Последний леший - Купцов Василий (читать книги онлайн .TXT) 📗
— Вот как заяц для меня постарался! Мы теперь с ним друзья на веки вечные.
Ну а что заяц говорит? Этого никто не слыхал.
— И какую именно грамоту ты желаешь превзойти? — спросил Черный Прынц, собравшись, наконец, вернуть должок — сказку-то ему рассказали!
— Как какую? Разве грамота не одна? — удивился Нойдак.
— Само собой, не одна! — засмеялся ученый муж, — у одних народов одни буквицы, у других — другие… Рассказать?
— Да, Нойдаку очень интересно!
— Надо говорить не Нойдаку интересно, а мне интересно!
— Тебе интересно?
— Да нет же, тебе! Скажи: Нойдак это я.
— Нет, — замотал головой Нойдак, — Нойдак это не ты!
— Беда с тобой! — сдался, наконец, Черный Прынц, — И как я тебя только учить буду, если ты простой вещи уразуметь не можешь?
— Мы договорились, ударили по рукам, значит — Черный Прынц будет учить Нойдака! — заявил молодой колдун твердо. Он прекрасно знал обычай — ударили по рукам — все, слово надо держать!
— Ну ладно, — вздохнул ученый человек Черный Прынц, — тогда слушай, может, чего и поймешь… Грамоты я знаю многие, и все они — разные. Есть у нас грамота исконная, древняя, рунами называемая. Вот, смотри, вот — руны! — Черный Прынц показал гладкий камешек с выбитыми на нем узорчатыми буквицами, — А еще с древних лет писали греческом, — вот, смотри, вот это — на греческом… Немцы пишут на латыни. Вот латынь, смотри! — он показал кусочек тонко выделанной кожи с ровными, красиво украшенными буквицами. — А еще есть письмо арабское, я его тоже немного разумею. Есть еще суньское, его я и вовсе не знаю, вот только разве что этот значок, да этот, да еще вот этот… Это — человек по-суньски. А, зачем это тебе, тебе все это не нужно. И хиндийское письмо тоже… Выбирай, парень, чему тебя учить — по гречески, по латыни, али руны запоминать будешь?
— Нойдак не знает… — молодой северянин совершенно растерялся, — лучше сам скажи!
— А я тоже не знаю, чего тебе надобно! — пожал плечами Черный Прынц, — ежели на запад поедешь, к немцам да франкам — тогда латынь, если в Царьград — то греческий сгодится, а на юг — арабская вязь в самый раз будет!
— Нойдак не знает… — повторил Нойдак.
— Ну, хорошо, если не знаешь, я тебя такой буквице выучу, что на всех грамотах одинакова. То первая буквица, которая к людям пришла! Смотри — вот кружок, просто кружок. И называется эта буква по разному, но звучит одинаково: «О-о-о»!
— О-о-о… — повторил Нойдак.
— Легко запомнить, если рот такой буквицей сложить, то она так сама и зазвучит! Запомнил?
— Да.
— Ну, тогда смотри, вот сколько здесь буквиц, — Черный Прынц положил перед Нойдаком очень тонкий белый лист, сплошь исчерченный буквицами, — покажи здесь букву "О"! Да не тыкай своими грязными пальцами, бумага — штука дорогая, ее с караванами — с теми, что с шелками — привозят из страны далекой, где вот такими иероглифами пишут…
Но разве только Черный Прынц умеет писать и читать? Нойдак сам видел, как и Рахта, и Сухмат неторопливо прочитывали, громко выговаривая вслух, то, что было написано на кусках бересты. А Рахта даже складывал те письма, что пересылала ему Полина, в отдельное местечко, и никому не давал дотрагиваться до них! А если оба богатыря умеют читать и писать, почему бы им не поучить этому искусству и Нойдака?
— Ты будешь учить Нойдака писать и читать? — спросил молодой колдун Сухмата, — ты обещал учить и не учишь!
— Ладно, давай завтра, — отмахнулся богатырь.
— Ты и вчера говорил «завтра», и еще раньше — тоже «завтра»!
— Вот видишь, я никогда не нарушаю своего слова! — парировал Сухмат.
— Вот истинный муж — сказал завтра, и стоит на своем! — засмеялся Рахта.
Что-то похожее на смешок послышалось из темноты. Рахта вскочил на ноги.
— Сухматий, ты слышал?
— Показалось…
— Но ты слышал! — стоял на своем Рахта.
— Может, эхо?
— Какое здесь может быть эхо?
— Да успокойся ты, скоро уже любого куста бояться будешь!
— Я не боюсь, — спокойно возразил Рахта, — но этот преследователь не дает мне покоя!
— Если уж его днем не словить, так уж ночью и подавно! — рассудил Сухмат, — Ладно, буду сегодня сторожить внимательнее, охранять…
— Еще неизвестно, может, это он нас охраняет, — такое от Рахты побратим никак не ожидал услышать!
— Ты думаешь, что он друг? Но почему тогда не показывается?
— Не знаю, — вздохнул Рахта, — но опасность я бы давно учуял. Нет от него, неведомого, злобного духа…
Богатыри некоторое время молчали. Спать ложиться было еще рано — ведь не все то, что было испечено на углях в тот вечер, было съедено. Нельзя же оставлять назавтра то, что можно съесть сегодня! Наконец, Сухмат решил вернуться к началу разговора.
— А зачем тебе, Нойдак, грамота? Тоже камни роковые работать будешь? — богатырь никак не мог позабыть забавного лесовика.
— Нет, нет! — почему-то испугался северянин.
— А чего это ты так испугался? — удивился Сухмат, — На камне буквицы выбивать еще никто не запрещал…
— Разве можно? — не поверил Нойдак.
— Конечно, можно, — повел могучими плечами богатырь, — князюшко, по крайней мере, пока не запрещал!
— Значит можно… — вздохнул Нойдак.
— Давай, парень, рассказывай! — скомандовал Рахта, положив руку на плечо молодому колдуну, — что там у тебя приключилось такое, почему и отчего запрет был?
Нойдак помолчал некоторое время. Его не торопили, давая возможность собраться с духом, потому как рассказ, как сразу поняли богатыри, был для парня отнюдь не легок. И вот Нойдак начал, не очень связно, рассказывать, о том, что было…
Всему виной была Священная Скала, вернее, Большой Охотник. Лучше по порядку. Когда Нойдак, неожиданно для себя, стал колдуном, ему было всего шестнадцать. Он чуть не погиб тогда, но помог Дух…
— Нойдак расскажет об этом потом! — заявил Нойдак и продолжил рассказ.
Едва став колдуном, и совершенно не будучи обучен этому непростому делу — старый колдун умер внезапно, не успев передать все свои знания преемнику — Нойдак возгорелся желанием помочь родичам. И он сделал то, за что проклинал потом себя не раз. Нойдак выбил на Священной Скале изображение Большого Охотника, думая, что поможет — таким образом — призвав покровителя мужчин… Что было потом, Нойдак не сказал, но стало понятно, что ему досталось на орехи…
Прошло много лет. Нойдак немало постранствовал, пожил в другом племени, вернулся в родное стойбище, где был признан, не без помощи верного приятеля Духа, настоящим колдуном. Но недолго продолжалось его счастье…
Священная скала стояла совсем близко от того места, где быстрая река впадает в холодное белое море. И Большой охотник был виден с моря, его изображение радовало глаза родичей, возвращавшихся с морского промысла. Но однажды наскальный рисунок привлек взгляд чужих глаз!
Чужие, а их было тринадцать, высадились неожиданно, и так же неожиданно напали, убив троих лучших охотников. Да и что могли сделать сородичи Нойдака, никогда не воевавшие с людьми. Оружие? Да копья только, и те лежали в Мужской Хижине. А у пришельцев были мечи. Это сейчас Нойдак знает, что такое меч, а тогда ему показалось, что в руках у чужаков какие-то блестящие полосы, то есть такое, что у людей и не бывает…
Пришельцы заставили всех выйти их домов и собраться в одном месте, на берегу. Они не стали больше никого убивать, пленники им тоже нужны не были…
— Это были варяги, — перебил рассказ Нойдака Сухмат.
— Нет, это были не варяги, — возразил северянин, — Нойдак знает варягов, знает, как одеты свены и даны, какие у них мечи, какие кольчуги, какая броня…
— А какая броня была на тех, ваших врагах? — заинтересовался Рахта.
— На них не было брони, не было кольчуг, — сообщил Нойдак, — а мечи у них были совсем другой формы!
— Какой? — спросил Рахта.
