Вопар (СИ) - Чепенко Евгения (книга регистрации .txt) 📗
Хлопнула дверь машины, впустив внутрь холодный воздух с улицы.
- Что, граждане, в путь? - несмотря на вопросительную интонацию Палыч не дожидаясь ответа, выжал сцепление и тронулся с места.
Маргарита просунула руки под куртку Максима, прижимаясь сильнее, и попробовала вновь пробраться в его мысли, не вышло.
- Ну-у... - недовольный возглас вышел сам собой.
Ковалев улыбнулся.
- Чего ты там забыла, настойчивая?
- Мне там нравится.
Нахалка.
Максим пропустил девушку, предварительно поглубже спрятав мысли о своем небольшом обмане относительно ее последнего поступка.
- Я - не нахалка. Мне правда там нравится. Так спокойно и хорошо...
Определенно нахалка. Услышал недовольный шепот в ее мыслях, снова улыбнулся. Как-то странно это, но и вправду приятно на удивление.
Девушка сквозь ресницы наблюдала, как медленно остается позади старая пятиэтажка, как мимо проплывают припаркованные разномастные машины, следом маленький магазинчик - не знала, что вот такие еще сохранились, - школьный высокий забор... И, наверное, все бы ничего, если бы Маргарита вдруг отчетливо не уловила слабый отчего-то очень знакомый след. Боль и страх, а еще совершенный отказ сдаваться. Человек возможно позавидовал бы такому желанию выжить любой ценой. Вишневская подпрыгнула.
- Стойте, - не заботясь, как выглядит со стороны, она постаралась переползти через опешившего Максима. Вышло не с первой попытки, но все же. Водитель, напуганный странным поведением пассажирки, мягко остановил машину.
Ковалев хрюкнул от острой коленки надавившей туда, куда давить бы не следовало, и, прищурившись от боли, выполз на улицу вслед за Цветком. Девушка сломя голову неслась вдоль школьного забора. Макс выругался и побежал следом. Поймал он свою одаренную в тот момент, когда она вознамерилась самостоятельно спуститься в открытый люк возле ближайших мусорных контейнеров.
- Твою мать, Маргарита!..
Спустя двадцать минут они вдвоем под удивленные взгляды рабочей группы вернули грязного худого, а главное живого, хоть и со сломанной лапой, "перса" Алика плачущей хозяйке.
Вишневская поерзала, сильнее вжимаясь в рабочее кресло Максима, - тепло, уютно, спокойно, хорошо - и продолжила тихо наблюдать, как двое мужчин мечутся по маленькому кабинету из угла в угол. Создавалось впечатление, будто она в клетку к двум волкам угодила: две пары светящихся сталью глаз, нервная мягкая поступь, сдерживаемая злость и энергия, скользящая в каждом слове. Волки поймали дичь и были уверены в своих силах прищемить, разговорить, до тех пор, пока не появился, словно из-под земли, дорогой адвокат, а появился пресловутый защитник в отделении быстро. Полезных вестей от ребят из квартиры не было. Шмоток из помойки тоже не нашли, да и когда это хорошие вещи пропадали на улице зазря.
- Он будет молчать, не просто молчать - отрицать станет.
- Не трави, - оскалился Макс, - я думаю.
- А чего думать? К черту все.
Маргарита тихо вздохнула. Даже она, не имея ни малейшего понятия о тонкостях полицейской работы, понимала, что психоэмоциональный след в угнанной машине хоть по заключению команды экспертов и принадлежит задержанному, стопроцентным доказательством считаться не может - всего-навсего косвенное подтверждение. Вишневская точно так же могла бы подтвердить личность угонщика, но в мире обычных отпечатки пальцев играли несправедливо большую роль, нежели не менее неповторимый отпечаток психики. Беда в том, что узор человеческой кожи обычные могут увидеть на мониторе, а вот узреть чужие эмоции им не дано, а значит и оспорить независимость и верность экспертизы можно всегда.
- Оснований для задержания нет. Макс! - девушка отчетливо ощутила странную волну бессильной злости, пришедшую от Олега, но поразила ее не сама волна - тут ничего удивительного при сложившейся ситуации. Удивило другое: Степанов искал поддержки у друга, причем почти такой же, какую поначалу она находила у Ковалева сама.
- Все равно допросим, - Маргарита отметила начавшее заполнять комнату спокойствие. Похоже, ее следователь даже не замечал, что именно делает. Он на автомате дал одаренному товарищу необходимое, просто легко, не задумываясь, успокоил.
- Результата не будет, - уже спокойнее констатировал Олег.
Вишневская прикусила губу и, наконец, решила озвучить мысль, что закралась к ней в голову несколько минут назад и с каждым новым услышанным словом лишь укрепляла свои позиции. В конце концов, смогла раз - можно попробовать и второй, терять-то все равно нечего. А с учетом деталей ее замысла ни один адвокат не прикопается.
- Он заговорит. Вы только мне соседний кабинет освободите, чтоб пустой был, и вопросы правильные задавайте, - на нее взглянули две пары сердитых глаз. Признаться, Вишневская как-то слегка стушевалась и к концу своей и без того короткой речи, понизила интонацию с деления "почти уверена" до "совсем не уверена", что совершенно не придало солидности ее предложению в глазах двух волков. Маргарита рассердилась на саму себя и на господ сыщиков. Ну, да, не профессионал, да, девчонка по их меркам, только это не повод совсем отшивать, тем более за неимением альтернативы. Девушка поджала губы и поймала из воздуха то самое, уже теперь знакомое, состояние всепрощения и легкости.
Максим не сразу осознал, к чему ведет обида и решимость в зеленых глазах. Лишь секунду спустя, когда Олег вдруг дурным голосом по-волчьи завыл, задрав голову вверх, до Ковалева дошел смысл совершенной ошибки. Раздумывая над своими проблемами, он на автомате не принял в расчет возросшую силу своего Цветка и ее детское желание доказывать всему миру, что она "все на свете сделает сама". Сама-то она ясное дело сделает, но тормозить порой явно не умеет. Ковалев припомнил случай в больнице, когда она от пережитого шока едва не угробила врача с медсестрой, сосредоточился и заставил ее успокоиться, а главное ощутить глупость совершенного поступка. Девушка покраснела и стушевалась.
- Будет тебе кабинет, только в следующий раз словами говори. Я и без того поверю и приму объективное решение.
Она кивнула, окончательно потерявшись в кресле.
Степанов откашлялся и сел на ближайший стул. Говорить он хотел, но все то, что приходило в конкретный момент на ум, озвучивать не стоило.
- Если она еще раз так сделает... - некоторое время спустя достаточно тихо, твердо, со скрытой угрозой начал Олег.
- Я понял, - не дал закончить другу Максим, краем глаза зацепив растерянное лицо девушки. - Пойдем, кабинет освобождать.
Маргарита без обиняков выскочила из-за стола и понеслась следом за Ковалевым. Оставаться хоть доли секунды наедине с Олегом не хотелось. Она с сожалением в очередной раз признала себя трусихой: сотворить сотворила, а от неизбежных последствий за чужую надежную спину прячется.
После того, как Макс договорился с "соседями", и за последними закрылась дверь, он повернулся к девушке.
- Цветок, между "могу" и "сделаю" существует огромная пропасть. Ветхий и хрупкий мост над этой пропастью есть для каждого, но чем больше твое "могу", тем обманчиво прочнее кажется этот мост, - Маргарита испуганно смотрела на Ковалева. Она всем существом ощущала его напряжение. Не злость, он не злился, он опасался и опасался за нее. Ее поведение в отношении Олега пришлось Максиму совершенно не по душе. Все это время он, оказывается, относился к ее проступкам снисходительно-ласково, больше с отеческой заботой, а не недовольно или зло, как ей казалось. Зато теперь в сравнении с неприятным настоящим к ней пришло понимание прошлого. Вишневской отчаянно захотелось ухнуть себя по голове чем-нибудь тяжелым за проявленный идиотизм и личную глупость. - Я могу убить человека и знаю, как сделать это, оставшись безнаказанным. Желание возникает, Цветок, поверь, и возникает часто...
