Лестница в Эдем - Емец Дмитрий Александрович (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
– Вечно они так! – весело фыркнула Даф.
Она заметила, что скучающий Депресняк решил прыгнуть на блестящий затылок Мамая, и подхватила его под живот.
– Что «вечно они так»? – не понял Меф.
– Вначале мрак придумывает саможаление и день за днем, капля за каплей заражает им мир, а затем уговаривает тебя от него отказаться. Вечно напишут правило, а потом приписывают к нему три тома исключений.
– А свет что, себя не жалеет? – усомнился Буслаев.
– Свет вообще не рассматривает тело как самоценность. Тело надо использовать утилитарно, как одолженный на время велосипед. Ездишь себе и ездишь. Нужно что-то смазать – смазал, нужно колеса накачать – накачал, но душой не прикипаешь, потому что знаешь, что все равно отдавать. Жить же надо в состоянии крайних нагрузок. Есть, когда живот прилипнет к позвоночнику. Спать, когда веки станут свинцовыми. Работать, пока лопата не выпадет из рук. Ой!
Мамай куда-то резко повернул, с грохотом затормозил о мусорный бак, что-то выкрикнул и, даже не пытаясь открыть водительскую дверь, исчез.
БДЗЫНГ! Дафна выпустила из рук Депресняка, который с мяуканьем врезался в лобовое стекло. Из багажника донесся восторженный вопль Антигона, любившего не столько экстремальную езду, сколько ее последствия.
– Злится! Не надо было, наверное, пытаться его полюбить. Для комиссионера это хуже, чем кислотой плеснуть, – сказала Дафна, с некоторым сомнением убеждаясь, что, если не считать царапины от пытавшегося вцепиться в нее кота, она не пострадала.
Меф перевесился через спинку переднего сиденья и, повернув ключ, заглушил машину.
– Мы, похоже, приехали, – сказал он, вылезая, чтобы выудить из багажника Антигона.
Тот лежал головой на запасном колесе и с похмелья пил обнаруженную тут же тормозную жидкость.
– Ты что, оглох? Сколько раз приказывать? Доставай меня, Мерзяндий Слюняев! – велел он, икая.
Вместо ответа Меф демонстративно захлопнул багажник. Он был уверен, что кикимор, если потребуется, отлично выберется и сам. Так и произошло. Некоторое время Антигон с воплями пинал крышку, попутно разнообразно видоизменяя фамилию Мефа, а затем пинки вдруг прекратились. Не прошло и минуты, как он, покачиваясь, стоял между Буслаевым и Дафной и, обращаясь к Депресняку, толкал мысль, что слово «кот» происходит от слова «скот».
– Кот – скот, котина – скотина! – повторял он в абсолютном восторге.
Дафна огляделась, высматривая нечто особое, сокрытое от других, и уверенно свернула к площадке.
– Здесь! – сказала она.
Меф заметил турник, и мышцы у него в ужасе заныли.
– Только не это! Лучше сразу пристрели меня из дудочки! – простонал он.
По дорожке прогуливался молодой мужчина атлетического сложения и задумчиво чесал левой рукой правое ухо. Увидев Мефа и Дафну, он вдруг куда-то помчался, часто оглядываясь.
Не обращая на него ни малейшего внимания, Дафна опустилась на колени и трепетно поцеловала землю в нескольких шагах от горки. Меф с недоумением наблюдал за ее действиями.
– Ты хочешь сказать, что что-то видишь? – недоверчиво спросил он, когда Дафна вновь поднялась на ноги.
Дафна ничего не хотела сказать. Она просто видела.
Меф стал старательно всматриваться. Признавать поражение было не в его правилах. С обычного зрения он переключался на истинное, отодвигался, пытался зажмуриться и после резко открыть глаза, но бесполезно… Проделывая все это, он ощущал себя человеком, который безуспешно щелкает выключателем настольной лампы, зная, что где-то там, в коридоре, выкручены пробки.
– А я вот ничего. Даже проблесков никаких! – наконец признал он. – Что хоть там такое-то?
– Лестница в Эдем. Я поцеловала первую ее ступень. Так у нас принято, – сказала Дафна после короткого колебания.
– А я почему ее не вижу?
Дафна посмотрела на него виновато.
– Ответ очевиден. Потому что ты пока не свет. Даже я вижу ее немного размыто из-за своих темных перьев. Если же их станет больше – перестану видеть совсем.
– Но в Тартаре же у меня флейта сработала! – упрямо сказал Меф.
– Всего один раз, и то потому, что никак нельзя было иначе. Милость – это исключение, но не правило. Чтобы видеть лестницу постоянно, как видят ее стражи света, требуется полностью измениться. Свернуть шею эгоизму. Перечеркнуть самолюбие, наступить на горло своему «я», ощутить других совершенными, а себя хуже всех. Не только пожелать измениться к лучшему, но и осознать, что сам ты без воли света измениться не можешь. Только в этом случае можно ступить на лестницу или хотя бы увидеть ее.
Меф слушал Дафну недоверчиво. Слишком уж не похоже это было на все, к чему он привык.
– И это все? Никаких гробовых щепок под язык, восхождения полной луны в клешне Скорпиона, массирования точки «ци» против часовой стрелки и закручивания биоэнергетических потоков вокруг потной пятки заклинателя?
Дафна невольно улыбнулась. Никто лучше Мефа не умел передразнивать комиссионерские заморочки.
Послышался топот, и вновь появился тот самый чесавший ухо атлет. На сей раз его сопровождала запыхавшаяся девица, в одной руке у которой было копье, а в другой шипела сковорода. По всем признакам, девицу только что спешно оторвали от плиты.
Девица не очень внимательно посмотрела на Мефа, внимательно на Даф и заорала на парня:
– Совсем дремучий? Светлых от темных не отличаешь?
Обиженный парень пробормотал, что пусть самые умные сами и караулят, и удалился, хотя и гордо, но не очень далеко, чтобы, когда попросят прощения, не слишком напряжно было возвращаться.
– Привет, Гелата! – поздоровалась Дафна.
– Привет! – ответила девица, удрученно созерцая сковороду, с которой, когда она бежала, где-то потерялась яичница.
– На! За ручку держи – обожжешься! – сказала она, вручая сковороду Антигону. – Отнесешь это своей хозяйке и объяснишь, как пользоваться. А то она небось до сих пор думает, что сковородка – это оружие ближнего боя дробящего действия!
Антигон вперевалку удалился, изредка касаясь раскаленной части сковороды пальцем и хихикая.
– Его же вроде украли? Где вы его нашли? – спросила Гелата у Дафны.
– В морозильнике! – вместо нее ответил Меф.
И, разумеется, ему не поверили.
– Где-где? Не пытайся шутить из всех положений! Натянутые шутки смешными не бывают! – назидательно произнесла Гелата.
Что-то полыхнуло, и в трех шагах от Дафны и Мефа появилась Улита. Видимо, недавно она вымыла голову, потому что вокруг головы у нее обмотано было полотенце.
– А вот и я – единственная в своем роде! – представилась она. – Кто способен восхищаться – восхищайтесь, остальные могут грызть от зависти локти и падать в обморок!
Оруженосец Гелаты, охранные навыки которого сидели глубоко в подкорке, опомнился первым. Он мгновенно шагнул навстречу Улите, расставляя руки в жесте «не пущу!».
– О, какой хорошенький младенчик! Только увидел чужую тетю, а уже обниматься идет! Чей это? Скажи мамочке: «Агу!» – умилилась ведьма.
Обнаружив, что гигант продолжает надвигаться, Улита сделала быстрый шаг вперед и ткнула его пальцем в грудь.
– Эй, хомяк, замри сусликом! Посмотри на северо-запад! Еще севернее, я сказала! Песочницу видишь? Это твой огневой рубеж! Начинай окапываться! – рявкнула она.
Оруженосец изумленно застыл и оглянулся на хозяйку.
– Да оставь ее в покое! – буркнула Гелата. Она была умнее своего оруженосца и даже не пыталась призвать копье.
– Но она темная! – произнес парень с негодованием.
Наглая толстая девица выводила его из себя.
Улита поморщилась.
– А ты что, сильно светлый, что ли? Дурная агитация хуже прямого вредительства! И вообще, скажи, ты часом не дурак? А то больно успешно притворяешься!
Даф толкнула Мефа плечом, и тот, смекнув, о чем его просят, встал между оруженосцем и Улитой. За ведьму он боялся мало, куда больше – за приятеля Гелаты. Улита с сожалением перестала доводить оруженосца и, обращаясь к Мефу, заявила:
