Владетельный рыцарь (ЛП) - Рейнольдс Энтони (бесплатные серии книг txt) 📗
Боги Хаоса явно благословили это зачатие, и ведьма подумала, что родит не более чем через месяц. Она с тревогой подумала, насколько сильным будет мальчик к тому времени, когда родится. Он уже был очень силен, хотя его сила была не сосредоточенной и смутной. Когда он научится владеть этой силой, то будет невероятно могущественным. Он будет - если выживет - обладать такой силой, которую ведьма не в состоянии постигнуть.
Хегтесс села несколько неуклюже, непривычная к тяжести ребенка внутри нее. Завернувшись в меха, она бросила взгляд на лежавшего рядом ярла скелингов. Он тоже был укрыт меховыми шкурами, и она не видела его лица. Она не слышала его дыхания. Ей было почти жаль убивать его: он был прекрасным любовником.
Тем не менее, его смерть была необходима - он никогда бы не позволил ей сделать то, что она намеревалась сделать. Она покинет этот зловонный лагерь, укрывшись в тени своей темной магии, и родит ребенка одна, в глуши лесной чащи. Обмануть разумы часовых будет просто, и даже в этом вряд ли возникнет необходимость; скелинги праздновали свою победу всю ночь, и сейчас едва ли кто-то из воинов проснулся.
Снова ребенок толкнулся внутри нее, и она охнула.
Когда этому ребенку будет лишь пять лет, он уже окажется способен на такие вещи, которым ведьме пришлось учиться не один век, и она сомневалась, что тогда сможет одолеть его. Но новорожденный? Да, у него есть сила, но он не знает, как владеть ею, у него еще просто не будет необходимого самосознания, чтобы защищаться. И он умрет задолго до того, как сумеет овладеть своей дарованной богами силой.
Она погладила живот.
- Через месяц боги услышат крик твоего рождения, - прошептала она. - И тогда ты умрешь - от моего ножа. А я буду жить вечно.
- Я так не думаю, - сказал голос над ее ухом.
Вздрогнув, она обернулась и увидела, что ярл Стирбьорн смотрит на нее, его глаза были холодны, словно лед. Но как? Он выпил столько яду, что хватило бы убить мамонта!
Она начала шептать заклинание, которое должно было вызвать ее призрачных демонов-хранителей и разорвать душу Стирбьорна в клочья, но ярл ударил ее по лицу, и она, вскрикнув, упала. Она даже не видела, как обрушился удар, и боль была обжигающей. Перед глазами засверкали звезды, и она уже чувствовала, как на лице распухает синяк.
- Курганская сука, - прорычал ярл. - Ты думала, что я позволю тебе причинить вред моему сыну? Думала, что сможешь убить меня?
Хегтесс не могла говорить, все еще оглушенная ударом ярла. Она попыталась отодвинуться от него, но он схватил ее за волосы и откинул ее голову назад. Она была беспомощна, и на мгновение подумала, что он убьет ее.
Пока Стирбьорн держал ее, другие руки опустили на ее голову страшное колдовское устройство из черного железа. Провидец скелингов, отрешенно подумала она. Конечно, это он догадался, что выпил Стирбьорн, и составил противоядие. Будь он проклят!
Устройство, которое принес провидец, было клеткой, изготовленной в виде шлема, и от него пахло кровью. Ведьма видела, что на его железных полосах выгравированы руны Темного Языка, и отчаянно забилась, крича, словно животное, пытаясь не позволить надеть его на себя.
Стирбьорн снова ударил ее, и от этого удара она едва не лишилась чувств. Ведьмовская маска была закреплена на ее голове. Шипы, направленные внутрь, оставили глубокие царапины на ее коже, и она вздрогнула. Лицевая часть маски-шлема открывалась на петлях, как дверь, и когда эта дверь была закрыта, острый металлический шип, фиксировавший язык, вошел в рот ведьмы, пронзив щеки и язык, и воткнувшись в нёбо. Хегтесс едва не захлебнулась собственной кровью, наполнившей горло.
Ее руки были вывернуты за спину и крепко связаны веревкой. Бьярки присел перед ней на корточки, злорадно усмехаясь. Глаза ведьмы сверкнули ненавистью. Но она не могла произносить заклинания, ее руки были связаны, и она была беспомощна, как младенец.
- Витой корень, - сказал Бьярки, все еще ухмыляясь. - Ловко придумано. Я едва не опоздал. Еще полчаса - и отец твоего нерожденного ребенка стал бы кормом для червей.
Ярл Стирбьорн встал, потянулся и крикнул слугам принести доспехи.
- Уведите ее, - указал он на связанную Хегтесс. - Мы идем к побережью.
- Расскажи нам еще историю? - попросил один из крестьян. Просьбу поддержал еще десяток крестьян, собравшихся в хижине и потевших от жара горящего очага.
Клод, жуя черствый хлеб, намоченный в мясном соусе, усмехнулся и вытер подливку с подбородка. Он махнул рукой, и один из крестьян-слушателей подал ему кувшин с дешевым вином. Клод с удовольствием сделал глоток.
Крестьяне в ожидании смотрели на Клода, и он наслаждался тем, что был в центре внимания, рассказывая о великих подвигах славного рыцаря Грааля Реола.
Клод добрался до Леонуа на северо-восточном побережье два дня назад, приехав на повозке с овощами, и с тех пор наслаждался гостеприимством местных жителей. Для его слушателей он был отважным авантюристом, героическим пилигримом, ищущим своего господина, и они с радостью кормили и поили его в обмен на его истории.
- Ладно, расскажу еще историю, - сказал он, причмокнув губами.
«Все как нельзя лучше», подумал Клод с улыбкой. Он сможет разыгрывать этот спектакль здесь еще несколько недель. Сунув за пазуху половину сухаря для своей крысы, Клод посмотрел на слушателей, ловивших каждое его слово, и начал рассказывать еще одну красочную историю, как он, простой крестьянин-пилигрим, спас жизнь святого паладина Реола.
ГЛАВА 10
Волны неустанно бились о белые камни стен замка, и эхо этих ударов звучным грохотом раздавалось в дворцовых залах. Брызги пены и ледяной воды взметались к стенам крепости, долетая до самых бойниц. С темных, покрытых тучами небес падал снег, и хотя едва наступил полдень, было уже темно, словно в сумерках.
Калар стоял на северо-восточной стене, не обращая внимания на снег и ветер, и мрачно глядел на горизонт. Он чувствовал вкус соленых брызг на губах и холод снега, обжигавший его лицо.
Прошло три недели после сокрушительного поражения армии Леонуа, когда он, словно низкородный крестьянин, был вынужден бежать с поля боя, спасаясь от ярости норсканских варваров. Он чувствовал, что Владычица недовольна им и другими бастонскими рыцарями, которые отступили, преследуемые ревущими ордами Хаоса.
Бойня была ужасной, и норсканский вождь наблюдал за ней со своего трона на спине огромного мамонта, смеясь каждый раз, когда чудовищный зверь разбрасывал людей и коней каждым ударом своей тяжелой головы.
Калар содрогнулся, вспомнив жуткий рев громадных чудовищ, ворвавшихся в ряды рыцарей, топча и убивая все на своем пути. Казалось, гигантские звери не замечали боли, не обращали внимания на десятки копий, вонзавшихся в их ноги, похожие на стволы деревьев, и едва замечали мечи, врубавшиеся в их толстые шкуры.
Калар испытывал растущее отчаяние. Как может человек сражаться с такими зверями? Как может армия противостоять им?
Сжав кулак, Калар с яростью ударил по холодному камню бойницы.
Он подумал о леди Элизабет, о девушке, которой он отдал свое сердце, а она его так жестоко предала. Она была последним человеком, которого он ожидал увидеть посреди того ужасного боя - пленница у ног норсканского вождя на спине могучего зверя.
Снова он видел большие глаза Элизабет, полные слез, когда она пыталась подойти к нему, после того, как он узнал о ее попытке убить его отца, кастеляна Гарамона. Снова он видел страдание, боль, отчаяние - любовь - в ее глазах, и словно ледяные когти сжали его сердце. Он думал, что женится на Элизабет, когда вернется из похода в Бордело, и даже представлял, как он будет просить ее руки.
Он ненавидел ее. Он разбила его мечты. Она отравила его отца, превратив его в иссохший скелет. И он ненавидел себя за то, что часть его все еще любила ее.
Она была там, подумал Калар, глядя вдаль. Пленница в руках жестокого норсканского вождя. Он ощутил новый прилив гнева при мысли о том, какие ужасы могла испытать Элизабет во власти повелителя варваров и его свирепых воинов. Что бы она ни сделала, такого она не заслужила.
