Вельтаншаунг. Уровень второй (СИ) - Никора Валентин (читаемые книги читать TXT) 📗
Я прижался спиной к стене и мелкими шашками двинулся к целой части коридора, переходящей в винтовую лестницу – последнее целое сооружение, по которому можно уйти от преследования.
Немцы копошатся внизу, точно гигантские муравьи.
У меня трясутся колени и руки. Стараюсь двигаться бесшумно, но в голове все еще обрывки сонной мути.
Осталось совсем ничего, а там взбегу наверх – и меня не достать.
И тут засвербило в носу. Как назло. Помнится, в начальной школе мы что-то читали про лежание под кроватью мальчика, прятавшегося от милиционера. Так вот он себя чихом и выдал. Я на этом не попадусь. Нет!
И тут я не выдержал. Не чихнул, а прямо гаркнул на весь замок. У графа Дракулы, который, наверняка, мирно спал где-нибудь в нижних ярусах замка, думаю, в тот момент случился одновременно инсульт, инфаркт миокарда и, непременно, жидкий стул.
Немцы, оглушенные звуком, попадали вниз, видимо, решив, что где-то рванула еще одна бомба.
А я рванул к лестнице.
Несколько секунд – и я уже грохочу кроссовками по металлическим пластинам.
Фашисты опомнились, задрали головы, открыли пальбу. Но поздно, я успел выскочить из зоны поражения.
Взлетев на два пролета вверх, я оказался у люка, ведущего на крышу.
Я уже не думал, просто навалился плечом и открыл лаз.
Локация: лазейка из восточной башни
Дверь распахнулась, но меня встретило не небо, а дуло автомата.
Фашист был странный: лохматый, с закатанными до локтей рукавами. Глаза у него были сумасшедшие и злые.
Я понял, что «добегался». Поднял руки, демонстрируя покорность судьбе. Я не знал, что нужно говорить в таких случаях «Game over»[4] что ли?
– Это… экскюзми, сэр. – понял, что сморозил глупость. Но по-немецки я разговариваю также толково, как и по-английски. Черт, ну как это… «Гитлер капут».
Враг вдруг засмеялся и сказал:
– Вот и славно, партайгеноссе[5]. Туда ему и дорога.
Я решил не уточнять, что там не так с «партами из носов».
И тут только до меня дошло, что мужик понимает меня. Он не был офицером в эсесовском черном мундире или в белом кителе. Он, вообще, производил впечатление простого парня, а не аристократа и, тем более, – интеллектуала. Но простые солдаты языков не знают. Так кто же это?
Еще один застрявший в игре геймер, как те, что погибли во время взрыва? Или – очередной баг игры? Наверное, все это специально прописывается и усложняется от уровня к уровню.
Те парни в тайном убежище тоже казались живыми. Но не факт, что так оно и было.
– Чудак малец, ты из концлагеря сбежал? – человек отвел от меня автомат и расслабился.
– Типа того. – мотнул я головой, опуская руки. – А как ты догадался?
– Ты бы на себя со стороны посмотрел. – хохотнул противник. – Такое тряпье только смертникам и выдают. А у тебя еще и вещмещок за спиной, и автомат. Поди, еще парочку немцев успел приласкать из трофейного-то оружия? А?
– А вам-то что? Ну убил. – почувствовав, что мой голос предательски дрогнул, я поспешил позорно заткнуться.
– Хорош, нечего сказать! – продолжал зубоскалить незнакомец. – Один, в глубоком немецком тылу. Да еще и полиглот, как вижу, отменный. Ты как собирался через всю Германию топать, боец?
– Да как хоббит Фродо – босыми ногами. – огрызнулся я.
– «Хоббиты» это что, христианская секта, вроде «непротивленцев злу насилием»? Ну, тогда парень, ты точно не ту страну выбрал для проповеди.
Я хотел возразить, но за спиной раздался шум. Это бежали настоящие фашисты. Наверное, вскарабкались вслед за мной и пустились в погоню.
Мужчина оттолкнул меня в сторону и выглянул за дверь, из которой я появился:
– Да ты, я гляжу, с почетным эскортом! Может, у тебя в заначке еще гранаты и водка есть?
– А то! – не удержался я от похвальбы.
– Так давай! Чего ждешь?
Я скинул рюкзак и вытащил гранаты.
У мужчины округлились глаза:
– Ты ангела тут, часом, не видел? Смурного такого, с опаленным крылом?
– Только ворону. – вздохнул я. – Да и то – во сне.
Незнакомец швырнул наш общий с ним «подарочек» бегущим по ступеням немцам:
– Кушайте, не обляпайтесь! – и тут же закрыл дверь.
Громыхнуло. Раздался шум и скрежет падающих конструкций. Кто-то закричал.
Мужчина высунулся наружу:
– Порядок.
Я выглянул у него из-за плеча. Лестницу сорвало и искорежило. Теперь за дверью были лишь дымящиеся руины и бездна.
Да, на этот раз повезло больше. Человека, говорящего на одном со мной языке, игра не спешила забирать назад. Наверное, потому что он был настоящим, как и я.
А те, другие, – охотники за головами. Они заманивают потерявшихся мальчишек в ловушку. А потом – бах! – и все умирают. И не важно, что взорвется: кричащий ребенок или компьютер в потайной комнатушке перегреется. Важен алгоритм и его результат.
А потом перезагрузка и – аллилуйя! – парни снова живы и опять ждут потерявшегося живого человека. Зато меня в игре уже нет. Все, лимит чудес исчерпан. Вот так скромно и по-фашистски подло.
Слушай, друг, – я повернулся к незнакомцу, – что-то лицо мне твое знакомо. Ты на каких сайтах зависаешь?
Лицо мужика вытянулось:
– Сам-то понял что сказал?
– Да что не так? Сейчас же все взрослые, если не «Инстаграме», так «В контакте» или в «Одноклассниках» сидят. Вы даже если фишку не рубите, то из сети, все едино, калачом не выманить. А на нас пеняете, мол, зрение портим, книги не читаем!
– «Им – сто грамм». – задумчиво покачал головой собеседник. – А нам тогда почему «по пятьдесят»? Не порядок. Сдается, не простой ты человечище. И обувь твоя чудная. У немцев такой ни разу не видел.
– Ладно, не тяни. Давай знакомиться. Меня зовут Миша Зверев. Я обычный ученик.
– Блецкович. – протянул руку мой спаситель. – Приятно познакомиться. Я из польской армии. Говорю и по-русски, и по-немецки, и по-английски. Выполняю секретную миссию. Сейчас служу английской короне. Мы с англичанами и русскими одинаково ненавидим фашизм.
– Ух, ты!
– Чего: ух, я? – Блецкович оглядел свои руки. – Шалишь, брат Зверев! Плавников и чешуи не вижу, значит – не щука. Ну, никак не получится из меня уха.
– Ты тот самый легендарный Блецкевич?! – я был в шоке.
– По-любому, ты меня с кем-то путаешь. Мне до знаменитого как пешком до луны. – пожал плечами мужчина. – Мало ли однофамильцев?
– Точно, ты ведь не слышал, что о твоих подвигах у нас знает каждый карапуз!
– Ладно, не юли. – Блецкович улыбнулся. – Я видел уже такую обувь у людей в тоннеле. Там вы победили Гитлера и нацизм. В настоящее время, прямо сейчас, это физически невозможно, но в будущем, думаю, неизбежно, как смена дня и ночи. Ты оттуда, из того мира: об этом свидетельствуют и твоя одежда, и речь. Не знаю, как ты проник в настоящее. Тем более не понимаю, почему ты не знаешь немецкого языка. Но вывести тебя туда, где живут люди такие же, какты, из будущего, – это мне под силу.
– А почему ты решил, что те, другие – из будущего?
– У них давно сколоты свастики. Меня они приняли за актера, изображающего сценки из далекого прошлого. Там были туристы, наверное, американцы, потому что их английский был каким-то примитивным. Может быть, конечно, ты отбился от своей группы. Вы же без гидов и переводчиков никуда не ходите. Ты, Зверев, отстал от своих?
– Честно?
Блецкович пожал плечами, мол, все равно.
– Я никогда не был в Германии. Я сидел у себя дома за компом. А потом – хлобысь – и провалился сюда.
– Занятно. – Блецкович подмигнул. – Закомпом – это город или деревня?
Я растерялся:
– Скорее – образ жизни. Ну, это электронный механизм. Даже не знаю, как это объяснить. Ну, кино такое внутри ящичка, которое ты сам можешь менять, как считаешь нужным.
Блецкович недоверчиво покосился:
– Сколько фильм не смотри, ничего от этого в нем измениться не может. Разве что пленка порвется и выпадет несколько кадров. А где ты живешь в России?
