Спящий бык - Соколов Лев Александрович (серия книг .txt) 📗
— Веди, Лейв. — Сказал я парню.
— Куда?
— Не важно. Веди подальше отсюда. Уводи вглубь леса. Но так чтоб не заплутать.
Он пошел вперед, и я думаю, я правильно загрузил его работой. Мы постарались уйти как можно дальше, пока не начало темнеть. Ночью лес становится страшным. Он страшен ночью, даже в моем мире. А здесь, где лесные звери были почти непугаными полноправными хозяевами, было страшно вдвойне. Тем более, что кроме простых зверюг, здесь можно было встретить и местную экзотику, вроде моего приснопамятного великана. Если бы со мной было хоть мое пастушье копьецо. Я с тоской посмотрел на острогу для ловли речной рыбы… Правда, у Лейва есть еще нож.
На ночь мы устроились под корнями большой полуупавшей сосны, которая зацепилась ветвями за своих соседок и тем удержалась от полного падения. Вывороченные из земли корни, таким макаром образовали с одной стороны что-то вроде навеса. Я здорово умаялся. Внутри росло острое чувство голода. Была вода, была рыба… Я как мог отчистил руки об мох, вытащил из сумки рыбину, переломил у хвоста, машинально отчистил от чешуи и начал обгрызать её мясистый жирный хребет. Ел не чувствуя вкуса, еле двигая челюстями с усталости, но чувствуя, что живот этим доволен. Протянул очищенный кусок хребта и Лейву.
— Надо сьесть, Лейв.
Он сидел не шевелясь.
— Даже если не хочется, надо.
Он согласно кивнул, так и не протянув руки.
— А воды?
— Он снова кивнул. Точно так же, как в прошлый раз.
Я толкнул его и сунул в руки бурдюк. Он некоторое время непонимающе глядел на него, потом все же вынул пробку, отпил, и вернул обратно.
Я решил, что до завтрашнего утра он точно от голода не умрет. Наверно не нужно трогать его сейчас.
Уже совсем стемнело. Я Улегся под корнями, удобного мало. Через некоторое время в темноте сверху зашумело и закапал дождь. Пока еще редкие капли, не пробивали корны. Но все равно стало холодно, и более сыро. Если дождь будет сильный, то вымокнем. А если совсем польет, то не начала бы в этой выемке в земле из под корней скапливаться вода. Легковато мы все-таки были одеты для ночной ночевки. Я на выгоне спал в домике, полагаясь ночью на собак. Да и Лейв вышел отнести продукты лишь в одной рубашке. А ведь лето уже идет к закату…
— Небо плачет по твоей семье, Лейв. — Сказал я парню. — А сейчас давай спать.
Я так вымотался за день, что действительно смог уснуть. Но посреди ночи я проснулся. Дождь все еще шел, но мы похоже выбрали удачное место. Зато стало ощутимо холодно, и я почувствовал что здорово замерз. Вокруг было не видно почти вообще ничего.
— Лейв – тихонько позвал я.
— А? — Тут же отозвался он.
— Ты спал?
— Нет.
— Надо спать. Завтра идти.
— Куда?
— Решим куда. А сейчас надо выспаться. Дуй ко мне под бок, а то оба замерзнем.
Лейв молчал, и я решил, что он снова впал в свой ступор. Ну ладно… я улегся поудобнее, но тут он дал голос.
— Димитарр?
— Ну?
— А ты?… — В его голосе явно было слышно смущение. Ты?…
— Чего?
— Ты случайно не из таковых, которые пристают к парням?
— Че-его?! — Охнул я.
— Просто Оспак говорил, что когда Ингибьёрг приходила к тебе на выгон, а ты от неё отказался.
— Это было, но…
— И он тогда сказал отцу, — я слышал – что не из тех ли ты нездоровых, что портит коров, а может даже и из мужеложцев… Говорил мне, чтоб я с тобой того… был осторожнее.
Я закипел от злости как самовар. Ну, Оспак! Ну старый болтливый хрыч! Впрочем, моё раздражение тут же вытеснилось внутренней щекоткой смеха, и я пару раз кхыкнул, — Ну, Оспак!.. Но я тут же вспомнил, как сегодня тащил того самого Оспака за ноги, и смех сразу затих. Редко когда мне случалось так быстро поменять три состояния. От возмущения, к смеху, потом к печали.
— Я не по этой части, Лейв. — Сказал я. — К мужчинам тяги не имею. Замерзнешь – утепляйся рядом.
И перевернувшись на другой бок, постарался заснуть.
Уже в полудреме я почувствовал, что к моей спине притутулился Лейв. Похоже, тоже спиной.
Спине чуть-чуть теплее.
Утро было так себе. Тело занемело, и ломило в суставах, одежда на боку, на котором я лежал, отсырела. А в голове была какая-то застоялая тупость и медленность мысли. Короче, бывали у меня пробуждения и получше. Наверно, если бы я попал на такую ночку сразу после городской жизни моего мира, то уже хлюпал бы носом полным соплей. Лейв выглядел просто страшно, так что я подумал, что если выгляжу так-же, — то хорошо что у меня нет зеркала. Впрочем, это скорее всего было связано с его внутренним состоянием. Я вытащил из сумки рыбину, располовинил её по хребту и заставил Лейва принять участи в трапезе. Рыба была хорошая, а на пустой желудок, так и вообще отлично пошла, и я с удовольствием заметил, — молодой организм требует свое, и жует Лейв вполне исправно. Одно только, что рыба была соленая, а потому с водой у нас к концу трапезы стало туго. Но с этим можно было чуть повременить. А пока…
— Нам надо кое что решить, Лейв. — Сказал я. — Давай держать совет.
— Давай, — серьезно согласился Лейв. — Но прежде чем держать совет, мне надо сказать тебе кое-что.
— Я слушаю.
— Ты был рабом Вермунда, сына Торрода. Теперь, когда он умер, по закону, ты мой раб.
"Ах, вот ты как запел…" – Подумал я.
— Ты был справным работником моему отцу, и хорошо послужил вчера мне. — Торжественно забубнил Лейв. — Поэтому, ныне, я, Лейв, сын Вермунда, объявляю тебя свободным человеком. И поскольку нет рядом с нами свидетелей от людей, пусть знает об этом, и будут в случае нужды свидетелями сам всеотец Один, а так же Тюр – хранитель клятв и решений на тинге.
Я сидел, и лупал глазами.
Вот так. Уснул вчера рабом. А не успел еще день налиться, — стал свободным человеком…
Я прислушался к своим ощущениям. Но ничего особого правда, в себе не заметил. Однако, свободен. Правда тут сразу возникали несколько "но". По местным законам я конечно свободен, и хорошо, что свидетелями этого стал сам Один и еще какой-то там Тюр. Однако, мне что-то было сомнительно, что эти два местных божка явятся в случае нужда, подтвердить, что я уже не раб. Не зря все-таки Вермунд хотел освободить меня на альтинге, — там бы об этом узнало сразу большая часть народа, и никто не мог бы поставить это под сомнение. А теперь значит что? Единственный свидетель, что Лейв освободил меня, это… сам Лейв. И что же выходит? А выходит, что нужно мне таскать и беречь этого самого Лейва, пока он не подтвердит своих слов перед несколькими уважаемыми людьми…
Правда, у меня и так мысли бросать его в лесу не было. Все-таки я чувствовал, что обязан привести его в безопасное место, хотя бы ради Вермунда. Но само по себе это было смешно: Пока я был рабом, что мне гипотетически стоило стукнуть Лейва по голове, забрать его нож, и оставив позади бездыханное тело, двинуть навстречу приключениям? В то же время освободив меня – Лейв тем самым еще крепче привязал меня к себе? Разве это не занятно? И я посмотрел на Лейва, пытаясь понять, — понимает ли он забавность момента, специально ли так сделал, или он всё-таки наивен и честен?. Да нет, непохоже это было на хитрую комбинацию. Лейв сидел с торжественным видом, и ждал моей реакции.
— Эхм… Спасибо тебе Лейв, сын Вермунда. Тебе и твоему отцу, — пробормотал я.
Впрочем, был и еще один момент. Для того, чтобы двинуть навстречу приключениям, нужно хорошо знать дорогу. В почти сплошном массиве лесов, рассеченных редкими дорогами, заблудиться ничего не стоило. И тут возникал еше вопрос – кто кому важнее, — я Лейву, или Лейв мне. Да…
Лейв в ответ на мои слова серьезно кивнул.
— Ну чтож, — кашлянул я. Теперь обсудим наши с тобой дела. У меня, — не знаю, говорил тебе отец или нет – есть цель. Мне нужно добраться до острова Одина. Теперь, когда я свободный человек, пришла мне пора попробовать это сделать. Но перед этим я хотел бы в знак признательности к твоему отцу, доставить тебя в какое-нибудь безопасное место. Вот ты мне и скажи. Куда нам лучше тебя доставить? Есть у тебя поблизости родня, или еще что в таком духе?
