Феникс в пламени Дракона. Часть 3 (СИ) - Соколов Сергей Владимирович (читать онлайн полную книгу txt) 📗
— Боюсь, что адмирал прав, гражданин Председатель, — подтвердил Валле. — Все сведения, которые приходят из Магниции, подтверждают наши предположения: анадриэльский парламент не хочет ни во что вмешиваться. Вы понимаете, что в последние годы у нас с анадриэльцами отношения очень, кхм, противоречивые. Они не вмешаются, если только не будут уверены, что Сегунат твердо намерен не ограничиваться Тэй Ангом, и под угрозой острова самого Королевства. А они не уверены. Напротив: в последнюю дециму между анадриэльским премьер-министром и агинаррийским послом ведутся переговоры. Мне неизвестно, о чем идет речь, но можно догадаться, что северяне гарантируют анадриэльцам безопасность в обмен на их невмешательство.
Это не удивило Кальбера, нейтралитет Анадриэльского Королевства был предсказуем. Реформы, предпринятые прежним, Восьмым Конвентом, оказались даже успешнее, чем можно было ожидать; слишком успешны, пожалуй, и вывели Республику на второе место в Коалиции. Это насторожило анадриэльцев, последние пять лет между ними и геаларцами набирало силу соперничество. Неприятности у соседа и конкурента они наверняка воспринимали с затаенным удовлетворением. А если бездействует Анадриэйл, бездействует и Керрат, эти всегда были их подпевалами. Легранцы, само собой, ни во что не полезут: они никогда ни во что не лезут, а только ссужают соседям деньги на закупки оружия и неплохо на этом наживаются. Вполне возможно, начнись война, они попытаются сторговаться и с Агинаррой — в прошлый раз они попытались, и почти преуспели. Танвер… что же, как поведет себя Танвер, предсказать было трудно. В этом государстве, как и в Ксаль-Риуме, набирало силу противостояние между королем и парламентом, и если король высказывался за активные действия, парламент — надо полагать, из принципа — отстаивал противоположное, и непонятно было, чей голос, в конечном итоге, перевесит.
Вмешательство Ксаль-Риума могло бы помочь, подумал Кальбер. Полагаясь на поддержку Империи, как минимум, танверцы примкнули бы к союзу, а следом за ними, возможно, и анадриэльцы на что-нибудь решились бы. Но Ксаль-Риум был такой же загадкой, как и Танвер. Война с Ивиром явно близится к концу, однако, чего захочет Император Велизар III после ее окончания, и поддержат ли его Сенат с Народной Палатой, Председатель Конвента не взялся бы судить. «Н-да, — с горькой иронией подумал Морис Кальбер. — У нас есть столь многое, чего нет у северян. Численность, ресурсы, деньги и сила. У них есть только одно, чего нет у нас: единство и воля. Оказывается, достаточно и этого».
— Ну, ладно, граждане, — сказал он вслух. — Пока оставим это. Давайте оценим, чем мы располагаем, исходя из того, что кроме ниалленцев и каннивенцев поначалу никто нас не поддержит.
— Геаларская Республика, как вы знаете, гражданин Председатель, располагает в составе флота девятью линейными кораблями, двумя авианосцами, одиннадцатью тяжелыми крейсерами и почти семьюдесятью кораблями легких классов, — без запинки отчеканил Ламбрен. — Не считая подводных лодок, минных заградителей и малых торпедных катеров. В состав сводной эскадры мы выделяем шесть линейных кораблей и один авианосец — «Бернье», к сожалению, встал на ремонт и модернизацию. И тридцать меньших кораблей. Также на аэродромы на островах архипелага Дукон будет перемещено несколько воздушных флотилий в качестве средства поддержки.
В отличие от адмирала Ламбрена, Председатель Кальбер не был военным моряком. Главное, что он знал о линкорах и авианосцах, было то, что и те, и другие обходятся казне в копеечку. Содержание флота ложилось на бюджет тяжким бременем, кое в чем, в результате, приходилось экономить буквально на скрепках. Но прошлая война уже научила геаларцев, чего может стоить экономия на флоте, поэтому Республика содержала ровно столько кораблей, сколько могла себе позволить, не меньше.
— Каннивенцы выделят четыре линейных корабля и четыре крейсера, и полторы дюжины эскадренных миноносцев, а также суда обеспечения, — продолжал адмирал. — Ниалленцы обещали предоставить, не считая малых кораблей, два линкора и оба своих авианосца.
Сам адмирал отдавал предпочтение линкорам. Ламбрен был крайне зол на ксаль-риумцев из-за того, что после инициированной ими Легранской Конференции 1929 года, пришлось два недостроенных линейных корабля — «Бернье» и «Мэджин» — превратить в авианесущие, которые он считал практически бесполезным довеском для флота, пригодным лишь для разведки.
— Итого, у нас будет?.. — Кальбер выжидательно смотрел на адмирала.
— Двенадцать линкоров, три авианосца, около двадцати тяжелых и легких крейсеров и до полусотни эсминцев, — подытожил тот. — А также не меньше сорока подводных лодок и от двух до двух с половиной сотен аэропланов.
— Мне кажется, это не так уж плохо, — заметил Председатель, — у агинаррийцев в настоящее время возле Тэй Анга собрано меньше сил.
— Но они могут быстро перебросить подкрепления из Тсубэ, — возразил Ламбрен. — Кроме того, как я уже неоднократно напоминал, гражданин Председатель, отсутствие единого командования недопустимо. В прошлую войну численный перевес тоже был на нашей стороне, однако отсутствие согласованности в действиях свело его на нет.
— Я понимаю вас, адмирал, — заверил Кальбер. — Мы делаем все возможное, чтобы убедить правительства Каннивена и Ниаллена принять наши предложения. Но это не так просто…
— Наши силы составят почти половину соединенного флота, — проворчал Ламбрен. — Естественно, что и решающая роль к командовании должна принадлежать геаларцам. Это очевидно.
— Безусловно, — снова согласился Кальбер. — И, повторюсь, мы прилагаем все усилия. Они согласятся, раньше или позже.
Жером Ламбрен коротко рассмеялся, но веселья в его голосе глава Республики не услышал.
— Вполне возможно, гражданин Председатель, они и согласятся. Боюсь только, не было бы слишком поздно.
— Очень хорошо, — одобрил Дирижер. — Сделайте фотографии.
Адриан ле Нэй настроил старомодную фотокамеру и, направив ее на сидевшего на стуле мужчину, приказал:
— Не двигайтесь.
Тот замер, и ле Нэй надавил на кнопку. Щелкнул затвор, полыхнуло яркое белое пламя. Человек моргнул.
— Все, — кивнул ле Нэй. — Будет готово завтра.
— Хорошо. Мари, позаботьтесь об остальном, — распорядился Дирижер.
Адриан ле Нэй отошел к плотно занавешенному окну и, слегка сдвинув тяжелую штору, выглянул наружу. Женщина неспешно избавляла «клиента» от грима — бородки, усов, парика. Наконец, она кивнула:
— Готово.
Адриан отвернулся от окна, посмотрел сперва на человека, которого без накладных волос стало не узнать, затем на Дирижера. Тот кивнул:
— Вы можете идти. Дальнейшие инструкции получите от гражданина Арези, — «Арези» — так временно звали ле Нэя.
Мужчина встал, и вдвоем они покинули квартиру. Рука еще беспокоила ле Нэя, но рана была не серьезной. В администрации порта, где он работал под видом добропорядочного служащего, пришлось соврать, будто бы он поранился, пока делал ремонт в квартире. О перестрелке в порту и нескольких убитых на корабле «Ферозо» упомянули в газетах, но непохоже, чтобы история привлекла к себе много внимания. Газетчики были уверены, что произошла очередная разборка между мелкими шайками, подвизающимися в порту, или контрабандистами. Одно из двух: или в «Омбрей» не знали, что произошло, или делали вид, что не знают. Капитан «Ферозо» избавился от тела нар Кааринта после того, как нападавшие убрались восвояси. Пока Дежонэй пудрил мозги полицейским, один из его людей на шлюпке уже отвез тело с привязанным грузом подальше от корабля и выбросил в воду. Корабль, разумеется, задержали в порту, но дознание вела полиция, а не секретная служба, значит, скорее всего, «Омбрей» не смогла увязать перестрелку на борту «Ферозо» с убийством нар Кааринта.
— Кхм… — покашливание спутника отвлекло ле Нэя от размышлений. — Ваш патрон сказал, что вы сообщите мне дальнейшие «инструкции».
