Карты судьбы - Колесова Наталья Валенидовна (читать хорошую книгу .txt) 📗
– Что такое? – спросил Саймон. – Глаз от меня отвести не можешь?
Вообще-то ему нравилось, когда на него смотрят женщины, ему нечего стыдиться – и до пояса, и ниже. Но Гейджи смотрела не так – задумчиво, оценивающе, даже придирчиво, точно ей подсунули подпорченный товар.
– Так ты из Ригертов…
Он слегка удивился.
– Ты знаешь мою семью?
– Немного. Я видела тебя с ними… Мне показалось, вы не слишком ладите.
Он коротко хохотнул:
– Ну, еще бы! Я единственный из сыновей оставил Марка с носом!
Гейджи заморгала:
– С носом?
– Занялся тем, чем хочется мне, а не тем, чего хотел от меня отец. Он не смог мне этого простить – хотя мое дело приносит доход чуть ли не больший, чем наше… его владение.
– И что, все ваши встречи проходят так… по-родственному?
– Мы стараемся, по возможности, избегать друг друга. Это не так уж трудно – я редко бываю в Хейме. Но тогда… – он взглянул на рубаху в руках и отшвырнул ее. – Он взбесил меня. У моего отца мания – он хочет породниться со всеми лордами побережья. Понятно – с таким-то количеством сыновей… В тот раз он изволил сообщить мне, что мой подарок принят дочкой какого-то местного Владетеля.
– Подарок?
– Обычай, который отец привез со своей родины. Невеста выбирает какой-либо из предложенных всеми сыновьями подарков – считается, ее руку ведет сама судьба. Потом, при встрече, девушка, конечно, может передумать. Хотя это бывает редко.
– А твой подарок… дракон?
– Как ты догадалась?
Гейджи небрежно отмахнулась.
– При твоей-то любви к драконам. И что… ты опять ослушался отца? Не захотел встречаться с невестой?
Саймон хмыкнул:
– Осесть на жалком клочке земли, когда меня ждет целое море!
Задетая Гейджи хотела возразить, что Гавань Дракона – вовсе не какой-то «жалкий клочок», но вовремя спохватилась. Еще не хватало уговаривать Саймона Ригерта взглянуть на себя хоть одним глазком, прежде чем отказываться от такого сокровища…
Саймон глянул исподлобья.
– И давно ты знаешь мою семейку?
– О, нет, – сказала Гейджи. – Совсем мало и недавно. Так ты и правда не собираешься на ней жениться?
Заинтригованный ее настойчивостью, торговец уставился на девушку. На его лице медленно проступала усмешка.
– На ней – нет. Но если ты и дальше будешь так пялиться на голого мужчину, произойдет кое-что… близкое к этому.
Гейджи скользнула по нему рассеянным взглядом.
– Вот и хорошо, – сказала неожиданно, повернулась и ушла, оставив его стоять с открытым ртом.
Леди Янга как-то сказала, что подрастающая девушка инстинктивно примеряет каждого знакомого мужчину в качестве предполагаемого мужа – даже если вовсе не собирается за него замуж. Просто – подошел бы он ей или нет, и почему… Гейджи решила тогда, что она исключение из правил, потому что во всех знакомых парнях ее интересовало лишь одно – как он плавает.
Сейчас она внимательно, пытливо изучала Саймона Ригерта: жених, как-никак, хоть и не подозревает об этом… Внешне хорош – крепкий, мускулистый, подвижный, с блестящей загорелой кожей, быстрыми внимательными карими глазами. Пряди и без того светлых волос выгорели на солнце почти до белизны. Звучный резкий голос может быть мягким, завораживающим – как тогда, когда он говорил о Вещи… Впрочем, без хорошей доли обаяния и убедительности он просто не стал бы удачливым торговцем. Наверняка он пускал в ход свое обаяние и с женщинами: Гейджи, которая принимала редкие ухаживания за ней со снисходительным терпением, как чудачества противоположного пола, не была настолько сведуща в этом вопросе. Во всяком случае, ЕЙ он понравиться не пытался…
Но он нравился своим людям. Его уважали и экипаж, и его помощник Хорстон, и ныряльщики… И им наверняка пришлось вместе пройти через все эти приключения, о которых болтают моряки теплыми ночами у берегового костра…
И – она признавала это почти с грустью – он мог понравиться ее родителям. Отцу, полжизни проведшему в странствиях, боях и приключениях. И матери – неутомимостью, решительностью, заботой о своих людях.
И еще.
Он очень хорошо плавал…
– Здесь раньше был… поют драконы… храм. Люди приходили, зажигали разноцветные огни, пели призывающие нас песни… очень приятные… почти как песни драконов. Нас почитали и любили.
Изогнув шею, он взглянул на сидевшую в кольце его тела Гейджи. Спросил с надеждой:
– Может, люди для этого и вернулись? Может, все будет как раньше, как в песнях драконов? Было бы весело!
Гейджи хмыкнула.
– Ну, это вряд ли! Город на дне уже давно, а люди не рыбы и не умеют жить под водой.
– Тогда зачем они пришли?
– Люди ищут клады.
– Клады? – дракон склонил голову набок. – МОЙ клад?
– Ну… – Гейджи замялась. – Город когда-то принадлежал людям, ведь так?
Дракон еще больше склонил голову. Казалось, он серьезно обдумывает ее слова.
– Но с тех пор, как море завладело городом, он принадлежит нам, – сказал он с легчайшей долей сомнения.
– Тебе одному или драконам вообще? – решила уточнить Гейджи. – Ты жил в этом городе до того, как он затонул?
Легкий вибрирующий звук – что это? Драконий смех?
– Я не настолько… – дракон помедлил.
– Старый? – подсказала Гейджи.
– Взрослый, – поправил дракон.
Гейджи едва не свалилась в воду. Она никогда не задавалась вопросом о возрасте своего удивительного друга – драконы были всегда, и всегда были всесильны, мудры и волшебны… Она снизу оглядела огромное тело, мощные лапы с убирающимися, как у кошки, когтями-гарпунами, голову размером с нее саму. Он что – драконеныш? Драконий детеныш?
Казалось, дракон слегка замялся – как ее братья, не переносившие никаких намеков на свой не столь уж преклонный возраст.
– Нет, – сказал он решительно. – Я не детеныш. Но это – мой первый клад. И я не собираюсь его отдавать. Никому. Ни драконам, ни тем более людям.
– И сколько ж тебе лет?
– Лет? А… смены воды… – дракон положил голову на песок рядом с ней. Гейджи уже привычно погладила его по жесткому полуприкрытому веку. Дракон шумно вздохнул. Странно, что такая громадина могла ощущать прикосновение слабой человеческой руки…
– Это слишком… мелко. Если спросить, сколько ваших минут ты прожила, ты ответишь?
Гейджи задумалась.
– Могу, наверное, но не так сразу… А в чем вы измеряете время?
Веко дракона вздрогнуло.
– В течениях.
– В течениях?
– Смене воды, течений, линий суши, количестве и размере кладов, свете черной луны…
Теперь заморгала Гейджи.
– И это – все ваше время? А что за черная луна?
– Белая луна – вверху. Черная – ее отражение – внизу. На дне. Когда поплывешь со мной, все увидишь сама.
– Куда это я с тобой поплыву? Как?
Если бы у него были плечи, он бы, наверное, пожал ими.
– Когда снова станешь драконом. Ты все увидишь и поймешь сама.
Гейджи села прямо.
– Посмотри. Посмотри внимательно.
Она положила свою ладонь рядом с его лапой. Коготь был целиком с ее руку. Дракон покосился.
– Посмотрел.
– Смотри, какие мы… разные! – Гейджи для убедительности повернулась, демонстрируя себя. – Как из вот такой вот… – она свела пальцы вместе, – может получиться такой вот… – она распахнула руки, – ты?..
– Я не знаю, – безмятежно сказал дракон. – Я тебе кто, Отец Дракон? Но я не слеп и вижу в воздухе так же ясно, как и в воде. Почеши мне еще вот здесь… возле глаза.
Пираты высадились ночью.
Он был беспечен. Он настолько уверился в собственной безопасности, в том, что никто не знает о его находке, что даже не выставлял часовых.
Когда экипаж и пловцы Ригерта проснулись, оказалось, что их окружают вооруженные и явно недружелюбные люди, предводитель которых был Саймону очень и очень знаком. Такая же растерянная и ошеломленная, как все, Гейджи услышала, что Ригерт прошипел:
