Подземелье смерти (=Конан и Бог-Паук) - де Камп Лайон Спрэг (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
— Держись, Катигерн! — прокашлявшись, крикнул Конан.
На ступенях он заметил алебарду, которая принадлежала одному из стражников. Бритуниец выронил ее на бегу. Прыгая по ступенькам, Конан подхватил алебарду. Подскочив к Зацу сбоку, он взмахнул алебардой и опустил ее на грудь чудовища.
Лезвие алебарды вонзилось в складчатую плоть паука. Удар был такой силы, что рукоять алебарды переломилась на середине. Зац, тяжело переступая, повернулся к Конану. Забежав с другой стороны, Катигерн вонзил свой меч глубоко в ногу паука и перерубил ее.
Зац стал поворачиваться к бритунийцу, но двигался все медленнее. Прежде чем он сделал полный оборот, ноги его подкосились — и паук рухнул на мраморные ступени, из ран его обильно текла липкая жидкость. Его раскинутые лапы еще шевелились, но судороги их затихали. Зац был мертв.
Катигерн обхватил Конана за плечи.
— Хвала всем богам, ты подоспел вовремя! Захочешь стать лейтенантом в моем отряде, скажи лишь слово.
— Я подумаю, — кашляя, ответил Конан.
К ним подошел другой бритуниец:
— Капитан, жрец Динак просит, чтобы мы помогли потушить пожар.
Узнав, что паук мертв, жители города начали скапливаться на площади перед храмом. Горожане высыпали из домов — кто в ночном халате, кто в торопливо натянутой рабочей одежде. Жрецы руководили борьбой с огнем. Густой маслянистый дым продолжал вырываться из дверей храма.
— Держи! — крикнул Катигерн Конану, сунув ему ведро. — Становись в цепь!
Конан хотел было уже зайти к себе в кузницу, собрать пожитки и отряхнуть пыль Йезуда со своих ног. Храм Заца был пристанищем зла, как никакой другой из заморийских храмов. Конан был равнодушен к его архитектурным красотам, и чем больше служителей злого божества погибнет в огне, тем лучше. Если уж ему не удалось похоронить Рудабе, горящий храм будет для нее подходящим погребальным костром. С ее смертью в Йезуде не осталось никого, чья судьба беспокоила бы Конана.
И все же это не было правдой. Капитан Катигерн стал ему товарищем, и каждый из них спас другому жизнь. Если бритунийцам приходится сражаться с огнем, Конан обязан помочь им.
Небо побледнело: близился рассвет. Но вдруг оно начало хмуриться. Небольшое, но очень темное облако повисло над Йезудом. Вспышки молний одна за другой освещали купол, за ними следовали оглушительные раскаты грома. Начался ливень, да такой сильный, какого Конан прежде не видывал. Киммерийцу казалось, что он стоит под водопадом.
Конан, заняв место в цепи, под хлещущим в лицо ливнем размеренно передавал ведра туда и обратно. Ведра наполнялись водой из фонтана на площади и передавались по цепи в храм.
С оглушительным грохотом центральный купол содрогнулся и рухнул. Облако искр, дыма и пыли поднялось из зияющей ямы, в нее хлынул дождь. Понемногу, усилиями людей и благодаря дождю, пламя затухало, оно отступило к святилищу.
Жители Йезуда все еще боролись с огнем, но Конан, увидев, что солнце уже тронуло алой краской предрассветные облака, потихоньку покинул площадь. Вскоре он, в чистой одежде и сапогах, появился в конюшне, держа на одном плече седло, а на другом — завернутые в одеяло пожитки. Молодой флегматичный конюх Яздан спросил:
— Зачем ты пришел, достопочтенный Ниал? Разве твой конь не убит?
— Да, один убит, — буркнул Конан, идя вдоль ряда стойл туда, где помещался Эджил. — Но этот тоже мой.
— Что?! — воскликнул Яздан. — Да ты, должно быть, бредишь. Этот норовистый жеребец принадлежит храму, его купил в дальних землях викарий Харпагус.
— Не купил, а украл у меня! — рявкнул Конан. — Отойди, а не то пожалеешь!
— Нет, да проклянет Зац… — Юноша расставил руки, загораживая проход.
— Что ж, сам виноват, — проворчал Конан, кладя на пол седло и сверток. — А ну-ка!
Он поднял брыкающегося и молотящего кулаками воздух Яздана и швырнул его о стену. Конюх без чувств сполз на пол.
Через минуту Конан уже выводил оседланного Эджила из конюшни. Конь радостно ржал и пританцовывал, довольный, что его старый хозяин опять с ним.
Конан заглянул к Бартейку, чтобы запастись провизией: сухарями, сушеным мясом, пивом, которое было налито в кожаную бутыль. Он уже отсчитывал монеты зевающему Бартейку, которого поднял из постели в этот ранний час, когда вдруг услышал знакомый голос.
— Ах, вот ты где! А я-то думаю, куда ты пропал? — Перед ним стоял капитан Катигерн — перепачканный сажей, с рукой на перевязи. — Судя по узлу с пожитками, ты оставляешь нас.
— Да, — сказал Конан. — Поищу счастья где-нибудь в другом месте. Что у тебя с рукой?
— На меня упала балка. Наверное, перелом. Как только освобожусь, пойду к костоправу. Пламя почти погашено, и я передал командование Гвотелину.
— Храм сильно поврежден?
— Святилище превратилось в неописуемое месиво: балки рухнули, разбив эту проклятую статую паука на тысячу кусков. Но в остальном повреждения незначительные. Здание сложено из камня, и масло перестало течь из трубы: наверное, озерцо, из которого оно текло, обмелело досуха.
— С культом Заца покончено?
— Митра! Нет!.. Они уже поговаривают о ремонте. Думаю, Верховным Жрецом изберут Дариуса: это он вызвал ливень, чтобы погасить пламя. Мастерам вроде тебя найдется дело.
— Не сомневаюсь, но у меня другие планы.
Конан подумал, что, если опаловые глаза Заца не разбились при падении купола, они наверняка переплавились от жара в кусочки белого простого камня. Что ж, решил киммериец, если уж кража не удалась, пусть они никому не достанутся.
— Дело твое, — сказал Катигерн. — Этот черный жеребец — точная копия одной храмовой лошади.
— Эджил принадлежит мне, — отрубил Конан. — Когда-нибудь я расскажу тебе, как Харпагус украл его у меня. Если не веришь, могу показать, как слушается он моего голоса.
— Я не собираюсь спорить, — заметил Катигерн. — С новым Верховным Жрецом, надо надеяться, больше не будет чудовищных пауков в подземелье.
— Где Феридун взял этого?
Катигерн пожал плечами — и поморщился от боли в руке.
— Не знаю. Наверное, такие обитали в древние времена, а может быть, при помощи чар он вывел его из обыкновенного тарантула.
— Где же викарии?
— Харпагус все еще безумен, а Мирзес мертв. Мы нашли его в святилище — очевидно, он задохнулся от дыма.
— Отлично! — буркнул киммериец.
Катигерн проницательно взглянул на киммерийца:
— Да, вспомнил. Один из моих ребят клянется, что видел, как ты выскочил из святилища, преследуемый пауком, но не видел, как ты туда входил. Связано ли твое тайное посещение храма с гибелью Мирзеса?
— Возможно, — ответил Конан. — Но тебе следует знать еще кое-что. — И Конан рассказал Катигерну о пещере с детьми Заца. — Паук, наверное, сделал кладку яиц, после того как Феридун поместил его в подземелье. Если бы король не принял его условий, Феридун напустил бы на Замору полчище гигантских пауков. Наверное, они предполагали осушить водоем в пещере, чтобы дети Заца выбрались из подземелья и рассеялись по стране.
Катигерн присвистнул:
— Значит, это была паучиха, хотя они считают Заца мужским божеством! А эти твари все еще там?
— Да, если не сварились в пылающем потоке нефти, устремившемся по коридору. Наверное, так и случилось, а иначе они бы выбрались наружу вслед за большим пауком.
— Надо взглянуть, — задумался бритуниец. — Ты можешь показать мне вход в пещеру?
Конан покачал головой:
— Он где-то в близлежащих холмах, но на поиски ушло бы не менее месяца. Лучше спуститься в подземелье через люк, как это сделал я.
Катигерн поежился.
— Что ж, я поведу туда своих парней с пиками и факелами, чтобы убедиться, что эти проклятые твари и в самом деле мертвы! — пробормотал он. — Феридун был по-своему честен, но да спасут меня боги от фанатиков!
— Мне говорили, что он обладает властью над животными, — сказал Конан, зевнув во весь рот, — вместо паука он мог бы натравить на заморийцев волков, львов или орлов. Ну, пора ехать.
Катигерн проводил Конана до дверей:
