Все демоны: Пандемониум - Угрюмов Олег (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Мои тоже.
— Той ночью мы стали кровными братьями, — пояснил Гуго изумленному Зелгу. — Вижу, вы удивлены, герцог.
— Я просто всегда думал, что укушенный оборотнем тоже становится оборотнем. И вампиры, насколько мне известно…
— Интересуешься, почему я не стал оборотнем, а Гуго — вампиром? — уточнил Мадарьяга. — Видимо, какая-то несовместимость. Впрочем, кое-какие способности ди Гампакорты я перенял. В определенном смысле, тот поединок пошел мне на пользу.
— Полностью с тобой согласен, — кивнул Гампакорта. — Мое могущество многократно усилилось после того, как Альба смешал свою кровь с моей.
— Кто? — не понял Зелг.
— Он никогда не слышал моего полного имени, — пояснил вампир старому другу. — Ты же помнишь, как его долго произносить, вот я и ленюсь. Малыш, меня зовут Альба Гаспар Виллалонга граф Оки князь Дадли ди Мадарьяга.
Зелг не успел еще как следует удивиться этой новости, как Гампакорта прибавил:
— Благодаря Альбе я — единственный оборотень, который умеет становиться туманом, дождем и летучей мышью. И серебро мне теперь не страшно.
— Поразительно, просто поразительно! — всплеснул руками Зелг. — И вы до сих пор молчали, князь?
Князья переглянулись.
— Это же тема отдельного научного исследования.
— Смотри, как у него загорелись глаза, — хмыкнул вампир. — А вот если заговорить про войну, сразу потухает. И никакого энтузиазма.
— Не вижу в том ничего предосудительного, — обиженно поджал губы герцог.
— А я бы с удовольствием поужинал и все-таки дослушал до конца историю князя ди Гампакорты, — пробасил минотавр. — Не нравится мне, что лорд Таванель торчит у нас, как бельмо на глазу.
— Дядя Гигапонт говорит, что он тоже с удовольствием бы принял участие в трапезе. И узнал, каким образом наш благородный гость отыскал душу лорда Таванеля, — вставил Кехертус. — Да и я не отказался бы. Опыт учит нас, что минотавры всегда своевременно вспоминают о еде.
— В режиме питания скрыт смысл бытия, — глубокомысленно заметил Такангор.
— Сути не уловил. Но фраза прекрасная, — одобрил оборотень.
— Нужно много есть, пока есть.
— Этот юноша умеет разбудить аппетит, — сказал да Унара.
Прервали его самым решительным образом, что называется, на полуслове: в зал ворвался — угадайте с трех раз — запыхавшийся Мардамон.
— Воображаю, как вы волновались, — выдохнул он. — Меня кто-то случайно запер в каземате на ключ. Такое глупое недоразумение. Еле выбрался.
— Как? — горько спросил Думгар.
— Пустил в ход нож для жертвоприношений, — охотно пояснил жрец. — Хотел сделать подкоп, но там копать нечего, сплошной камень. Кричал долго, но бесполезно: крики сливаются с приветственным шумом толпы. Все это время ковырялся в замке в силу отпущенного мне дарования, но вырвался на волю. Думал о вас, вы же места себе не находите. — Тут он обвел сияющими глазами насупленную компанию и сообщил: — Я видел во дворе такой экземпляр для жертвоприношения — пальчики оближешь. Можно предложить его демону, а можно заложить в фундамент пирамиды.
— Какой пирамиды? — нечеловечески кротко поинтересовался оборотень.
— Что-то, милорд, я вас не припоминаю. — Мардамон наморщил лоб. — Но ваш интерес сразу выдает в вас личность образованную и прогрессивную, разбирающуюся в тонких нюансах жертвоприношений.
— Не то чтобы досконально, — смущенно сказал Гуго ди Гампакорта.
— У меня есть проект. Строительство займет совсем немного времени; и денег нужно самую малость — я рассчитываю, что люди станут трудиться бесплатно, из чистого энтузиазма. Должны же они понять, что без пирамиды нам никуда! Представьте меня в новой мантии — тут оторочка, здесь две-три сборки и рукава-буфф, — сбрасывающим жертву с вершины вниз, к подножию. Экстаз?
— Весело вы тут живете, — обернулся Гуго к вампиру. — А отчего, милейший…
— Мардамон, к услугам вашей милости, особенно если вы пожелаете принести кровавую жертву.
— …милейший Мардамон, вас привлек именно человек во дворе?
— Ну, не только он, — протянул жрец. — Мне просто не разрешают ничего. Это от неучености. А тот, во дворе, совершенно уникальный тип. Я давно не испытывал таких неприятных ощущений, глядя на одержимого. Редкая жертва, угодна любым богам. И потом, — жрец изумленно пожал плечами, — неужели всем вам не будет спокойнее, если его как следует завалить камнями?
«Не знаю, как я стал оборотнем. Долгое время я пытался установить истину, но могу только догадываться. Вероятно, это произошло тогда, когда Галеас Генсен и его проклятое королевство пришли в мое отечество — прекрасную, цветущую, богатую, великую Канорру, которую многие ныне считают красивой легендой.
Мой отец был последним законным владыкой Каноррского княжества, моя мать — последней из амарифского рода колдунов-тафтагов. Мою сестру еще при рождении сосватали за жанивашского наследного принца.
Впрочем, я был еще дитя и многого не помню.
Знаю только, что ушел на битву отец, обняв на прощание мать и нас с сестрой. Мне врезался в память его шлем, украшенный высоким черным султаном. А вот лицо стерлось, исчезло навсегда. И еще многие годы мне казалось, что этим я предал его.
Затем на мрачных, извилистых, клубящихся туманом улицах мы с сестрой потеряли матушку.
Над нами летали крылатые тени, под нами изгибалась и вздыбливалась земля, переставшая быть твердой. Мы бегали между странных домов, из которых смотрели на нас алчные твари. Вероятно, мы пытались спрятаться, когда передо мной вырос человек, закутанный в черный плащ с капюшоном. Он держал длинный серебристый меч с мерцающей алой надписью. Я бросился к нему, ибо думал, что это один из защитников Канорры, а он протянул высохшую руку с когтями как у хищной птицы и потрепал меня по голове…
А потом я открыл глаза и увидел над собой огромный белый круглый диск луны. И понял, что вою на нее…
Потянулись однообразные века. Кто-то охотился на нас, на кого-то охотились мы. И с каждым днем, отыгранным у смерти, с каждой удачной охотой, с каждой победой я становился сильнее. Вскоре слава моя гремела не только в Канорре, ставшей обителью демонов, оборотней и призраков, но и в обитаемом мире. Если вначале я думал только о том, чтобы выжить самому и спасти сестру, то спустя несколько столетий я бы сильно удивился, если бы кто-то осмелился противиться моей воле. Смертельное благословение Генсена отняло у меня людскую душу, но принесло небывалое могущество. Соперники у меня еще были, но их число стремительно сокращалось. А однажды в мою вотчину занесло юного, веселого, яростного и невероятно сильного вампира по имени Альба Мадарьяга.
Как я утверждал свою власть в Канорре, так он постепенно становился полноправным хозяином Жаниваша. Мы не могли не вызвать друг друга на поединок. Не смогли друг друга одолеть. И конечно, не могли не подружиться.
Получив от Мадарьяги с его кровью и ядом силу и способности вампира, я сделался непобедимым и вскоре стал некоронованным королем каноррских оборотней. По сей день никто не оспаривает мою власть.
То были лучшие годы. Уже пришла мудрость, переполняла сила, и еще не настигло горе. Я делал все что мог, чтобы моя сестра была счастлива. Поверьте мне, я многое мог. Но она, глупая моя девочка, влюбилась в человека.
Откуда он взялся на нашу голову — этот нелепый странствующий рыцарь, бастард великого короля?
Странная штука — судьба. Много десятилетий спустя я увидел портрет Ройгенона, повелителя Тифантии, и он напомнил мне одну знатную даму, которая пленила мое сердце задолго до его рождения. Не смешно ли, что я крутил шашни с бабкой тифантийского владыки и явился косвенной причиной появления на свет Рибы да Таванеля — незаконнорожденного принца, в чьих жилах текла отравленная кровь каноррских князей?
Думаю, он искал нас. Пусть неосознанно, подспудно, он чувствовал эту черную кровь в своих жилах. А она сильна. Она сильнее любой людской. На мизерную долю — оборотень, на крохотную — вампир, на ничтожную — тварь Бэхитехвальда, — он уже не мог быть человеком. Это должно быть предельно понятно кассарийскому некроманту и потомку демонов. Не так ли, ваше высочество? Вижу, что так, можете ничего не говорить.
