Дни изгнания - Керр Катарина (серия книг TXT) 📗
– Очень умно, – неохотно признал Кинван. – Мы не сможем обойти их с флангов и задавить лошадьми.
– Точно. Погоди, а что там позади них? Похоже на толпу женщин.
– И перед ними такой же частокол. Что?! Во имя всех льдов ада, что здесь делают эти бабы? Они что, собираются подбадривать своих мужчин?
– Одно слово, дикари. Что тут еще можно сказать? Воющие дикари.
– Гляди. – Кинван показал пальцем на холм. – Еще какие-то мужики бегут, но мечей у них нет. О боги, у них луки!
– Ну и что?
Все это время отряд продвигался вперед, теперь немного быстрее, всадники пришпоривали коней, чтобы сбиться в плотный боевой порядок. Кинван увидел серебряный блеск – это тьерин Мелас, протрубив в рог, дал сигнал обнажить мечи и приготовиться к атаке. Эльфы впереди стояли неподвижно, ни один не шелохнулся, хотя всадники все приближались и приближались и уже были в сотне ярдов от полумесяца. Вдруг голос в отдалении выкрикнул что-то по-эльфийски; качнулись луки, сверкнули наконечники стрел, раздался шорох, шипение, свист – и сотня стрел взвилась в воздух, чтобы с силой вонзиться в кольчуги всадников и в их незащищенных коней.
Раздались пронзительные крики, лошади ржали, спотыкались, вставали на дыбы, люди падали, выброшенные из седел; некоторых ранило, и кровь текла прямо из-под кольчуг. Лорд овин протрубил долгий сигнал к атаке, но оборвал его на полуноте, потому что вновь полетели стрелы.
Коней обуял ужас. Хуже того – они начали падать; атаковать было невозможно из-за мертвых и раненых людей и лошадей, которые заграждали путь. Конь молодого лорда Довина с пустым, залитым кровью седлом, вырвался из толпы и, шатаясь, заковылял вверх по склону. Еще стрелы, еще… Выкрикивая все известные ему ругательства, Кинван пытался пробиться сквозь толпу и добраться до раненого тьерина. Вокруг него всадники пытались вырваться из мечущейся толпы, прорваться к холму, чтобы подняться по нему, или добраться до мелководья, но сзади напирали их же соратники, которые не видели происходящей впереди резни, но по крикам понимали, что Медведям приходится туго. Они стремились к месту сражения и запирали в ловушку тех, кого пытались спасти.
Снова стрелы, и снова, и снова… Теперь ликующе кричал Западный Народ. Добравшись наконец до Меласа, Кинван увидел, что женщины, о которых он так презрительно отозвался, держали в руках луки и сеяли смерть так же, как и мужчины, целясь в основном в неприкрытые фланги. Он хотел зарыдать – но времени не было; меч в руке был бесполезен; он ругался и проклинал все на свете, а стрелы летели, летели, летели…
– Кинно! Они бросают нас! – диким голосом кричал Гарес. – Союзники! Они отступают!
Кинван повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть смерть Гареса – грудь друга пронзила стрела, насквозь пробившая кольца его кольчуги. Гарес закашлялся, на губах вскипела кровавая пена – и упал. Его тут же затоптали кони других Медведей, пытавшихся развернуться и бежать. Конь Кинвана заржал и встал на дыбы, лягаясь передними ногами, но юноша удержался в седле. Серебряные роги истерически трубили: отступайте! Отступайте! Чудом оставшийся невредимым Кинван развернул коня и пришпорил его. Он видел впереди широкую спину тьерина Меласа и без оглядки мчался за ним, пока не влетел в воду озера. Сзади слышались крики и проклятия тех немногих, кто успел вырваться из боя и избежать смерти от стрел эльфов.
– В их лагерь! – пронзительно закричал Мелас. – Растопчите его! Отмщение! В их лагерь!
Потом тьерин расхохотался – это был дикий смех безумца и одновременно плач скорби, не менее безумный. В порыве преданности Кинван последовал за своим лордом, но все в нем кричало и сопротивлялось такому бесчестному деянию.
Неуклюже работая левой рукой, Адерин раскладывал пакеты с травами для лечения раненых, как вдруг услышал конский топот. Сначала он решил, что эльфы проиграли битву и отступают. Потом услышал боевые крики и голоса элдиссцев, полные ярости и ненависти. Далландра бежала к нему и кричала:
– Медведи! Они направляются сюда!
– Быстро беги в лес! Прячься!
Она повиновалась, не раздумывая. Адерин последовал было за ней, но передумал и вернулся обратно. Если он оставит снадобья здесь, раненые погибнут. Он уже видел коней – группа человек в пятьдесят, все, что осталось от четырех сотен. В клубах пыли мчались они к беззащитному лагерю. Издалека слышались боевые кличи эльфов, преследовавших Медведей Он сгреб свои тяжелые пакеты и замер, поддавшись ужасу, когда первые всадники поскакали прямо на него. Мечи сверкали, рассекая палатки, копыта гремели, давя постели и кастрюли. Адерин понимал, что надо бежать, слышал свой собственный голос, вслух уговаривавший его тронуться с места, но ужас не давал шевельнуться, кровь застыла в жилах, а двое атакующих все приближались и приближались.
– Не трогать советника! – Третий всадник на скаку разодрал палатку и резко развернулся наперерез другим. – Поворачивайте!
Сверкнули мечи. Один из атакующих вскрикнул и перелетел через голову своего коня.
– Я сказал – поворачивайте!
Второй атакующий развернулся и помчался назад, но наткнулся на эльфов, которых возглавлял Галабериэль, сидевший верхом на коне. Клубилась густая пыль, раздавались боевые кличи, оставшиеся Медведи спасались бегством, крича и проклиная всех и вся. Спаситель Адерина был готов последовать за ними, но вдруг резко осадил тяжело дышавшего коня и сам осел в седле. Адерин подбежал к нему как раз вовремя, чтобы подхватить его, истекающего кровью, и положить на землю. Стрела пронзила кольчугу, попав в артерию, и теперь вместе с кровью из него вытекала жизнь. Адерин стянул с него шлем и посмотрел в мертненно-бледное лицо: Кинван.
– Советник и без оружия, – прошептал тот. – Не мог позволить своему лорду обесчестить себя второй раз. – И умер, содрогнувшись всем телом.
– Ты в порядке? – подбежал к Адерину Галабериэль, держа в одной руке окровавленный меч, в другой – шлем. Лицо и светлые волосы были в крови.
– Да. Мы отступаем?
– Отступаем? – Галабериэль разразился хриплым смехом. – Это наш день, друг! Мы разбили это мерзкое отродье!
Адерин рыдал, как ребенок, но, взглянув в мертвые глаза Кинвана, не мог сказать, проливал он слезы радости или горя.
В последней битве в лагере, сражаясь против людей, поклявшихся погибнуть, но покончить с позором и бесчестьем, эльфы тоже понесли потери. Но девять погибших эльфов и около двадцати раненых против ужасных потерь людей… Галабериэль был прав, когда заявил, что победа была полной.
Весь этот день Адерин и Далландра занимались ранеными. Им помогали добровольцы, но в конце оба они были в крови, как и пациенты. В лунном свете они отправились на мелководье и тщательно вымылись, а потом вернулись в лагерь, где погибшие уже лежали, готовые к завтрашнему погребальному костру. Далландра так устала и исстрадалась душой, что ушла спать, не съев ни крошки, но Адерин, привыкший к виду боевых ран за время своего ученичества, присоединился к пиру победы. Галабериэль решил, что в честь победы можно расточительно отнестись к хорошим дровам и соорудил огромный костер. Пылало яркое пламя, играла музыка, гремели барабаны. Хмельные и счастливые, эльфы из личной дружины банадара присоединялись то к одной, то к другой группе, но сам Галабериэль сидел у костра на подушках и только наблюдал. Адерин сел рядом, Галабериэль протянул ему мех с медом. Адерин сделал несколько осторожных глотков, чтобы облегчить боль в уставших мышцах.
– Больше сотни круглоголовых бежало, – внезапно сказал Галабериэль. – Все из последних рядов, видимо, союзники Меласа, а не Медведи. Как ты думаешь, будут они собирать войско, чтобы вернуться и отомстить?
– Не думаю. Второй сын Меласа, конечно, будет в бешенстве и начнет взывать к ним, но кто пойдет за ним после того, что произошло? А у него осталось совсем немного воинов – только те, что охраняли крепость, больше никого.
– Это хорошо. Тогда ограждение земли для усопщих оставим на потом. Я хочу успеть до начала зимних дождей.
