Мара и Морок. Трилогия - Арден Лия (лучшие книги онлайн .TXT, .FB2) 📗
Если бы он улыбнулся и посмотрел мне в глаза, как делал это всегда; если бы взял мою руку в свою при этих словах, я бы, скорее всего, поверила. Но сейчас я чувствую, что это лишь полуправда и там есть что-то ещё.
– В первые дни нашего общения вы обещали стереть Серат с лица земли ради меня.
Даниил тихо и натянуто смеётся.
– Удивлён, что ты помнишь. Теперь у меня нет иного выбора, кроме как выполнить обещание, отомстив за твою боль и за моего брата. После того как ты насладишься своей местью, убив Северина, мы сделаем Серат частью Аракена. Правление Ласнецовых будет окончено. – Он описывает мне свой план без былой бравады и хвастовства, скорее как повседневные и порядком утомительные дела, которые нужно выполнить.
Я киваю, но после сна в голове и сердце так пусто, что и я не чувствую былого удовольствия от будущей мести.
– В чём причина вашей ненависти, принц? Почему вы против мира с Сератом?
Молодой человек расслабленно укладывает одну руку вдоль спинки диванчика, шумно и медленно выдыхает, обводя взглядом помещение. Раздумывает над ответом.
– Ласнецовым удивительно легко всё даётся, а в ответ… они всё ломают, – начинает он, возвращая внимание ко мне. – Они убили Мар, оставив людей беззащитными перед нечистью, с которой теперь некому справиться. Но сератианцы если и не простили своих правителей, то не восстали против них. Серату было дано выгодное условие – казнь одного Ариана в обмен на мир, но они и тут отказались, решив ввергнуть обе страны в войну. Северину была предложена Елена – самая красивая принцесса – в качестве невесты, а он так просто отмахнулся. Иногда я думаю… получили ли они хоть немного по заслугам за то, что сделали, или рок обошёл их стороной? Заслужили ли они такую удачливую судьбу, разрушив старый мир, где среди простых людей ходили отмеченные самой Богиней?
Сейчас, без мундира и дежурной улыбки, принц выглядит удивительно молодо, на свои девятнадцать лет. Он словно ребёнок, что верит в сказки о былых днях, наполняя их каким-то сокровенным смыслом, которого там нет. Проблема в том, что он слышал лишь о легендарных Марах и их таинственных подвигах. Слышал о девушках с особенными судьбами и красивыми лицами. Я помню найденную книгу, и там нет ни слова о десятках Мар, погибших в безвестности под когтями жутких тварей, от одного вида которых уже тошнит. Никто, даже я, не знает, сколько нас погибло при схватке, потому что мы были недостаточно быстры. За свои девять лет в храме я так ни разу не решилась спросить у Ирины и Киры, сколько же сестёр они успели потерять до того, как я присоединилась к Марам.
– Вы, принц, действительно считаете, что раньше было лучше? – без какой-либо насмешки спрашиваю я, но сразу продолжаю, не дожидаясь его ответа: – В своей жизни я не помню подвигов или восхитительных побед, но я помню запах упырей, вкус застоявшейся воды в озере, в котором меня однажды чуть не утопили мертвецы. Помню одинаковые, похожие друг на друга, дни в храме, проходящие за тренировками и обучением, а также мысли, что впереди у меня жизнь, которая вся будет такая.
Даже тень улыбки исчезает с лица Даниила, он слушает внимательно, но я благодарна, что не вижу жалости. Жалость – это последнее, что мне нужно.
– Думали ли вы, сколько Мар погибло бесславно, без какой-либо великой цели? Кто знает… может, я бы стала одной из них.
– Может быть, но в итоге твоё имя знают все, – тихо отвечает молодой человек.
– Но какой ценой? Пять моих сестёр погибли из-за моего решения отомстить. Если бы я не отправилась к дворцу Ласнецовых, то они бы прожили свои жизни. И… может быть, были бы счастливы.
– А возможно, погибли бы чуть позже, – возражает Даниил.
– Возможно, – соглашаюсь я.
– Однако ты никогда этого не сможешь узнать, потому что время не повернуть вспять. Так же, как и я не узнаю, как бы выглядел мой мир, будь Мары живы.
Я едва заметно улыбаюсь, замечая упрямство в его взгляде. Может, мои слова и заронили хоть немного сомнения в душу принца, но он из тех, кто не поверит всем сердцем, пока не увидит.
– Останешься ли ты, Агата, со мной, чтобы посмотреть, как я разрушу их дворец? Как отомщу за всё?
Я резко поворачиваюсь к Даниилу, когда он подсаживается ближе и берёт меня за руку. Аккуратно, не тревожа ладонь. Он так внимательно смотрит на меня, в глубине глаз искрится надежда на желанный ответ. Её так много, что мне хочется сказать «да» и утешить его, пообещав, что останусь. Но я не знаю пока, чего именно хочу. Иногда я раздумываю над тем, чтобы попросить Морока не возрождать меня окончательно, а вернуть в могилу после моей мести. Дать мне, наконец, отдохнуть, потому что все, кого я любила, давно в земле. Ради кого мне жить?
– Ради кого мне жить? – Этот вопрос так потрясает меня, что я неосознанно повторяю его вслух. Тихо, но принц слышит.
– Живи ради меня, Агата. Позволь стать тебе для начала другом, а потом, возможно, кем-то большим. Прошу, дай мне этот шанс. Хотя бы попробуй. – Меня трогает его тихая мольба, такая искренняя беззащитность. Никто никогда не просил меня о таком, никто никогда не искал моего внимания. Поэтому я не отстраняюсь, когда Даниил обнимает меня за талию и утыкается лбом мне в плечо. Я даже наслаждаюсь этой незнакомой мне близостью и усталой откровенностью, которую он может себе позволить наедине со мной посреди ночи, пока никто не смотрит.
Я вспоминаю, с каким напускным безразличием он говорил своему отцу, что Серат не воспринимает его всерьёз. Как притворялся спокойным, когда Северин отверг сердце его сестры. Как остаётся ко мне добрым, даже если я отталкиваю его раз за разом. Принц, что рос в тени своего старшего брата, как я жила в тени красоты своей сестры, когда никто не обращал на меня внимания, если мы шли с ней вместе.
– Ты всё так же пахнешь лавандовым мылом, что я тебе подарил, – тихо выдыхает он и касается губами моей шеи, оставляя несколько поцелуев.
Меня бросает в жар, а потом в холод, я каменею от этого приятного чувства, а в горле всё пересыхает так, что у меня не получается даже сглотнуть. Ко мне возвращается способность дышать, когда Даниил сам отстраняется. Его щёки покрываются слабым румянцем, пока он просит прощения. Возможно, он думает, что я злюсь, потому что продолжает избегать моего взгляда. Он помогает мне подняться и ведёт в мою комнату. А я не сопротивляюсь, не способная выдавить ни слова из-за странного и незнакомого тепла во всём теле. Оно меня немного пугает, и я вспоминаю о Мороке. Вдруг мне кажется, что я могла бы спрятаться от всех этих незнакомых чувств в спокойствии его плаща из теней. А затем вспоминаю Аарона, пока первого человека во всём дворце, кому я хоть немного доверяю, который ничего от меня не ждёт. Но в первую очередь он друг Даниила и подчиняется короне, поэтому я не уверена, что могу на него положиться.
В день юбилея основания Сената я стараюсь не выходить из комнаты. Меня нервирует суета в коридорах, которые полны слуг и стражников, готовящихся к празднику. Я вышла лишь утром, чтобы проверить всё чаще просыпающегося Николая. Принц проводит в сознании не меньше четырёх часов и только потом засыпает. Время его бодрствования всё увеличивается. Он узнаёт родных, может связно говорить, есть лёгкую пищу и самостоятельно сидеть. Мы с ним много разговариваем о разном, о незначительных мелочах: погода, еда или какие-то события во дворце.
– Никогда бы не подумал, что брат так отреагирует на сказки, что я ему рассказывал, – со слабой улыбкой качает головой Николай, когда я, сидя рядом, протягиваю ему ложку с кашей. Его пальцы ещё слишком слабы, чтобы есть самостоятельно, а служанок я отпустила на завтрак, оставаясь с принцем сама.
– А именно?
– Раньше я читал о тебе истории, а сейчас ты кормишь меня с ложки, но при этом остаёшься мёртвой. Вначале я решил, что и сам умер. – У принца тёплый голос, а искреннее изумление не даёт мне обидеться на его слова.
– Жизнь – непредсказуемая штука, ваше высочество. Я тоже не думала, что через двести лет, будучи мёртвой, стану нянчить старшего принца Аракена.
