Таэ эккейр! - Раткевич Элеонора Генриховна (е книги TXT) 📗
На сей раз Белогривый смеялся не в одиночестве – Черный Ветер тоже повеселился.
– Нет, правда – если ты знаешь магию так же хорошо, как эльфийский…
– Говорю же тебе – в основах, – махнул рукой принц. – Только в основах. Колдовать я не умею и уметь не буду. Хотя мой учитель магии и говорил, что я по этой части не без способностей. Только тут одних способностей мало. На это дело надо всю жизнь положить – а у меня права такого нет. Не умею я колдовать. А вот разбираться – разбираюсь, и неплохо. Если столько магических трактатов прочитать…
– Так расскажи, наконец, что ты из них вычитал, – перебил его Арьен.
– Прости, – улыбнулся принц. – Правда твоя. Так вот, вывертень может принять или вымышленный облик – тогда он может удерживать его сколько угодно. Или чей-то… человека, зверя, эльфа, гнома – неважно.
– Понял, – кивнул Арьен. – Так в чем тут секрет?
– А в том, что если вывертень надевает на себя чужую внешность, ее настоящий обладатель должен быть живым.
– Это чтобы брать у него волосы и все такое, чтобы поддерживать превращение? – высказал догадку эльф.
– Ерунда! – горячо запротестовал принц. – Сказки! Это что же, у вас такие дикие слухи о нашей магии ходят? До чего дремучее суеверие. Нет, все гораздо проще.
– Проще – это как? – сдержанно поинтересовался Арьен. Принц немедленно устыдился собственной резкости. Ведь и правда – откуда эльфу знать о человеческой магии? До чего же все-таки нехорошо получилось. Конечно, усталость сказывается… и все-таки нельзя так себя распускать. Ладно еще, что Арьен не из тех, кто попусту обижается на всякую мелочь… но в руках себя держать следует крепче.
– А так, что если я, скажем, помру, – смущенно произнес принц, – то и моя физиономия умрет вместе со мной, вот и все. Когда умирает обладатель облика, облик умирает вместе с ним.
– Понимаю, – задумчиво произнес Эннеари. – Значит, если бы Лоайре умер…
– Его лицо стекло бы с мага, как вода, – подхватил принц. – Твой друг жив. Во всяком случае, когда ты убивал вывертня, он точно был еще жив. Он в плену, он где-то спрятан – но он живой.
– Знать бы еще, где он спрятан, – медленно промолвил Арьен.
– Полагаю, ближе, чем ты думаешь. Скажи, за эти полтора года поддельный Лоайре часто вот так отлучался?
– Раза три в год, – подумав, ответил Эннеари. – Может, четыре. Не больше.
– Надолго?
– Нет, обычно на неделю от силы… а что?
– Тогда Лоайре спрятан у вас в Долине, – уверенно ответил принц.
У Эннеари от внезапной надежды даже костяшки пальцев побелели.
– Почему? – осведомился он.
– Да потому, что ему нельзя позволить умереть. Вы, эльфы, конечно, народ живучий, этого у вас не отнимешь. Но даже самого живучего эльфа надо хотя бы иногда кормить. И не три раза в год, а чаще.
– Ты опять прав, – просиял Арьен. – Знаешь, я даже не подумал. Просто когда я решил, что Лоайре погиб… совсем соображать перестал с горя.
– Вот разве что эта ваша ни-керуи… – рассуждал вслух принц. – Малая смерть. Сколько в таком состоянии можно протянуть?
– Вообще-то, – неспешно улыбнулся Эннеари, – довольно долго. Взрослый опытный эльф может за один раз пробыть в ни-керуи месяцев восемь. И повторить уже через месяц. Я, к примеру, больше трех месяцев подряд, пожалуй, не осилю. Лоайре тоже месяца три протянет. Три – а не полтора года с перерывами на обед. К тому же в ни-керуи нельзя погрузить насильно. Вывертень держал Лоайре под рукой, тут ты прав. И если мы не станем медлить, найти его успеем.
– А вот это не от нас зависит, – заметил принц. – Перевал ведь засыпало. Кто его знает, скоро ли одолеем.
– Не весь перевал, – возразил Эннеари. – Только правую седловину. А левая наверняка в порядке. Она всегда проходима, в любое время года. Я выбрал правую потому, что так короче… а вышло длиннее. Нет, обратно мы поедем через левую. Если сразу от Пузатого Пьянчуги взять налево…
– А что это за Пузатый Пьянчуга? – полюбопытствовал принц.
– Увидишь, – засмеялся Эннеари. – Скоро увидишь. Да, кстати… “ни-керуи” – это не малая смерть. Ты Лэккеана не очень слушай, он по-вашему говорит не так чтобы хорошо, особенно если волнуется. Ни-керуи – это узкая смерть.
Разговор после этих слов оборвался сам собой, и некоторое время Арьен и Лерметт ехали молча, погрузившись каждый в свои мысли… Вечерние сумерки вокруг них сгущались неправдоподобно быстро – как если бы они прислушивались к беседе эльфа и человека с таким напряженным любопытством, что припозднились, заслушавшись, а теперь, спохватясь, что пора их давно настала, стремились наверстать упущенное. Лерметт почти уже не различал дороги перед собой – но Белогривый ступал спокойно и уверенно, будто бы в самый ясный день, да и Мышка бойко перебирала копытами, следуя за всадниками.
– Арьен, – негромко окликнул Лерметт.
Эннеари повернулся к нему.
– Что?
– Я хотя и не эльф, – с невинной улыбкой сообщил принц, – а выспаться в седле сумею.
– Ты прав, – промолвил раздумчиво едва различимый в сумраке Эннеари. – Нам нельзя терять этой ночи на отдых. Она обойдется нам в лишние сутки. Если остановимся на ночлег, в путь выйдем только утром – а к Пузатому Пьянчуге доберемся, считай, уже вечером. Значит, еще один ночлег. А если всю ночь ехать, на месте будем к утру. Самую малость отдохнем, и можно двигаться дальше. Ты верно угадал, столько-то времени я без сна обойдусь легко… но ты вправду сумеешь уснуть в седле и не свалиться?
– Как ты только что сказал, легко, – сдерживая зевок, произнес Лерметт. – Не впервой. Тем более, что Белогривый меня не уронит. Он хоть и весельчак, а такая шутка ниже его достоинства – верно?
Конь мотнул белым золотом гривы в знак того, что – да, разумеется, странно было бы даже на миг заподозрить его в подобном беспутстве.
– По правде говоря, я настолько не эльф, что прямо сейчас заснул бы, – сознался Лерметт.
– Так за чем дело стало?
– Есть охота, – вздохнул принц.
Белогривый коротко фыркнул со знакомой уже Лерметту смесью укоризны и изумления, подумал и фыркнул еще раз.
– Что, дружище, – поинтересовался Лерметт у своего скакуна, – опять я дурак выхожу?
– И еще какой, – подтвердил Эннеари. – Рядом ведь с тобой седельная сумка болтается, а тебе и дела нет. Возьми да пошарь. Наверняка в ней съестное найдется.
– Спасители вы мои! – умилился Лерметт, живо подхватывая сумку.
Белогривый фыркнул еще раз. Лерметт смигнул: он готов был поклясться, что в этом звуке отчетливо послышалось: «Ну то-то же!»
– Еще теперь и лошади будут мною командовать, – промолвил Лерметт одними губами. Произнести это не только вслух, но даже и шепотом он не решился: у Белогривого наверняка ведь свое мнение имеется, кто здесь кем командует.
В сумке действительно обнаружилась еда. Лерметт мигом уничтожил высушенную до шелеста тонкую лепешку и захрумтел яблоком. Несколько мгновений – и огрызок полетел в придорожные кусты, шумно всплеснув листвой.
– Ну что, наелся? – засмеялся Эннеари.
Ответа, однако, не последовало.
– Лерметт… эй, Лерметт, ты что молчишь? – обеспокоясь, спросил Эннеари.
– Я не молчу, – зевнув, возразил Лерметт. – Я сплю.
