взгляды на моего супруга и, я была уверена, что стоило нам отойти подальше, как они принимались обсуждать Эдвина. Когда мы подошли к беседке, где был накрыт стол к обеду, Селим, сидевший под персиковым деревом и игравший с Фирузе, поднялся нам навстречу. Он обнял меня и похлопал по спине Эдвина.
— Не буду даже спрашивать о вашем настроении, — хохотнул он. — Вы просто светитесь от счастья.
Я потянула брата за руку и отвела в сторону на несколько шагов.
— Селим, — негромко произнесла я, — недавно в гареме умерла служанка по имени Алия.
— И что? — пришел в недоумение брат.
— Она упоминала в разговоре с другими девушками, что в той деревне, из которой она родом, якобы живет колдун.
— Понятно, — Селим нахмурился. — Конечно, мне это представляется сомнительным, но проверить не помешает. Я отдам распоряжение разузнать об этом побольше.
Я кивнула и мы вернулись к беседке. Фирузе, спрятавшись за спину растерянной Салмеи, с настороженным любопытством рассматривала улыбающегося Эдвина.
— Фирузе! — позвала я ее. — Иди сюда, я познакомлю тебя с моим мужем.
Девочка, опасливо косясь на незнакомца, сделала несколько осторожных шагов.
— Дорогая, это принц Северного Королевства Эдвин, мой супруг, — невозмутимо произнесла я. — Милый, познакомься с великой шаиссой Империи Фирузе, дочерью Императора Селима.
Эдвин присел перед девочкой на корточки.
— Рад знакомству с вами, великая шаисса, — сказал он абсолютно серьезным тоном. — Вы позволите мне вручить вам скромный дар, который, надеюсь, только подчеркнет вашу красоту?
Девочка вопросительно посмотрела на отца. Тот, сдерживая улыбку, кивнул. Тогда Фирузе застенчиво протянула ладошку, в которую Эдвин вложил небольшую коробочку. Малышка незамедлительно открыла ее и солнце засверкало на драгоценных камнях, украшавших заколку в виде стрекозы.
— Тебе понравился подарок? — спросила я.
— Да, очень. Спасибо, принц. А ты теперь мой дядя? — непосредственно поинтересовалась Фирузе.
