Багдадский вор. Посрамитель шайтана. Верните вора! - Белянин Андрей (прочитать книгу TXT, FB2) 📗

– Призовём силы Меркурия, который, как известно, оживляет мозг, возбуждает его функции и… и… Ва-а-х, что ты делаешь?

– Возбуждаю.

– О мой бородатенький шайтанчик, пожалей бедную вдову – нажми там ещё раз… Как это у тебя получалось?

– Бабуля, я лекарь! Не надо хватать меня руками!

– Сатурн, наполняющий селезёнку живительной силой, дабы во время намаза никто не посмел…

– Слушай, я забыл – селезёнка с этой стороны?

– Нет, с этой стороны печень. А печень, как известно, является одним из важнейших органов, дарованных человеку Аллахом, и управляется господствующим духом Юпитера…

– Не щекочите меня, дети иблиса! Ваши матери ничего не рассказывали вам о стыде и целомудрии?

– Пациентка, не подпрыгивайте! Я же просто страсть как люблю лечить печень! У меня от неё ещё ни один больной не умирал. Ну разве что исключая лошадь… Курила как зараза! Цирроз печени в чистом виде…

– Настал черёд Марса! Ибо кто, как не он, распоряжается желчью…

– Бабушка, закройте рот, вы сейчас ею поперхнётесь.

– О Аллах! О Мухаммед! О Мекка! О Ак-мечеть!

– Поздняк метаться – бобик сдох! Это я вам авторитетно, как врач заявляю. Хотя при должном лечении… возможно, месяц-другой… а при амбулаторном уходе до полугода, может, ещё и протянете.

– Но дух Махариши учит нас, что ни в чём так не проявляется воля Аллаха, как в установлении чёткого срока жизненного пути для каждого правоверного. Истинный долг любого мусульманина – безропотно принять эту волю и…

– Чего ты так на меня уставился? Я вообще-то в отпуске! Сам же видишь, какой запущенный случай. Это ж клиника! Она помрёт на операционном столе!

– Зей-на-а-а-аб! Доченька-а-а, уми-ра-а-а-ю!..

Здесь наступает время второго акта. Занавес, аплодисменты, антракт. Встретимся через пятнадцать минут.

Глава 34

Если вы думаете, что на крики «Доченька, умираю!» покорная дочь примчалась как электропоезд, то вы глубоко заблуждаетесь. Далиле-хитрице пришлось звать свою «мошенницу» долго и упорно. Либо она была очень занята, либо её послеобеденный сон был воистину недобудимым. Лев и Ходжа, перемигиваясь, отошли в угол, бегло уточнили детали, пока поднятые на уши слуги не разыскали наконец заботливую дочь и не привели её в вертикальное положение. Зейнаб заявилась заспанная, мрачная, с всклокоченными волосами и без косметики на лице. Скажем честно – лукообразных бровей, стрел-ресниц, глубоких очей, подобных озёрам, персиковых ланит и розово-лепестковых губ не наблюдалось. Взорам наших героев явилась здоровенная бабища в рубахе до колен и шароварах, с лепёшкообразным личиком, плоским носом и донельзя узкими глазками. Чадрой или вуалью она себя не прикрывала… Оно и логично, ведь врачи и астрологи, равно как парикмахеры или торговцы помадой «Мэри Кей», полноценными мужчинами не считаются. Бодрая мамаша упала дочке в ноги с причитаниями, рассказывая, что всемилостивейший Аллах привёл к ним в дом великих целителей Востока, которые с одного раза угадали все её старческие недуги. Естественно, следовало срочно осмотреть и молодую хозяйку, но, увы, на все старания вспотевшего от натуги астролога девица не реагировала даже лёгким шевелением уха. Поднять-то её подняли, но вот разбудить традиционно забыли. Она впервые проявила интерес, лишь когда Оболенский важно заявил, что подобная сонливость является первым признаком недоедания, и как врач рекомендовал побольше мучного и жареного. Через десять минут дочурка была «готова»… Оставалось лишь объяснить, что и как они с мамашей должны сделать сегодняшней ночью. Для «полного выздоровления», разумеется… Как впоследствии припоминал мой друг, он один такую афёру ни за что на свете не провернул бы. Да, собственно, и не придумал бы даже. Весь план «посрамления» был рождён творческой натурой Ходжи Насреддина, который впервые развернулся во всю мощь своего легендарного и полукриминального таланта. Лев лишь предположил, каким образом компенсировать затраты на операцию и покрытие морального ущерба бедного башмачника Ахмеда (не думайте, что мы о нём забыли!). Дабы не распалять ваше законное любопытство мелкими деталями, будем вести речь жёстко и по существу. Итак, сразу из ворот Далилы-хитрицы оба наглеца отправились к тому же Али Каирскому, дабы окончательно утрясти все спорные моменты. Из казарм Али тем же размеренным шагом дунули на шехметовское подворье, доложив главе городской стражи общую обстановку, а также лишний раз заручившись всеми возможными гарантиями на сегодняшнюю ночь. К вечеру парни буквально рухнули в чайхане без задних ног! С самого утра везде пешком, ни минуты отдыха, всё время на жаре, да ещё и постоянно переодеваясь на ходу… Пока они, едва ли не в лёжку от усталости, подкрепляли свои силы шаурмой и холодным щербетом, я сам попытаюсь примерно рассказать, в чём намечалась соль затеи. Короче, Али Каирская ртуть со своими людьми должен был сесть в засаду на востоке, где белёные крыши соседей нависали над двором его невесты. Дядя Шехмет, в свою очередь, планировал разместиться с запада, на близстоящих заборах. Одним было велено смазать лица дёгтем и надеть тёмное платье, другим рекомендовано одеться во всё белое, извазюкавшись мелом, дабы ничем не сорвать маскировку. А вот сама Зейнаб-мошенница активно готовилась к лечению своей «безнадёжно больной» матушки, которое почему-то должно было происходить непременно ночью, не в доме, а во дворе, и в таком неглиже, что правоверному мусульманину просто провалиться со стыда на месте… Кроме всего прочего, доченька должна поспособствовать изгнанию из маминого разума злобных чёрных демонов. Если вы хоть что-то где-то поняли, то в нехватке демонов точно проблемы не будет… Забегая вперёд, даже подскажу, что недовольных памятной ночью тоже не было – каждый получил что хотел, честное слово! Ну а насчёт потерь… Так это, как всегда, легло на плечи эмирской казны, и Селим ибн Гарун аль-Рашид всерьёз и надолго заинтересовался личностью нового Багдадского вора.

– Пора, Лёва-джан.

– Пора, Ходжа. – Лев пружинисто встал, потянулся до хруста в костях и треска в халате, бросил два дихрема чайханщику с круглыми плечами и уточнил: – Ты к кому пойдёшь, к мужчинам или к женщинам?

– Это даже не вопрос, ибо тебя к женщинам подпускать нельзя. Возьмёшь на себя дядю с племянником. Что ты на меня так смотришь?

– Хочу увидеть в твоих глазах стыд, после того как ты оскорбил меня, честного, скромного и очень порядочного человека…

– Я видел, как ты крутился вокруг мошенницы Зейнаб, – отрезал Ходжа.

– Ну и где твоё чувство юмора? По-моему, вместе мы смотрелись в ритме супер! Нет?! О, да ты ревнуешь!

– Избави Аллах! – едва не перекрестился домулло и тут же шлёпнул себя по рукам, дабы впредь не перенимать жесты друга. – Пойдём, уважаемый, до полпути нам по дороге.

Вдвоём они вышли на улицу, где голубоглазый бородач фамильярно подцепил низенького «индуса» под локоток. Ходжа почему-то покраснел, но сбросить хватку Оболенского было очень непросто. Как и большинство истинно русских людей, после сытного обеда нашего героя тянуло на философию. А философия, как известно, это вино и женщины…

– Ходжа, вот тебе какие женщины нравятся?

– Стройные, с высокой грудью и широкими бёдрами, – напряжённо ответил Насреддин, окинув подозрительным взглядом мужественную фигуру Оболенского. – Ты не подходишь, и не надо так ко мне прижиматься…

– Балда, я ж сугубо ради конспирации! – искренне удивился псевдолекарь. – Но я ведь не в смысле внешности интересуюсь, а относительно поведения в постели.

– Лёва-джан, ты… как это… охренел, да?! – Ходжа наконец-таки вырвался. – Какого шайтана ты лезешь в личную жизнь мусульманина?

– Ой, ну не нуди, моралист медресированный… О чём ещё говорить двум таким красивым мужикам, как не о подлых бабах?

– О Коране, о шахматах, о товарах, о минаретах, о звёздах, об урожае, о плове, о поэзии, о… – начал загибать пальцы домулло, но Лев аристократически небрежно прикрыл ему рот и пустился в сладостные воспоминания: